Маме, добровольно побывавшей на Колыме

Не в подражанье всем известных правил,
Но тост для имменинницы создав,
Душой я не кривил и не слукавил,
Ей пожелав расти хотя б до ста.

Я не искал, стараясь, новых красок,
Не подбирал испытанный мотив..
Я просто был правдив и очень краток,
Хоть, может, не вполне красноречив...
 
Я знаю имменинницу с пелёнок
И даже под присягой заявлю,
Что хоть уже полвека не ребенок,
Я также как тогда её люблю.

Я помню маму нежной и весёлой.
Я помню маму строгой и смешной.
Меня ведущей по посёлку в школу
Суровой, нескончаемой зимой.

Я помню маму без конца в заботах
О нас мужчинах. И жена и мать:
С утра на рынок, с рынка- на работу,
Стирать, готовить, лишь к утру устать...

Я помню маму дней благополучных,
Собрать их вместе- горстки небольшой.
Всегда стараясь что-то сделать лучше,
Всегда болея за семью душой.

Я помню маму в зыбком, странном свете,
Когда в гортани застряют слова:
Красивой, стройной, в женственном расцвете,
Полна мечтаний, но уже вдова...

Желаю я чтоб ты была здорова,
Сердилась временами на меня,
Оттаивала и сердилась снова,
Любовь ко мне, притом, всегда храня!

Я помню всё и, потому, уверен
Когда мы сто сойдёмся отмечать,
Я тост вот этот, временем проверен,
За нашу маму подниму опять!