радио дек 24г

И перелистывая жизнь,
              свою',
средь окружа'ющих,
              Я с ужасом осознаю' -
она не начата' еще.

И сквозь  ошибок  антрацит,
              Почти что  без  надежды,
Моя душа еще стоит
              На старте, как и прежде!


              ***

Жизнь была такой длины,
Что забыл её начало!
Было две иль три войны,
(Это, вам скажу, не мало).
И сквозь радость бытия,
И печальную размытость
я увидел – вот он я,
ни герой, ни знаменитость.
Про заслуги говорят.
Про детей, что те награда.
И как много лет назад
Я сумел сказать – не надо!
Не вступил, не получил,
И не брал, когда давали.
Жил, тихонечко почил.
Собрались и закопали.
Закопали, разошлись...
Я за той чертой остался.
Слышу: "Проходи, садись,
Расскажи, как ты спасался?".
Я опять, мол, не вступал,
И не брал, и про награду!
И что многого не знал,
Что меня к чертям не надо!
- Ладно, ладно, не журись
Мы тебя за все прощаем,
Только здесь уж не ленись,
Вон лопата за саРАЕМ!
30,03,2017г,


          ***


Жил-пожил. Не нажил. Не нахапал.
Прихватить с собой? Да нечего... ку-ку!
Но меня любили Мама с Папой
С большой буквы и в одну строку...

Их любовью я рюкзак наполню,
И свою туда же затопчу.
Говорят, что в Рай пускают голым,
Знаю, но его я захвачу!

Встану возле входа, шмыгну носом.
«Это всё, — скажу, — что я нажил».
Спросят: «А ты был «единороссом»?»
«Не-а, только пионером был».

И ещё: «Ты хочешь обнулиться?
Так сказать, начать всё вновь и вновь?»
«Не-а, мне бы сохраниться,
Чтобы сохранилась их любовь».

У меня ведь ничего и нету,
Окромя вот этого мешка.
«Проходи, пусть будет он билетом
В долгий путь, на долгие века».

             ***



У меня здесь нет Арбата,
У меня здесь нет Тверской.
Я вам так скажу ребята,
Здесь они-то мне, на кой?

Мне совсем не до прогулок,
Путь один – завод родной!
По гудку, сквозь переулок -
И, уже у проходной!

А потом, когда обратно,
Выпив кружечку в пивной,
Думаешь: - Ну, нет Арбата!
Так ведь здесь-то он, на кой?
 

           ***


У демидовской запруды
Я  прожил свою судьбу,
Мне уехать бы отсюда,
Мне видать бы все в гробу!

Накатить бы как стакан
Новой жизни до краев,
Жить в какой ни будь из стран
Без партийных холуев.

Там шезлонги и омары,
Там текила,  и отель.
Размалеванные шмары
Сами  лезут  там  в  постель

Но я знаю, если буду
Я  таким манером  жить,
О демидовской запруде
Снова буду волком выть!

И тогда, как лом чугунный
Переплавлю я судьбу
И настрою жизни струны
На дальнейшую борьбу!

потому что жизнь борьба,
Аж до самого гроба!
 
              ***

Первую зарплату помню до сих пор,
Мужиков бригаду и за баней двор.
Продавщицу Феню, пива аромат.
- Отработал смену – проставляйся, брат!

Первая зарплата в жизни только раз:
- Доставай-ка паря, где там, что, у нас?
Я достал: бутылку, колбасу, батон…
Бригадир у Фени пива взял бидон. *

Это ведь не пьянство, это ритуал…
(Чуть за хулиганство, помню, не попал.)
Помню про Хрущёва, спорил горячо,
Бригадира Лёву и его плечо…

С первого стакана, захмелел – дебют!
Видела бы Мама, как в бригаде пьют!
Бригадир не бросил, к дому дотащил,
Прямо у калитки, он меня «сгрузил».

Громко постучался и скорей назад,
Так мы «отмечали» первый мой оклад!
…Помню, вышла Мама, пес в ногах скулил.
И, скажу вам прямо – лучше б я не пил!

              ***

И все пройдёт, забудут даже имя,
Как я не помню собственных стихов.
Но мир не опустеет, он другими
Заполнится до самых, до краёв.

И будет переход, и будет вечность…
Со знаком минус, или знаком плюс.
Легла забота бременем на плечи -
Я имя позабыть своё боюсь!


            ***

Убегаю от прошлого, от несбывшихся грёз.
Всё, что было хорошего, запорошил склероз.
Как в общественной бане гул тазов сквозь пары.
Помню только лишь раннее босоногой поры.

Все-то было огромным - и трава, и забор,
Будка около дома, и лохматый Трезор.
Пес. Мы вместе, бывало, с ним играли и вот,
Всё, Трезора не стало. Там сказал, подождёт.

И сижу, замирая, жду сквозь гулкий склероз.
Что опять поиграем. Ведь на то он и пёс!


            ***

Я уйду походкой самурая,
Раскорячась, с костылём в руке.
Крыша покосится у сарая,
И прокиснет муха в молоке!

Не помашут бабки вслед платками,
(Одиноким мыслил я уход).
Никого не будет между нами,
Только я да Васька – старый кот!

И задуют ветры пустырями,
Парусами станут целлофаны,
Я уйду с другими стариками,
От себя внутри, от мальчугана!»

Я уйду, собаки в подворотне
Вслед залают, будто бы я вор!
Я уйду, но только не сегодня,
Не окончен жизни разговор!

               ***
 
А память всё ещё живёт,
Её я ворошу, как угли.
Вот я на фото, вот наш кот,
Как сохранить всё это в «Гугле»?

Её, как хлебушек, крошу
Открытой пасти инстаграмма,
Кареткой сканера шуршу:
«Вот это папа, это мама».

И с ними брата и сестру.
Здесь все мои лучи из света.
Сканирую и точка.ру,
И шлю в пространство интернета.

Все оцифрованы и ждут!
Хоть тыщу лет, хоть две, но странно,
Они во мне уж не живут,
Живут в какой-то базе данных.

И я на фото, и наш кот.
И брат с сестрой, и мама с папой.
Из пикселей круговорот
На флешке... Полка внутри шкапа.


             ***

Вышел в лес от города подальше.
На поляне лёг и обомлел.
Небо - чистое, ни грамма фальши,
Как же раньше я не разглядел!

Все ходил по плиткам тротуара
На работу и опять домой,
Знал всегда - планета шаром,
А ходил и думал что доской.

В храме был, он прямо по дороге,
Крест щепотью делала рука.
Там чего-то ёкало немного,
После снова плоско и доска.

А теперь лежу крестом на солнце,
Слышу как уходит маета!
Как заледеневшее оконце
Отогрелось... снова чистота!
 
 
           ***

Протянулся за мною след,
Я улиткой ползу по прошлому!
Нет тебя уже много лет,
Посмотри на меня, на взрослого!

Посмотри на мои морщины,
Но прошу тебя, пусть седой –
Не зови меня взрослым мужчиной!
Называй меня, мальчик мой!

Что могила - лишь холмик, да яма!
Поправляю,  молитву шепчу…
Ты прости меня, слышишь, Мама...
А потом еще долго молчу…
03,08,2014г.

          ***
      
Ты ушел больничным коридором,
На мое беспечное - прощай -
Молча грусть свою немым укором,
За ухо тащил, как малахай!

Ты привык без жалоб, и, без охов
Стиснув в кулаках свои проблемы,
Выжимать из них сквозь пальцы соки.
Где теперь мы, тамошние, где мы…

Ты ушел, и больше не вернулся,
Крест, ограда, люди, разговоры…
Я и по-сегодня, не очнулся,
От твоей спины по коридору!


            ***

Сад постарел, родители в могиле.
Я слышу голос их: «Сынок, не куролесь!
Знай, что бы там ни говорили
Все лучшее твое - все здесь»

…Я вспомнил, как Отец лопату
И черенок побега дал: "Пошли".
Как он учил меня, когда-то,
Насколько надо вглубь земли.

И вырос ствол. Шероховат.
Здесь брат, сестра - свои, родня!
Все вместе мы сажали сад,
деревья, помните меня?

Жизнь прожита', а что в ней было?
На ветке яблоко. Сорвал.
Понюхал, и обратно всплыло,
Как с Батей черенок сажал.

           ***

Я швырнул свои куплеты
прочь, окна не растворив,
И срывая шпингалеты,
вылетел из них  мотив.

Мне сосед - поэт надомник –
Выпивши твердил своё,
Что стихов обычный томик
Поострей чем копиё!

Вот и я писал и слышал,
Как в окне дрожит стекло...
Страшно, а рука всё пишет -
О, как сильно припекло!

После лопнуло терпенье,
Стекла треснули в ответ,
Выпустив стихотворение
В мир, туда, на белый свет!


          ***
 
На синем белые тучки -
Помню себя мальчуганом...
И дедушку, самого лучшего,
С фанерным большим чемоданом!

Мы его ждали к празднику,
К осени, к ноябрю.
И не бывало ни разика,
(честно вам говорю)

Что бы мой милый дедуля
Свой пропустил визит...
Яблоками и дулями*
Был чемодан набит!

Где то, далекое время?
Тучи темнеют над крышами!
Памяти своё бремя
Я принесу Всевышнему!

Спросит:
"Ну, вкусные яблочки?"
- Я задохнусь от слез!
Папу вспомню и Мамочку,
Словно из сказки грёз!

А пригляжусь и узнаю -
Это же дедушка мой,
Яблоко мне предлагает:
"Кушай, но, только помой!"

         ***

И все пройдёт, забудут даже имя,
Как я не помню собственных стихов.
Но мир не опустеет, он другими
Заполнится до самых, до краёв.

И будет переход, и будет вечность…
Со знаком минус, или знаком плюс.
Легла забота бременем на плечи -
Я имя позабыть своё боюсь!

            ***

Я стихи пишу, пишу украдкой
В толстую тетрадку, под матрас.
Обо всем на свете по порядку.
Ну и, обязательно, про вас!

У меня уже матрас стал горкой
Скатываюсь вниз я по утру.
Я конечно не Василий Тёркин,
И, как и положено - умру!

И придете вы, мои читатели,
Почести последние отдать...
Глянете, а под моей кроватью -
Кот, горшок и толстая тетрадь!


             ***

Мне пять. Рука худая деда
Держала крепко, но не зло.
Гуляли с ним после обеда,
Я думал: - Как мне повезло.

Он мой, он дедушка, с усами,
С красивой, белой бородой.
И он приехал к Папе с Мамой.
И дружит, кажется, со мной.

Вот центр, вот галантере'я,
И почта, и базар-навес.
Афиша. Стал читать, потею,
А дед не знал про мой прогресс.

Достал газету - пальцем - ну-ка,
Читай – я по слогам – бла-бла ...
И сразу какать захотел и пукать,
А дед поглаживал усы – дела!

Уехал. Вдруг посылка (мы не ждали),
«Для внука» - надпись на линеечке: «Кому».
Там книги первого издания лежали:
А. Пушкин, Гоголь и «Му-му»!



© Copyright: Борис Сарнавский, 2021
Свидетельство о публикации №121040204562