Редьярд Киплинг Единственный Сын

я мало переводил Редьярда Киплинга...
наверно, незаслуженно мало. он труден в техническом плане, мне вообще сложно писать на длинной строке.
но! это того стоит:
редкое сочетание эмоции и стройности мысли - это несомненно, Киплинг!!!






дверь закрой поскорей , разожги огонь, темноту разгони по углам,
то ли вьюга крадет у меня покой, то ли скрежет звериных лап,
заплясал по стенкам бликами страх, дрожью мелкой дрожат ресницы,
сын единственный мой заснул у костра, видит сон, будто сон ему снится

превращало пламя поленья в золу, а зола превращалась в тлен,
сын проснулся от страха в холодном поту, снов растаявших сладок был плен,
сын воскликнул, и гневно сверкнули огнём не глаза — вспышка двух угольков
"неужели был женщиной я рождён? вскормлен был я её молоком?

нет теплей и удобней звериных шкур, о которых я так мечтал,
почему ж про отца все на свете лгут, что меня в колыбели качал?
я ль единственный был ребёнок? иль звериная свора с нами?
вместо сосок, бутылок, пелёнок, в жизни рвали мы все зубами!"

молоком я не мог напиться, и от каши я хмурил брови,
в горло юное жаждал впиться, и мечталось напиться крови!
вместо крыши полночное небо, вместо ласковых песен — вой,
никогда я собою не был, как хотелось мне быть собой!!!

диск Луны ко мне на колени сквозь окошко ласкаться шёл,
к водопою идут олени, пьют олени, струится шёлк,
за рекой на полях бескрайних половодьем белое золото
слишком больно всегда нас ранит то, что сердцу особо дорого

но грустить только всё без толку, открываю скорее дверь,
там за дверью снежные волки, знают волки — их встретит зверь
скрипнет в жуткой тиши половица, вьюга злая, сильнее вей,
на пороге стоит волчица, мать встречает своих сыновей...





The Only Son

She dropped the bar, she shot the bolt, she fed the fire anew
For she heard a whimper under the sill and a great grey paw came through.
The fresh flame comforted the hut and shone on the roof-beam,
And the Only Son lay down again and dreamed that he dreamed a dream.
The last ash fell from the withered log with the click of a falling spark,
And the Only Son woke up again, and called across the dark:--
"Now was I born of womankind and laid in a mother's breast?
For I have dreamed of a shaggy hide whereon I went to rest.
And was I born of womankind and laid on a father's arm?
For I have dreamed of clashing teeth that guarded me from harm.

And was I born an Only Son and did I play alone?
For I have dreamed of comrades twain that bit me to the bone.
And did I break the barley-cake and steep it in the tyre?
For I have dreamed of a youngling kid new-riven from the byre:
For I have dreamed of a midnight sky and a midnight call to blood
And red-mouthed shadows racing by, that thrust me from my food.
'Tis an hour yet and an hour yet to the rising of the moon,
But I can see the black roof-tree as plain as it were noon.
'Tis a league and a league to the Lena Falls where the trooping blackbuck go;
But I can hear the little fawn that bleats behind the doe.


'Tis a league and a league to the Lena Falls where the crop and the upland meet,
But I Can smell the wet dawn-wind that wakes the sprouting wheat.
Unbar the door. I may not bide, but I must out and see
If those are wolves that wait outside or my own kin to me!"
. . . . .
She loosed the bar, she slid the bolt, she opened the door anon,
And a grey bitch-wolf came out of the dark and fawned on the Only Son!