Не впопыхах - поэма 193-196

192.
Стремиться в небо начал с детства.
Я чувствовал, что за спиной
растут крыла. Взлетая с места,
лечу над раннею весной.

Внизу колосья, рожь, пшеница,
из изумрудности ковёр.
Сливаются с простором лица.
Очеловеченный простор

вдруг расплывается в улыбке,
извилистой течёт рекой,
туманом накрывает зыбким
и отражается тоской.

По синему пространству неба…
…и сон не хочет явью быть.
О! как давно я в небе не был.
Замучил, что ли, жизни быт?
193.
И снова дождик моросящий
печаль наводит на меня.
Стою намокший и просящий,
тоской, безрадостью звеня.

И появляются просветы –
выигрывает схватку луч,
прорвавшись через все запреты
свинцовых запредельно туч.

И запело солнце в счастье,
расселся в логах туман.
Остались лужи от ненастья.
Намокший я, как истукан,

смотрящий в проясненье
всей вакханалии ветров,
и улучшалось настроенье
под звук светящихся паров.
194.
Ходили мы по буеракам,
дышали запахом травы,
а в них кузнечики во фраках,
хоть обращайся к ним на вы.

Взлетали из-под ног и вроссыпь
стремились хором в высоту.
Происходило без вопросов,
беседа шла на чистоту

с самой природою рассвета
неоднозначности зари –
находка это для поэта,
стихами вот заговорил.

Они взлетали очень громко,
перебивая крыльев звон,
а я траву ногами комкал,
полётом их заворожён.
195.
Проходит всё на Этом Свете,
но лишь не светлая любовь,
мы оба за неё в ответе,
ты, милая, не прекословь.

Пойми, что в этом наша доля
и счастье – вместе быть всегда,
играя собственные роли
во все совместные года,

что проживём мы непременно.
Я знаю, точно не грозят
в совместной жизни перемены.
Да будет этот принцип свят!
196.
Вот получил я благодарность –
предусмотрительный отказ.
Отбросив ветхую бездарность,
я начинаю свой рассказ.

Во времена не столь далёкие,
лишь четверть века отмотать,
портрет написан с подоплёкою –
в нём руку мастера видать.

Стоит Поэт, собой любуется –
в Музее ГМИЛИКА – в углу.
Я вижу, как портрет рисуется
художником, мельканье рук ловлю.

Ложатся чистые мазки характера
и несгибаемость моя,
а взор – огонь из кратера,
как будто по небу заря.

Поэту памятник причиною
для написанья послужил.
Он словно освещён лучиною,
Поэт – предтеча – в нём ожил.

Музей замысловатый ГМИЛИКА
(у власти светской на крючке),
не увлекаясь экспо-стилями,
оставлю вас навек в строке!

Скажи, запрет-то кто  наложил?
Директор, ты музейных дел
в штаны, однако, ты наложил?..
Я над тобою побалдел.

Награды общества ценнее –
за творчество даны они.
Всё больше в кресле сатанеешь.
Ты, Игорь, пахану сродни.

Я городу чужой отныне.
Но есть родная сторона,
в ней отношения иные,
она всегда со мной честна.