Каждому своё. Маленькие детки - маленькие бедки

На каждом этапе взросления детей происходит планомерное отделение от родителей, которое сопровождается обычно нарушением других связей, например, того же со-трудничества.
Много мудрости, любви и терпения нужно положить в каждый свой шаг родителям, чтобы сберечь всё доброе и не отринуть сокровище будущего счастья у ребёнка. Чтобы не сказать даже в мыслях: жизнь его потом поправит. А править себя сейчас ради его будущего счастья – в этом Ольга и видела любовь.
И пока твой ребёнок мал, и пока он юн, ты можешь проходить вместе с ним все шаги нога в ногу, хотя с каждым годом совместных шагов и должно становиться меньше. В этом тоже Ольга видела мудрость и любовь.
Однажды твой ребёнок входит в возраст, когда ты уже по отношению к нему больше не имеешь прежней власти родителя, а можешь быть только со-вещателем, другом. Если раньше ты был со-трудником (забирал из садика, проверял уроки…, требовал радения…); то потом ты можешь быть только со-вещателем: сказать слово, а будет оно услышано или нет, как знать?
Когда Ольга пришла на этап со-вещателя, ей было безмерно радостно. Больше нет на её плечах того, что было раньше. Плечи её сына окрепли, и она может вполне успокоиться, временами делая замечания, исполняя роль «незамыленного глаза» - обрати внимание.
Однако Илья эту новую роль Ольги по-прежнему воспринимал в детском ключе, как руководство к действию: обязанность исполнять, а не ум выслушать. И поскольку не хотел руководства от матери, всеми силами «отбивался», считая от этого себя весьма повзрослевшим – власть придержащим, как ребёнок, который сучит ножками и орёт, отбиваясь от родителей, которые дают лекарство.

Как знать, когда к тебе, к со-вещателю, придёт твой сын за советом, вступая в данную ступень со-трудничества со своей стороны? И есть ли тот день? Один Бог святой знает. Поскольку этот тот шаг, который должно сделать детям самостоятельно, без помощи родителей. А нам, родителям, на весь тот срок остаётся молитва и долготерпение.
«Ну, что же? Расточай, Ильюша, - сокрушалась временами сердцем Ольга, - Надеюсь, вспомнишь по-настоящему о матери раньше, нежели расточишь до полушки?.. Я не злюсь на тебя и не обижаюсь. Я всё понимаю, - разговаривала в мыслях с сыном Ольга, когда не могла уснуть среди ночи. - Всё простила, и чего ты ещё не сделал пока. В этом, наверное, и есть любовь матери к детям?.. Даже беру, как и раньше, в труд и напоминаю о том, что я есть.
И даже то малое, что делаешь в ответ для меня сейчас – для твоего будущего всяко лучше, нежели ничего. Господь высоко ценит заботу детей о родителях. Кому как не Ему понимать горечь брошенных родителей, знающему горечь отпадения гордого ангела Денницы?..
Ильюша, надеюсь, ты оценишь по достоинству данную тебе часть имения. Я жду от тебя, что ты бросишь расточать и станешь собирать. Что ты оставишь роль обиженного ребёнка и вступишь в новую роль – заботливого сына, способного слышать слова матери.
Я отказываюсь лелеять и даже подумать, что тебя поправит жизнь и «уповать» на ЕЁ «милость»…
Как жаль, что не могу сказать тебе всего этого, и как жаль, что ты не можешь услышать! Но может почувствуешь? Люблю тебя всем сердцем, сынок. Дай Бог тебе счастья!»

Да, Ольга знала горечь отпадения. Однако кому, как не ей, было знать всеобъемлющую силу истинной любви Бога? Любви, покрывающей даже самые сильные утраты целительным течением времени.

Продолжение следует