наг Мучалинда

В какой-нибудь затхлой московской приёмной,
каком-нибудь красном фойе,
ты вспомнишь, как в Азии небо огромно,
как солоно там забытье.
В прогнившие от
снов и влажности окна
поёт мировой океан,
«аnd where’s your sir?» молвят старцы в саронгах
похожие на обезьян.
А ты сидишь Буддой, укрытый змеиным
царём. Змей шипит, как волна:
«Ты – берег скалистый, ты – остров картинный,
шершавый, как пузо слона.
Ты – дождь опрокинутый на Хикадуву,
прогнавший мамаш-черепах.
Какие тут боги? Одни стеклодувы
с кокосами на черепах.
Пусть бесятся ветры, гудят катаклизмы,
ты – песня, покой, полудрём.
На кой тебе деньги, разгул карьеризма,
не лучше ли жить дикарём?
Не лучше ли пить океанскую морось,
чем вашу столичную нудь?
Полегче, земляне! Прошу, сбавьте скорость.
Позвольте мне глубже вдохнуть!..»
В какой-нибудь затхлой московской приёмной,
усталый и невыездной,
на миг, ты сам станешь чешуйчатой, чёрной,
шипящей, как волны, змеей.
Ясны тебе будут все первопричины,
смешны - антураж и престиж,
и ты - царь змеиный, ты - наг Мучалинда -
себя - от себя - защитишь.