О, Поэзия, терпишь ты как, бедолага?

Мысль настырна. Хабалка? Старуха?Пришелец?
Забралась внутрь так споро чтоб мучить меня.
Острым колет и нечто нелепое мелет,
заставляет, смеясь, своей глупости внять.
Мне такое зачем, острословия поклонник,
избегаю я бреда, убогости фраз.
Что незваного гостя иль гостью изгонит,
и когда, когда свистнет на горке сам рак?
Я томлюсь, нагружаю себя сверхзадачей –
собрать пазл из картонных насмешек-кусков,
самозванец при этом с упрямостью рачьей
успевает внедрить в ум мой тысячи слов.
И я корчусь, напиться? Но я ж только бросил,
как же тягостно мне, я несчастней Луны,
что всегда холодна, лёд внутри себя носит,
потому и вторгается в тёплые сны.
Напишу-ка я стих, озарило внезапно,
перелью визитёра бредовость в него,
так от чуши избавлюсь хотя б поэтапно,
и забью самозванцу нахальному гол.
О, Поэзия, терпишь ты как, бедолага,
что тобой помыкают и кормят дерьмом? 
Так возьми же скорей зелья полную флягу,
чтобы не загреметь ненароком в дурдом.
И она согласилась, хлебнула не медля,
так устала от разных бездарных писак,
и напрасно ждала её мрачная пЕтля,
не у дел оказался и острый тесак.
Поживёт ещё, бедная, хоть и в обносках,
ждёт жемчужин-стихов словно Фрося детей.
Хорошо что гибка она будто из воска,
полюби ж её автор и чаще жалей.