Мчится состав в Тьму такую, где нет ни зги

* * *

Мчится состав в Тьму такую, где нет ни зги,
Лица надежно скрыты под балаклавой.
В памяти меркнут лица недорогих
Наших случайных попутчиков пред переправой.

Сузилось зрение в крохотнейший тоннель,
Перед глазами Пляска святого Витта.
Мы нарисуем кровью закат в окне,
Чтобы она не напрасно была пролита.

Мы забываем взгляды, слова, дела,
Кто был последним, откинувшись, станет первым.
Сколько бельё на постели не перестилай,
Не обретёшь на игольное ушко веры.

Кажутся ближе огни позабытых станций,
Звёзды так близко, что можно рукой потрогать.
И принимаешь по ложечке как лекарство
Спутников скучную болтовню в дороге.

Что мы увидим? - умершего Бога лики.
Что мы узнаем? - себя и других убогость.
Самый последний заржавленный старый флигель
Больше несёт в себе воздух Свободы гостю.

Поздно хватать под уздцы ослеплённую яростью лошадь,
Руша мосты, нас связующие с Землёй,
Душу с упорством каменотёса время как камень крошит,
И разрушая, созидает другой рукой.

Нам осталось проехать лишь станцию - две,
Самокруткою снов натощак затянувшись до завтра.
Поезд сносит опоры, колеса летят в кювет,
И за миг до падения останавливаются внезапно.