Регионы М-6, Сбор материала. Сонет и его дериваты

.




ПОДБОРКА 6.  РЕГИОНЫ МИРА


АВТОРЫ ПОДБОРКИ:   Рудольф ФУРМАН (Нью-Йорк. США)  Людмила ЧЕБОТАРЁВА (Израиль)  Феликс ХАРМАЦ (Израиль)  Виктор ФЕТ (Хантингтон, США)  Егор ФЕТИСОВ (Копенгаген. Дания)  Алеся ШАПОВАЛОВА (Германия)   Алекс ТРУДЛЕР (Беер-Шева. Израиль)  Игорь ВИШНЕВЕЦКИЙ (США)  Ян ТОРЧИНСКИЙ (Чикаго. США)     Арон КОПШТЕЙН (Суоярви, Финляндия)   Геннадий КАЗАКЕВИЧ (Мельбурн. Австралия)  Дмитрий КАЗЬМИН (Атланта.США)




Рудольф ФУРМАН (Нью-Йорк. США)

От времени, текущего из тьмы,
я ничего не буду брать взаймы,
мне до конца бы разобраться с этим,
которое даровано судьбой,
где всё есть, что прописано в сюжете,
и тот же свет в чередованье с тьмой,
и чувства, что переполняют душу,
и те, что вырываются наружу
и те, сдержать которые могу,
и те, что для себя я берегу.
В нём нету недостатка, нет избытка,
в нём ровно столько, чтоб судьбу прожить...
А встретилась бы золотая рыбка,
не стал бы ни о чём её просить.


Людмила ЧЕБОТАРЁВА (Израиль)

Мой торопливый, беспокойный век,
Нужны ль тебе наивные сюжеты,
Как Богом сотворен был Человек
И Тьма была отделена от Света?

Когда кругом Гоморра и Содом,
И солоны все реки Вавилона,
И должен Лот покинуть отчий дом
Сегодня так же, как во время оно.

Когда повсюду ложь и произвол,
И разрушенье замысла Господня,
Когда наш мир жестокосерд и зол,
Где вдохновенье черпать мне сегодня?

Где доброты живительный родник
И свет небесных истин Книги Книг?..


Феликс ХАРМАЦ (Израиль)

МЕТЕОСВОДКА
 
Живя ближневосточным февралём,
Не ощущаешь русские морозы.
Гидрометцентр выверяет позы,
Позывы к прозе мучают творцов
Вполне созревших. Глянцево пунцов
Свет лиц, колец, зарниц, гробниц, аллюзий;
Шары летят по изначальным лузам
И пешки гордо смотрят королём.
Общественность волнуется у касс,
Пространствам паствы наставленье «фас»
Рекут карикатурные пророки,
Шарманщики корежат караоке;
Мелодия проста – плюс-минус «до».
И ветрено в районе Мегидо.


Виктор ФЕТ (Хантингтон, США)

В ПОЛУСНЕ

Я вижу явственно, что в мире нет
и не было ни выбора, ни толка,
но ненадёжно пригнана защёлка,
и различим за ставнями рассвет.
 
В углу торчит неубранная ёлка,
я сочиняю умственный сонет,
а в телевизоре опять портрет
очередного фюрера унд фолка.
 
Зарыться снова в сон – но полусна
ткань расторможена, размягчена;
и гаснут очертания кристалла,
 
где виделись и замок, и река,
где записи исходные листала
тогда ещё усердная рука.


Егор ФЕТИСОВ (Копенгаген. Дания)

………………………………………Тоне
 
Ведь между нами три десятка лет…
И эта бездна между мной и мною
Мне кажется, как и бедняге Ною,
Вполне преодолимой… Или нет?..
 
Потоп неумолим, и каждый год
Всё уже и темней полоска суши…
Нахлынет время и ковчег разрушит,
Ведь ясно же, что он не доплывёт.
 
А, может, детство – это он и есть?
И Арарат давно остался в прошлом?
Тогда не нужно никуда и плыть…
 
Но где же голубь? Где благая весть?
Всё стало предсказуемым и пошлым.
Мне этого тебе не объяснить…


Алеся ШАПОВАЛОВА (Германия)

Есть тайна в какофонии цикад,
Какие-то напыщенные ноты –
Торжественная выспренность природы,
Вплывающая в маленький наш сад.
 
И ночь стоит на цыпочках, как тать,
Застигнутый врасплох, боясь качнуться.
Пионов переполненные блюдца,
Склоняясь, просыпают аромат.
 
Смычкам небесным, жителям земным,
Усердным тонкокрылым оркестрантам
Легко даётся летнее анданте,
И месяц дирижёром золотым
 
Едва скользит – вальяжно, не спеша
По острию июньского ножа.


Алекс ТРУДЛЕР (Беер-Шева. Израиль)

СОНЕТ О ПОЛОВИНКАХ
 
вприкуску чай вприсядку царь гвидон
вприглядку улетает вверх тормашки
исписанная прописью бумажка
где мотылёк полётом окрылён
 
неоднозначен полуночный сон
русалочка по жизни чебурашка
переживает сказку нараспашку
благословляя плотный силикон
 
дна как ушей нам не видать держись
соломинка за направленье ввысь
преодолев заумную заминку
 
казалось хватит можно и забыть
пора светить пока накала нить
слова не разорвёт на половинки.


Игорь ВИШНЕВЕЦКИЙ (США)

Лес облетевший, ветреный, пустой...
Вот был бы я ветвистым исполином
(его качает ветер надо мной),
дышал бы я необоримым, длинным —
 
за веком век — дыханьем за чертой
словесных мыслей, думал протяжённым
сознанием про то, что круговой
свой ход свершает время по вершинам
 
качаемым (как у меня), одев
их в шелест листьев (ими и дышу я),
потом сорвав тот шелест и погнав
 
прочь по земле, как погребальный сев,
какому гнить в земле, тогда КАКУЮ
БЫ КЛЯЛ СУДЬБУ Я, ИСПОЛИНОМ СТАВ?


Ян ТОРЧИНСКИЙ (Чикаго. США)   

Космических глубин тревожный звук,
Вещает нам крутую непогоду.
И чёрный ветер налетает вдруг,
И небо опрокидывает в воду.
 
Как будто дьявол, выйдя на свободу,
Мечтает взять кого-то на испуг.
А мы, вослед Синдбаду-Мореходу,
Спешим туда, где зыбкий полукруг.
 
Пусть риск непредсказуемых разлук
Не помешает нашему походу.
Пусть киль волну распашет, словно плуг.
 
Молясь компасу, картам, эхолоту,
Давай, кораблик! Ходу, милый, ходу!
Нас ждёт своя Америка, мой друг.



Арон КОПШТЕЙН (Суоярви, Финляндия)

САД
 
Деревья к самой речке забрели.
Одно из них, согнув больное тело,
В воде плескалось, словно захотело
Увериться, что льдины все прошли.
Уже трава в степи зазеленела,
Подснежники в ложбинах отцвели,
Прислушиваясь к шорохам земли,
Садовник вышел в сад, от яблонь белый.
В цветении предчувствуя плоды,
Дыша ночной прохладою воды,
Шли рыбаки на речку с неводами.
Весёлая весенняя пора,
Безлистый сад на берегу Днепра,
Я всей душою породнился с вами.


Геннадий КАЗАКЕВИЧ (Мельбурн. Австралия)

Сонатное allegro.  Ре-минор.
Вступают первыми виолончели.
За ними – плач гобоя, флейты трели,
Альтов и скрипок томный разговор.

Вторая часть. Andante. Ritenuto.
Вечерний стон. Страдания. Lamento.
Нерв обнаженный – соло на кларнете -
Любовной песни сладкие минуты.

Часть третья. Adagio. Stringendo.
Finale.  Трубы. Тремоло литавр.
Блестящей меди буйный карнавал.
Все вместе! Incalzando! Presto! Presto!
 
Поднявшись с мест, мне рукоплещет зал...
О, если бы я только ноты знал!


Дмитрий КАЗЬМИН (Атланта.США)

НОВОГОДНИЙ СОНЕТ
 
Мой сын, когда закончишь труд дневной,
И сядешь у завалинки, закуришь,
И, прислонясь натруженной спиной
К стене, ты вспомнишь год что за одну лишь
 
Минуту пролетел, как век земной.
Ты дом свой вспомнишь. Вспомнив, затоскуешь,
Её ты вспомнишь, вспомнишь молодой,
И спичку, плоть обжёгшую, задуешь.
 
Меня не вспоминай. Мой долг иной:
Мне звука не присвоено судьбой,
В речах заздравных я – лишь запятая,
 
Я буквой не войду в их ладный строй,
Я сохраню молчанье запятой,
И счастья нового тебе не пожелаю.







.