Белые снегири - 64 -5-

К Международному Дню инвалидов - 3 декабря.


5. МОЙ ПЕРВЫЙ РЕДАКТОР


Владимиру Острикову, давнему автору моей Надежды -


Владимир Остриков
Родился на Ставрополье в 1971году. Публиковался в журналах "Надежда","Белые снегири" и др. (эти журналы созданы для сильных людей со слабыми возможностями продираться через толпы тех, кто не посочувствует инвалиду...)


***

ТРЕВОЖНОЕ

 Тук - тук,
 тук - тук, -
 То ли дождь,
 то ли сердца стук...
 Синева надо мной, синева,
 Тяжелеет, темнеет Нева.
 Слог тих, свет стих,
 Никаких обещаний малыш,
 Я весенней капелью с крыш,
 упаду, - ты прости...

 Дождь льёт,
 боль льнёт, -
 Укрываясь, мурлычет в душе,
 Для прыжка на крутом вираже
 Шанса своего ждёт...
 День мой
 даст бой,
 Настоящими станут огни,
 Наши встречи в себе сохрани,
 И ступай...
 Бог с тобой.

 Свет пуст,
 в пальцах хруст, -
 Обездвижена чья-то любовь,
 Участи ждёт любой
 глыба боли и чувств...

 Тук - тук,
 тук - тук, -
 То ли дождь,
 то ли сердца стук...
***
© Copyright: Владимир Остриков, 2014
 Свидетельство о публикации №114040610676
***
Спасибо тебе, Володя!
Ольга Георгиевна Янченко.29.7.14г.Минск.


Это ВАМ спасибо, дорогая Ольга Георгиевна! И "Надежду" и "Белые снегири" храню дома как самые дорогие моему сердцу издания.Бо'льшую часть экз. передал в районные библиотеки.. Буду заходить на Ваши страницы. И Вы заглядывайте! Здоровья Вам, творческих сил и всего самого доброго!

Владимир Остриков   29.07.2014 15:38
    
***

Ольга Георгиевна ЯНЧЕНКО
г. Минск, Беларусь
Журналист, гл. редактор белорусского вестника инвалидов "Надежда"

СТАЛА МОЯ КНИЖКА ЗАПИСНАЯ

Стала моя книжка записная
От нестройной рифмы распухать…
Для чего пишу, сама не знаю,
Только мне пока не запахать
Борозды глубокой, что на сердце
Кто-то злобный грубо развалил,
И, как в песне, верьте иль не верьте,
Не слагать стихов пока нет сил.

Зарифмую я свои печали,
Разложу беду на много строк,
Чтобы ни в конце и не в начале
Догадаться бы никто не смог,
Как меня обида гложет, точит,
Отравляя радость бытия,
Как ни ясным днём, ни тёмной ночью
Всё не утихает боль моя.
Зарифмую я свои печали.

Жизнь моя – сплошная обида:
В сорок первом, военном году,
Получив «диплом» инвалида,
Я упрямо, у всех на виду,
Побеждая беду, иду!
***


ГРУСТНО И СМЕШНО...Я - ПРО 1941 ГОД.

 
Смешно и грустно, но признаюсь. Как старенький советский журна-лист, электронно -- неграмотный пользователь, я случайно вышла в Интернете на адрес программы Игоря Кваши «Жди меня». Да, кстати о названии передачи, она сначала была «Ищу тебя!».
   Так вот, тюкнула я буковку и вижу на экране монитора: «Кого вы ищете?».

   Я никого не собиралась искать. Но вопрос этот вдруг кинул меня в 1941 –й год…
   В конце июня его моя семья ( мне тогда было 8-лет от роду) беженцы из БССР ( родина моего папы) добралась до маминой родины в город Горький, на Волге. Там меня приняли в 1-й класс.
   
Учительница первая моя умничка Павла Ивановна Шенурина усадила меня на парту с очень тихим симпатичным мальчиком, Мишей Замотиным. Рядом сидел Колька Устинов, драчун и задира.

И, как ни удивительно, Миша вдруг стал защитником моим от нападок этого Кольки, которому я почему-то сразу не понравилась.

 И не удивтельно --я новая там девчонка худющая, больная, некрасивая нездешняя без портфеля, без тетрадей, без пенала, без ручки , без промокашек,,,Совсем нищая какая-то!

А Мишка этот дурак ей половинку своей военной пайки хлебушка вдруг отдал.

   Так началась моя дружба с Мишей Замотиным в том военном 1941 году. Было голодно, боязно, но мирно

 Но жаль, скоро мне пришлось опять уехать в БССР. Потому что наша доблестная Красная Армия, теряя тысячи бойцов на полях сражений с гитлером проклятым, всё же гнала немцев из СССР. И уже осенью 1943 года от них была освобождена часть Белоруссии.

 Тогда и родилась я как журналист.В городе Гомеле, что на реке Сож, на папиной родине ,на краю уцелевшего забора написала я угольком из костра
 "Смерть гитлеру!", причём, его, проклятущего с малой буквы.Так родился во мне,10-летней девочке, покалеченной этой войной,журналист. Так сказать, СМИ на заборе. Грустно и смешно.

А ещё смешнее стало, когда я, инвалид беспомощный, в том многолюдье, в духоте телестудии в обморок стукнулась и уползла из- под камеры оператора куда-то в зал, где были спрятаны приглашенные , те, кого искал кто-то...Там и Миша мой был.Ох! Врача ко мне вызвали. Ругали меня страшно сотрудники тамошние, не понимая сути дела.
Одним словом, было смешно и грустно.

Потом мы с Мишей встретились в гостинице, в моём номере. Он рассказал, что в 1954 году служил срочную как раз в Белоруссии, в г.Борисове, а я в это время жила уже в г.Минске. Миша не искал меня...

Всё это очень больно. Потому что в этом 1954 году меня утащил замуж мой однокурсник из Минского Политехникума, отец моего сына Андрея. Про это мой тут очерк "Три солёных огурца".

Тяжкая судьба моя, грусто и смешно.
***


1977 ГОД. г. МИНСК. ТУНЕЯДКА...


 Так, тема не модная. Потому что никому из молодых не интересны представители этого, так называемого контингента? Я создала в 1989 году журнал для инвалидов всех категорий и воевала за их права быть в общем строю. Но на меня смотрели, мягко говоря,  как на нестандартную. И я сражалась за своё Дело Словом.

После той войны я много лет молча страдала от болей в спине, обращаясь к врачам с просьбой: - Скажите, отчего мне так плохо!
Бесполезно. Никакой помощи от них!

И только в 1964 году в закрытом военном городе Свердловск-45, в госпитале после учинённого мною тамошним врачам скандала меня основательно обследовали и вынесли вердикт. Уложили на фанерный щит с тонким байковым одеяльцем, навесили 25 килограммов гирь на специальный замок за спину - растяжение позвонков...
Два месяца неподвижности, уколов стекловидного тела, витаминов и прочих дел. В результате выписали меня из госпиталя с диагнозом и рекомендацией переезда из этого Среднего Урала в Белоруссию под наблюдения спец-ов НИИ травматолигии и ортопедии.
 
Так в моей трудовой книжке на титульном листе был врублен штамп и надпись чернилами какой-то бессердечной особы "Инвалид. Пенсия назначена".Но пенсии как таковой, увы, не было, потому что я не могла ходить по госинстанциям и добывать её.

А ещё в 1977 году,  вдруг став вдовою, я,запечатанная  в медицинский гипсовый корсет от затылка до ног, искала я очередное место службы поближе к своему жилью.
 И вот, как на заказ, в соседнем доме на улице Червякова, 29 создали организацию под названием "Вилейско - Минская водная система".
 
И пришла я к директору этой конторы и говорю:
 -- Может, есть у вас для меня какая - нибудь должность? Я печатать умею на машинке. Но книжки трудовой у меня нет, я нигде не работала, муж был военный, так сказать, тунеядка я…

 Директор этой "системы", добрейший Иван Матвеевич Щерица глянул на меня, красивую, с косой до колен, стройную всю, как тополь украинский и сказал:
  -- Тунеядка?…Ладно. Вон бумаг на полу куча, наведите порядок. Посмотрим, что вы умеете…

 Боже! Что я умею! Да я наклониться - то к полу не могу из-за гипса этого! Но молча сгибаюсь в коленях,собираю бумаги, папки, кладу их на полочки шкафов.Записываю все эти подробности в книжку амбарную.

 А через неделю, он, увидев, что в кабинете его документы как в аптеке и дела я веду быстро и грамотно, сказал:
 -- Что - то не верится мне , что вы тунеядка. Такой порядок во всём навели. Не ищет ли вас милиция…Паспорт ваш где, Ольга Георгиевна?

 Тут я и расплакалась в три  ручья:
  --  Иван Матвеевич, есть у меня и трудовая книжка, и паспорт. И живу я вот в этом доме, рядом с вами. Соврать пришлось потому, что Райсобес…меня выкинул как ненужную стране единицу…Никто меня на работу не принимает.
  А тут ещё беда -- муж мой ушел в свободный полёт, официально подал на развод…И вот я соломенная вдова вынуждена пойти на эту хитрость. Ведь пенсию мне ещё не оформили.

 Иван Матвеевич округлил глаза:
 -- Так что же вы сразу мне про это не сказали! Что ж я без сердца! И нажал на кнопку звонка:
 -- Где там наш отдел кадров, девчата? Да юриста ко мне! Срочно!

 И пришли начальники судьбы моей несчастной. И выписали они мне новую трудовую книжку, внеся из старой все накопленные мною официально годы труда моего. Я не знала, как благодарить их. А Иван Матвеевич, ставя гербовую печать на все эти записи, сказал:
  -- Вот вам, журналист Советского Союза, путь в жизнь…Вы ведь теперь уйдёте от нас…

 Да, я вскоре ушла на новое место работы, в редакцию газеты "Советская Белоруссия". Там мне довелось поездить по Белорусской ССР в разные серьёзные командировки.

 Зам. главного редактора  тогда был ныне опальный Иосиф Павлович Середич, главред теперешней газеты "Народная воля". Он меня и удостоил права писать на острые темы, в жанре критического фельетона.

 Помнится, по жалобе жены инвалида войны поехала я в Медсанчасть  города Бобруйска. Там лежал безногий её муж. Она с сыном ходила туда, носила ему продукты. И вдруг узнала, что муж её давно уже умер и похоронен.

 Мне тогда пришлось переколотить весь медперсонал и местную милицию, и похоронное бюро. Материал мой вышел под заголовком "Голому рубашка". Потому что в гроб из неотёсанных досок этого бедолагу положили голого, в простыне старой.

 Такие вот пироги с лягушками,читатели мои случайные,бессловесные, рецензий от вас нет на мои откровения. И не надо. Прочтите эти "Пироги с лягушками" и всё поймёте.
 Привет! Я - журналист СССР, тунеядка.
 

КАЖДОМУ - СВОЁ.

 ***
 Позвольте мне раздеться при народе
  В литературном этом огороде.
  Одёжки мои скинуть не легко:
  Они и скроены, и сшиты далеко
  От нынешних, сверх оголённых дней...
  Так об одёжке Я души моей.
 ***
 Стала моя книжка записная
 От нестройной рифмы распухать...
 Для чего пишу, сама не знаю,
 Только мне пока не запахать
 Борозды глубокой, что на сердце
 Кто-то злобный грубо развалил,
 И, как в песне, верьте иль не верьте,
 Не писать стихов пока нет сил.
 ***
 Зарифмую я свои печали
 Разложу беду на много строк,
 Чтобы ни в конце и не в начале
 Догадаться бы никто не смог,
 Как меня обида точит, гложет,
 Отравляя радость бытия,
 Как ни ясным днём, ни тёмной ночью
 Всё не утихает боль моя.
 Зарифмую я свои печали.


 ***

Событие у меня! В честь юбилея "25 сентября 1954" - замуж я вышла в тот чёрный день, купила я себе "поддержку" - коляску инвалидную аж за 2 миллиона наших "зайцев"!. Теперь я на базар, в магазин и куда угодно на ней катить смогу и, купив продукты, под сиденье положу и качу себе на радость.Но ближе к теме.

Как эту радость я обрела-то?Вот как.
Вчера, возвращаюсь я, вся изнемогая от веса сумочки с продуктами и вижу свою соседку Земфиру Абрамову в углу между гастономом и моим домом…на коляске инвалидной!
 Боже! Ты что тут уселася?
 - Солнечно тут, греюсь после дождей затяжных наших. Ты ведь знаешь, ровесница моя, что в марте мне будет =82…
 - Знаю. А что это за «автомобиль» под тобою?
 - Это мне из Риги дочь привезла. Так удобно на ней сама в магазин, продуктов нагрузила, поехала, устала её толкать, села на стульчик при ней, при этой коляске, отдохнуда и дальше качу. Единственно, что мешает – барьерная среда, всюду бордиры высоченные, и почти все гастрономы с высоченнм крыльцом, не взберёшься.
 Ты бы купила себе такую машину, Олечка.
 - Где?
 - Так на нашей знаменитой «Комаровке» в павильоне №65. Сходи туда пешочком, а обратно приедешь на такой вот колясочке!

 Я ночь не спала, про это думала. И утром 25 сентября с.г. ринулась в дальний путь на рынок наш Комаровский. Ох, долго шла. Главное, не зная, куда. Но впереди вдруг вижу дядьку в красной куртке, кидаюсь к нему без сил уже:
 - Милый, ты же всё знаешь тут, указывая всем путь. Где тут павильон №65? Там инвалидные коляски продают.»
 - О, вон парень бежит, беги за ним! Саша, покажи этой даме твой павильон! Ей коляска инвалидная нужна.
 
 И вот я, вся насквозь благодарная этим мужикам, уже вхожу в Торговый центр «Антлантик» павильон №65! Там толпа покупателй. Среди них мне, понятно, ближе всех супруж-я пара почти моих лет выбирают трость. Муж заботливо всё проверяет, оплачивает чек выходит в коридор.

 Я с завистью глядя на обладательницу трости говорю ей : - Мадам, берегите его. Он сегодня сверх важная деталь в вашей жизни, важнее этой покупки…
 Мадам улыбается мне, довольная всем, выходит, и наступает моя очередь покупателя.
 Осматриваюсь в очень тесном помещении. Вижу то,за чем так далеко, тяжко и долго шла – колясочка инвалидная специализир-ая – ящик для продуктов, над ним стульчик для немощного покупателя...
 - А цена вот этой моей радости какая? – говорю я хозяйке павильона.
 - Этой вот = 1 миллион и 911 тысяч белорусских рублей.
 - Я беру эту радость. Но со мною только мой личный паспорт, а деньги надо взять в ближнем тут БелБанке, там моя пенсия сберегается. Как вам это…
 - Понятно. Не решились снять возле своег дома такую сумму и тащить её через весь город. Вот что мы сделаем.

 И Валентина Михайловна Праневич, хозяйка этого павильона быстро оформляет товарный чек на коляску «Roll Ruh» с горантийным талоном, кладёт его под сиденье коляски и говорит мне: -
 А теперь мы пойдём кратким путём к ближнему БелБанку и там снимем сумму, нужную для оплаты покупки.

 И вот я уже иду с покупкой, ещё не оплаченной, по территории этой знаменитой «Комаровки». В помещении Банка полно народу. Но все, увидя пового клиента, расступилися, и я подала кассиру свой паспорт гражданки Беларуси.
 Та быстро выдала мне  2 млн. «зайцев», которые И.П. павильона №65 Валенитина Михайловна Праневич получила и сказала: - Счастливого пути вам, Ольга Георгиевна, на своей этой машине!

 А я ответила: - Уж как я вам благодарна! Такая ситуация! Будьте здоровы и не старейте, не хворайте !

 И вот я уже качу свою радость по рядам рынка и вспоминаю вдруг, что холодильник-то мой пуст, а тут есть возмож-ть купить всё, не взваливая тяжкий груз на мой перебитый позвоночник!И я покупаю хлеб, кефир, зелень, кладу всё в ящичек под сиденье и….

И радость моя тает..Потому что высоченные ступени на выходе из зала на улицу ставят меня опять в положение зависимого от всего и всех…
 Слёзы обиды беспомощности заливают мне глаза. Мимо бегут люди. Я , стыдливо утираясь, кидаюсь к молодому парню: - Деточка, помоги мне выбраться…

 Деточка берёт двумя руками мою «радость на колёсах» и выносит её на улицу. И тут я ещё пуще заливаюсь слезами – ведь мне придётся уже на крыльцо своего подъезда опять просить кого-то поднять эти четыре колеса за 2 миллиона…А потом, на 3-й этаж к моей «хрущёвке» кто меня дотащит?
 Ужас! За что я отдала почти всю мою пенсию? Зачем? Почему?

 Потому что каждому – своё…


 ***

Низкий Вам поклон, дорогая Ольга Георгиевна, за все, что Вы сделали для нас, своих авторов.

***