Джон Гей Пастух и Философ

от городских вдали сует
живет пастух уж много лет,
хоть серебром виски покрыл,
но серебра он не копил
он мудрости был полон,
и в зной и в лютый холод
водил стада среди лугов
их защищал он от волков
своей правдивой простотой
известен стал на мир большой

учёный муж, философ важный
явился к пастуху однажды,
прознав про мудрость старика,
понять решил наверняка:

«откуда знания, наверно,
читал ученых книг безмерно ?
у Рима и у древних греков
набрался ты таких успехов?
и речи, как у Цицерона,
ты не учился ль у Платона?
Сократ трудился над душою,
а Одиссей моря с тобою
все переплыл, ты знаешь Мир,
скажи, мудрец, мне напрямик?»


и было пастуха признанье

«не одолел я многих знаний,
до стран далёких не дошёл,
в искусствах я не искушён
глаза обманет яркость красок,
у человека много масок,
хотим их снять порой скорее,
но станем от того ль мудрее?
учитель мой один-природа
ведёт в любое время года
меня между добром и злом,
с Учителем мне повезло!
пчелиный рой любовь привил
работать до последних сил,
запасы делал муравей-
заботься о судьбе своей!
мой пёс: отвага, гордость, смелость
он научил, что значит верность!
голубка с голубем-так мило
всё таинству любви учила,
а куры? скажешь не умно
как прячут деток под крыло!
любая птица- и свобода,
и символ продолженья рода!
по истинам не книжным
забочусь я о ближних

без злобы жить, без спешки,
и избегать насмешек
учила Мать природа
меня-плоть из народа
на ум серьезность тоже
ведь не всегда похожа
иной молчал, берег слова
нелеп, как глупая сова!
во всём нужна нам мера
болтлив- к тебе нет веры!
не лезть туда, куда не звали
без просьбы чтоб совет давали
нет в мире жизней лишних,
противен каждый хищник!
и много ли нам толка
от злодеяний волка?
нам ненавистны змеи,
но жалит ложь больнее!
про всё стремлюсь узнать,
что Бог успел создать
с рождения до срока
нет лучшего урока!»

сказал философ главный:
«ты заслужил ту славу!
как жаль, не понимаем,
что мудрость не из знаний
иной, прочтя книг горы,
философов всех споры,
как стать не знал до века
хорошим человеком….»




Joahn Gay

The Shepherd and the Philosopher;


Remote from cities liv'd a swain,
Unvex'd with all the cares of gain;
His head was silver'd o'er with age,
And long experience made him sage;
In summer's heat and winter's cold,
He led his flock and penn'd the fold;
His hours in cheerful labour flew,
Nor envy nor ambition knew:
His wisdom and his honest fame
Through all the country rais'd his name

A deep philosopher (whose rules
Of moral life were drawn from schools)
The shepherd's homely cottage sought,
And thus explor'd his reach of thought.

'Whence is thy learning? Hath thy toil
O'er books consum'd the midnight oil?
Hast thou old Greece and Rome survey'd,
And the vast sense of Plato weigh'd?
Hath Socrates thy soul refin'd,
And hast thou fathom'd Tully's mind?
Or, like the wise Ulysses, thrown,
By various fates, on realms unknown,
Hast thou through many cities stray'd,
Their customs, laws, and manners weigh'd?'

The shepherd modestly replied,
'I ne'er the paths of learning tried;
Nor have I roam'd in foreign parts,
To read mankind, their laws and arts;
For man is practis'd in disguise,
HE cheats the most discerning eyes.
Who by that search shall wiser grow?
By that ourselves we never know.
The little knowledge I have gain'd,
Was all from simple nature drain'd;
Hence my life's maxims took their rise,
Hence grew my settled hate to vice.
The daily labours of the bee
Awake my soul to industry.
Who can observe the careful ant,
And not provide for future want?
My dog (the trustiest of his kind)
With gratitude inflames my mind:
I mark his true, his faithful way,
And in my service copy Tray.
In constancy and nuptial love,
I learn my duty from the dove.
The hen, who from the chilly air,
With pious wing protects her care,
And ev'ry fowl that flies at large,
Instructs me in a parent's charge.'

'From nature too I take my rule,
To shun contempt and ridicule.
I never, with important air,
In conversation overbear.
Can grave and formal pass for wise,
When men the solemn owl despise?
My tongue within my lips I rein;
For who talks much must talk in vain,
We from the wordy torrent fly:
Who listens to the chatt'ring pye?
Nor would I, with felonious flight,
By stealth invade my neighbour's right:
Rapacious animals we hate;
Kites, hawks, and wolves, deserve their fate.
Do not we just abhorrence find
Against the toad and serpent kind?
But envy, calumny, and spite,
Bear stronger venom in their bite.
Thus ev'ry object of creation
Can furnish hints to contemplation;
And from the most minute and mean,
A virtuous mind can morals glean.'

'Thy fame is just,' the sage replies;
'Thy virtue proves thee truly wise.
Pride often guides the author's pen,
Books as affected are as men:
But he who studies nature's laws,
From certain truth his maxims draws;
And those, without our schools, suffice,
To make men moral, good, and wise.'