Внимая советам апостолов от Слова

Т.
 
                И я увидел ослепительное тело, —
                его, наверное, Любовь создать хотела
                К. Кавафис


Читатель милый мой! Скажу вам по секрету,
Уистена внемля́ совету*,
- Петь только о любви! (Done);
- Быть тонким, занимательным и пряным (Done);
- Не верить горлопанам, что требуют от книг (выходит, что и от стихов) простых сюжетов (Done);
- Не забывать спасительную ложь.

Решил попробовать добавить красок,
Немного приукрасить описание моей прелестной дивы.
(Боже, как она красива!)
Купаясь в дебрях памяти своей,
Печален стал я, как смекнул, что это невозможно!

Её рука
Нежнее нежного цветка.
Походка у неё, как птичья, так легка.
Само слово «Красота»
Придумано о ней.

Песнь ангел обрывает в небесах,
Как голос её льётся чрез сладчайшие уста.
 
Богини, те, что с горным ПМЖ,
Стесняются встать рядом без одежд, ну… или неглиже*.
- Какой тут спор? Какое яблоко?! Да, забирай, Татьяна! - хором крикнули оне.

Словари все перерыл, там нету точных слов,
Чтоб космос глаз тех описать.
Придётся вам сказать,
Был вынужден соврать!..
Соврал… Соврал вам всем,
Соврал я тем,
Что преуменьшил её прелесть.

Моритуро 03.12.2024

* на суде Париса Богини предстали голыми:)

* УИСТЕН ХЬЮ ОДЕН «ЧИСТАЯ ПОЭЗИЯ — ГРЯЗНАЯ ПОЭЗИЯ»

Пой только о любви! А раз поёшь,
Не забывай спасительную ложь
И на вопросы о любви в ответ
Не бормочи, как поп, ни да ни нет:
Когда бы Данте был в стихах монах,
Что было б толку в Дантовых стихах?
Будь тонким, занимательным и пряным,
Не верь провинциальным шарлатанам,
Что горлопанят, требуя от книг
Простых сюжетов и идей простых,
Как будто музы склонны к идиотам.
(Хороший лирик — друг плохим остротам.)

Допустим, Беатриче каждый раз
Приходит, опоздав на целый час,
И в ожиданье, сам себя томя,
Ты волен этот час считать двумя.
Но ты пиши: «Я ждал, я тосковал,
И каждый миг без милой представал —
Так-так, смотри, чтоб не остыла прыть! —
Веками слёз, способных затопить
Пещеру, где почил Эндимион».
Поэт нехитрой выдумкой рождён.
Но если от тебя Она уйдёт,
В долги загонит или вдруг умрёт,
То помни: у людей метафор нет
Для передачи настоящих бед.
Твоя тоска должна ласкать других.
«О сладость слёз!» — гласит печальный стих.

Оставим мёртвых. Средь живых курьёз
Не раз бывал объектом страстных грёз.
Любимая годна тебе в мамаши,
Косит глазами и ушами машет,
Вульгарна, неопрятна и груба.
Для нас — случайность, для тебя — судьба.
Так пой о том, как снизошла Она,
В её ладонях — солнце и луна,
В её кудрях красуются планеты —
Царица ночи, королева света.
Её ладью семь лебедей влекли,
Чертили знаки в небе журавли,
И лёгкие стада морских коньков
За нею шли до самых берегов.
Она пришла благословить плоды,
Дать вечный мир и наградить труды.

А если песнопения прервёт
В стране очередной переворот,
И утром, как случается порой,
Поэтов заподозрит Новый Строй,
Превозмоги паническую дрожь —
Стихами шкуру ты себе спасёшь.
Везде «она» перемени на «он» —
И вот в помпезной оде восхвалён
(Твоей подделки цензор не узнал.)
Очередной пузатый генерал.
Эпитеты порядка «ангел милый»
Теперь звучат «орёл ширококрылый»,
И смещена «владычица щедрот»
«Великим осушителем болот».
И через час ты славен и богат.
Отныне ты — поэт-лауреат,
И ты умрёшь в постели мирно, чинно,
А генерала вздёрнут на осину.
Пусть честный Яго на тебя шипит:
«Лакей, халтурщик, подхалим, наймит», —
Читатели верны своей привычке,
Они возьмут историю в кавычки
И скажут о поэте: «Вот нахал,
Он имени любимой не назвал».

Такой поэт, презревший дарованье,
Есть Бог, забывший о своём призванье.
Он сам себя венчал и развенчал,
Поставив ложь началом всех начал.
В его писаньях правды ни на грош,
В его улыбке сладкой — та же ложь.
И что, как не пристрастье к играм слов,
Заставило его, в конце концов,
Сказать, что правда — таинству под стать
И что о ней прилично умолчать.

Перевод А.Сергеева