На смерть поэта. В. Хлебников

 


   НА СМЕРТЬ ПОЭТА

                Пусть на могильной плите прочтут :
                Он нашёл истинную классификацию наук,
                он связал время с пространством ,он
                создал геометрию чисел . Он нашёл
                славений , он основал институт
                дородовой жизни ребёнка ..
                В . Хлебников . 19 лет.
                Люди моей задачи часто умирают
                тридцати семи лет .
                В. Хлебников . 36 лет .

                Памяти Хлебникова

  Изуродованные и сгоревшие от кровавого угара,
  Может пухом вам гноящиеся тернии .
  Вот Председатель Земного Шара
  Сдох в Нижегородской губернии .

  И не было в природе сногсшибательной бури ,
  Пешеходили друг за другом день и ночь .
  Обалделый и всклокоченный метался Митурич
  И не мог , не умел помочь !
        (...)
  Но только никто из живущих не охнет ,
  Потому что им гений не нужен живой .
  А когда покрутится , попишет и сдохнет ,
  Поднимают кретины запоздалый вой .
 
  Великий Хлебников и те , что ушли ,
  Завещайте нам бессмертие в весеннем конверте !
  Ведь вы великолепно гениально учли
  Каждую ошибку Барышни Смерти .

  И нас не страшит могильная чара,
  Бьются солнечной юнью сердец ротаторы -
  Мы не только Правительство Земного Шара,
  Мы Вселенной администраторы !

  Видишь , Хлебников , юных орава
  В солнечный набат !В звёздный трезвон! -
  Да , мы стали на глыбу захватного права ,
  Себя и своих имён .
        (...)
                А . Ярославский . 1922

          На смерть Велимира Хлебникова

  Ещё сладостным плачем Адама
  Небеса от трудов не утрут
  Как является тихая дама
  С неуместной улыбкой во рту .

  Соловьём , ерундой , ехидной , -
  Нет , над пышною клумбой в аду
  Сам себе зелёной панихидой
  Надрывается трубадур .

  Что же губ его ночь и гангрена ,
  Если каждый подёнщик , раб
  В перекушенных Барышней венах
  Культивируют Dance Macabre ?

  Но душистой облитый кровью
  Он , на митинге мандолин
  Дирижирует нежною бровью
  Футуристов и магдалин .

  Кто такой еще видел выезд ,
  Ослепительный гардероб ?
  Помяните ж на звёздной вые
  Пену песен , глаза и лоб .
                В . Ковалевский . 1922

                Ногу за ногу заложив
                Велимир сидит . Он жив .
                Д. Хармс . 1922.

          На смерть Велимира Хлебникова               


    Он мечтательно и ложно
    слушал божьи голоса ,
    стол был убран так роскошно ,
    а на блюде небеса
    и ничтожные былинки
    там устроили поминки.
    Как вихрь букв бил в блед -
    ный розовый закат
    мира чёрного , как след
    окрылатых мириад ,
    так ринь рой ,игрень , песнь !
    Построен маленький челнок ,
    в этом челноке ты уплываешь куда - нибудь на восток ,
    где нет ни лести , ни неба , а синие шляпы и нанковые
    штаны . Там ты будешь разговаривать и курить .
                Б. Лапин . 1922

            Хлебников

  Чьё там тело везут
  на разбитой хромой колымаге ?
  Солью хлеб посыпают ,
  вино самогонное пьют.

  Чьё там тело они
  подобрали в студёном овраге
  и теперь , матерясь ,
  это тело везут и везут ?

  А над ними стоит
  нелюдимое небо и злое .
  А под ними дорога -
  глухая дорога лежит ,

  и телега скрипит ,
  и угрюмо поют эти двое :
  разухабистый парень
  и этот хрипатый мужик .

  И уже над землёй
  начинает неслышно смеркаться.
  Чьё там тело везут
  с запрокинутым длинным лицом ?

  И свисает рука ,
  и за обод цепляются пальцы ,
  словно мёртвый желает
  ухватить колеса .
                В . Попов

                Жестоки старые тряпки волос.
                Чёрная пашня - лоб .
                Горелые пни на болоте - губы...
                бессонных ночей глаза голубые -
                точно в старом одеяле дыры .
                В. Хлебников

        Хлебников

  Вот и этот каменный осколок
  Скифа степного зорь , сокола и ковыля ,
  Горько бросает любезное время .
  Под его рукой штурвал дрожал ,
  Он , ополчившись , каждое слово
  Мечником диким сторожил .
  Он , опростивший распри и боли
  До нежной и ленивой ручья молвы ,
  Вечный меткий охотник за солнцем ,
  Зверю верный и тайный друг .
  Он , обладающий , богатея одиноко ,
  Неисчислимой коллекцией миров -
  Падает в какие - то чёрные тени
  И погибает в развалинах их .
  Как осудить его шаг циклопа ,
  Руку , ласкающую каменное копьё ,
  Мамонта , скучливо глядевшего
  Вдаль , через головы нам .
                С. Бобров

          Перепохороны Хлебникова

  Перепохороны Хлебникова :
  стынь , ледынь и холодынь .
  Кроме нас , немногих , нет никого .
  Холодынь , ледынь и стынь .

  С головами непокрытыми
  мы склонились над разрытыми
  двумя метрами земли :
  мы для этого пришли .

  Бывший гнний , бывший леший ,
  бывший демон , бывший бог ,
  Хлебников , давно истлевший :
  праха малый колобок .

  Вырыли из Новгородщины ,
  привезли зарыть в Москву.
  Перепохороны проще ,
  чем во сне , здесь , наяву .

  Кучка малая людей
  знобно жмётся к праха кучке ,
  а январь знобит , злодей :
  отмораживает ручки .
 
  Здесь немногие читатели
  всех его немногих книг ,
  трогательные почитатели ,
  разобравшиеся в них .

  Прежде чем его зарыть,
  будем речи говорить
  и , покуда не зароем ,
  непокрытых не покроем

  ознобившихся голов :
  лысины свои , седины
  не покроет ни единый
  из собравшихся орлов .

  Жмутся старые орлы ,
  лапками перебирают ,
  а пока звучат хвалы ,
  холодынь распробирает .

  Сколько зверствовать зиме !
  Стой , мгновенье , на мгновенье !
  У меня обыкновенье
  всё фиксировать в уме :

  Новодевичье и уши ,
  красно - синие от стужи ,
  речи и букетик роз
  и мороз , мороз , мороз !

  Нет,покуда я живу ,
  сколько жить ещё ни буду ,
  возвращения в Москву
  Хлебникова
            не забуду :
  праха - в землю ,
  звука - в речь .

  Буду в памяти беречь .
              Б. Слуцкий
         
 

        Велимир

  В чёрной бане около мочалок
  Умирал великий Велимир .
  Друг земшара и его начальник ,
  Музыки и слова ювелир .

  Не было ни грелок , ни сиделок ,
  Ни матросов , спутников морей ,
  Уходил , как парень с посиделок ,
  Как монах с мешком для сухарей .

  Звёзды перестраивалсь в числа ,
  Чтобы встать в почётный караул ,
  Месяц , астраханская купчиха ,
  В астраханской заводи тонул .

  Вербы , как двугорбые верблюды ,
  Исполняли в головах верлибр ,
  Понимали сведущие люди ,
  Что отходит в вечность Велимир .

  Взял смычок сверчок  и струны тронул ,
  И остановились поезда .
  На Олимпе ,как на звёздном троне ,
  Появилась новая звезда .
                В . Боков . 1986.

  Велимир , Велимир , да будет память о тебе священна .
  Пусть белый парус , несущий по волнам времени твоё имя ,
  заменит подаренный тобой лотос .
                Р. Ивнев