Эквилибриум

Погибнет чувственно и мысленно природа человеческая в людях»
Преп. Нил Мироточивый.

С тех пор как покинул родные фавелы,
Скитаясь меж диких бамбуковых рощ,
Стегал меня едкий тропический дождь
И сыпались молний сверкучие стрелы.

Я слиться с природой ужасно желал. 
Внимал как галдели в листве обезьяны
Я быстро сбирался наверх по лианам
И с пальмы вопил как чумной павиан.

Дремал безмятежно в сыром гамаке,
Срубал акинаком тростник у истоков,
Кефаль вынимал из шумящих протоков.
И жарил трепангов в трескучем огне.

Отвыкнув от общества, стал замечать
Как я, постепенно сливаясь с природой,
Всё больше томился по связи с народом
И стал соплеменников всех забывать.

Однажды я выбрался с дебрей лесных
Пред взором синели безбрежные дали
Как иглы дома небосклон протыкали
Но не было в них очертаний живых.

Повсюду песок лишь зыбучий звенел
И вдруг моё сердце пронзила тревога.
Все зданья пустыми глазницами окон
Смотрели в меня с омертвелых фавел.

Над крышей нигде не клубился дымок
И страусы жили в остывших лачугах
И филины хлопали крыльями глухо
Да так, что бежал по спине холодок.

На старых развалинах грелась гюрза.
Валялась в плюще бесприютная кукла.
Я к ней подошёл, что-то чуя подспудно
Вдруг кукла нежданно открыла глаза.

Девчушка, с лицом загорелым как медь
На плечи смахнув белокурые пряди
Спросила: «А вы не обидите дядя?»
И стала глазёнки ладошкой тереть.

«Не плач!» Я шепнул, её нежно обняв.
«Простите, глаза уже плакать устали!
Ведь мамку и папку они расстреляли.
А я с перепугу запряталась в шкаф».   

«Как это случилось?» Я выпалил вмиг
Её по головке погладив с заботой...
Девчушка с за пазухи вынула что-то
«Прочтите синьор этот папин дневник!»

У девочки слёзка скатились из глаз...
Пока я читал в запылённой тетрадке.
«Мы гибнем от Нового Миро-Порядка,
Решившего сделать покорных из нас.

Пассивность людей превратила в ослов
Мы думали: власть - это мама родная
Но власть олигархов как мачеха злая,
Что кормит объедками с пышных столов.

Сперва нас лишили достоинств и прав.
Чтоб мы не мешались у них под ногами
Сменили они Божий мир виртуальным
Закон непреложной свободы поправ.   

Здесь только избранным положен уют.
Плебеев же, чтоб жировали не слишком,
Шарашат во всю психотронные вышки,
И словно стервятники шприцы клюют.

Архонт миродержец в назначенный час
Решил редактировать «ген» человека
Провёл вакцинацию злую с успехом.
И вытравил всю непокорность из масс.

Нас гнали на бойню как стадо коров.
Желания в нас притупляли прививкой.
Избавили всех от мятежности пылкой,
Народ превратив в бесхребетных рабов.

Кто был не лояльным ссылали в Гулаг,
Измерив людей по шкале социальной.
Любой недочёт тебя делал опальным,
Лишая насущных общественных благ.

Свобода — милордам позволила жить,
А нам даже, думать о ней запрещали.
Плебеями став, ...мы обязаны стали,
За мысли бунтарские жизнью платить.

Стал их Эквилибриум — символом зла.
И мы укрывались, снося все невзгоды,   
В холодных пещерах и каменных гротах
Чтоб нас зачипировать власть не могла.   

Невежество — в главный закон возведя
Архонт беззаветно боролся с искусством,
Что в нас пробуждало великие чувства
В их мире, где чувствовать было нельзя!

Все чувства повытеснил бешеный страх
Я видел, как в топках сжигали злодеи
Полотна Джордоне, Моне, Боттичелли
Взорвав Нотр -Дам и Родосский маяк.

Но я, чтоб культуре погибнуть не дать,
Шедевры скрывал от вандалов негодных
И прятал в чулане картину Джоконды
С опаской, что власть её может забрать.

Но поздно! Вот стук полицейских сапог
Смешался с шуршаньем осеннего сада.
А вот уже дверь вышибают прикладом.
Ну, что-ж подведём злополучный итог.

Глобальная власть пострашнее чумы...               
Кто разум искусственный принял за бога
С такими как мы расправляется строго
Прощайте! И будьте счастливей чем мы»

Закрыл я повстанца печальный дневник,
Чью кровь запеклась на клеёной обложке.
Вздохнул отягчённо, взял на руки крошку,
И скрылся поспешно в высокий тростник.

Меж пальм темнолистых вольготнее нам
Девчушка резвится у розовых плёсов.
Макаки срывают нам с веток кокосы
И храбрые львы стерегут наш Сизам...

Мы спим безмятежно в сыром гамаке,
Срубив акинаком тростник у истоков,
Кефаль вынимаем из шумных протоков.
И жарим трепангов в трескучем огне.

Никто кроме нас нам не в силах помочь
Жить лучше с зверями среди саксаулов
Где словно пантера с лоснящейся шкурой
Медлительно шествует тёмная ночь.

2024г.