Клуб двадцати семи

В гитарных струнах – крик души последний,
И Курт Кобейн смеётся, глядя в пустоту.
"Come as you are" – орал он всем со сцены,
Стирая кровью нотную строку.

В пропахшем потом старом "Nevermind'е"
Звучит надрывный, хриплый голос вновь.
И каждым словом бьёт он прямо в спину,
Его припев – как опоённая любовь.

И "Lithium" течёт по венам грязным,
А "Rape me" – крик отчаянья в ночи.
Всё, что он пел – до боли страстно,
Но слишком больно было с этим жить.

"About a girl" – он пел о Кортни нежно,
Хотя их чувства для него петля.
А дочь их, Фрэнсис Бин, осталась чудом,
Не зная, что отец ушёл не зря.

Курт заряжает свой последний выстрел,
"Teen Spirit" эхом в жилах до конца.
Он в двадцать семь ушёл, как многие поэты,
Его Nirvana в нас горит всегда.

Клуб двадцати семи – проклятье славы,
Где каждый был так молод и так смел.
И в этой песне, полной боли странной,
Их голос в вечность улететь успел.

PS

В Московских клубах всё те же аккорды,
Дождь умывает гранжевый рассвет.
От Москвы до Сиэтла гитара рыдает:
"Здесь был Курт Кобейн, но его больше нет..."