Испанский стыд

Испанский стыд.

 «Испанский стыд» - это значит «стыд за действия другого человека»
                Из сокровищниц интернета.

        Июнь гнал на вершину лета солнце, которое наперекор строптивым облакам пронизывало все видимое пространство своими жаркими лучами. На землю Белгородчины накатывался неумолимым валом жар, который придавливал все живое, заставляя прятаться в редких прохладных уголках. К середине дня становилось душно и все звуки утихали. Только легкий ветерок едва шелестел, разгоняя последние облачка с ослепительно голубого с редкими белесыми прожилками неба и чуть-чуть покачивал резкие тени деревьев. Закончился день и закат зарделся свежей кровью. Выжатое апельсиновое солнце как жертвенный бык клонило голову перед завершающим ударом матадора. Последний взмах мулеты невидимого торреро вдоль небосклона и настали сумерки. Закончился бой, торреро устало снимает свои traje de luses* почившего дня. Редкие теперь уже солнечные блики в поникшей листве, сменились неясными тенями, а воздух наполнился обволакивающей дымкой упавшей на траву росы.
       Читатель спросит, отчего пейзаж южной полосы России написан кистями Сальвадора Дали и Пикассо яркими испанскими красками? Всему виной установившаяся жара, которая волнами обжигает как неистовый танец фламенко, что нам подарила легендарная Андалусия и неожиданное появление человека из Севильи. Как раз эти мои созерцательные размышления о несусветной жаре и сравнение ее с испанской погодой под старой яблоней в палисаднике, прервал разговор двух человек, начинавшийся на скамеечке перед домом.
      Один из голосов я узнал-это была моя дочь, второй с мягким выговором с налетом иностранного акцента принадлежал мужчине в возрасте. Я, пользуясь потаенным положением и скрытый листвой яблони, остался незамеченным и решил послушать разговор. Он активно начался с возгласа узнавания моей дочери, стоявшей возле открытых дверей своей машины и провожала взглядом проходившего статного в возрасте мужчину:
     - Дядя Володя, это вы?
     - Я, откуда вы меня знаете? - человек остановился- Вижу по номерам машины, вы из Москвы. Не местная. Меня здесь и прежние знакомые не узнают. Но как?
     -Ну, как же, вы отец Светы. Мы были с ней дружны в детстве. Помните вы меня снимали с абрикосового дерева, когда мы со Светой залезли высоко за более зрелыми плодами, а потом платье запуталось в сучках и не я могла спуститься.
    - Да, наверно, помню, - ответил утвердительно мужчина и на долю минуты задумался- Ксения?
    -Это я! Какие у вас кудряшки были на голове! Я всегда завидовала вашей шевелюре! - радостно рисуя портрет человека в молодости, воскликнула дочь.
    -Эх, ветры времени сдули мою красоту, а чужое солнце спалило остатки,- с ноткой сожаления произнес прохожий.
    - Да, вы еще и сейчас красавец- польстила дочь, заметив на лице собеседника короткую эмоцию и быстро стала задавать вопросы.
    - Чужое солнце? А где вы сейчас живете? Вы в гости к Свете приехали? - посыпался горох вопросов, резких и быстрых, как щелчки кастаньет.
   Володя смутился, столь быстрым, эмоционально и с интересом к собеседнику, заданных вопросов. Но немного поразмыслив, не без гордости, ответил, что живет в Испании и что, почти стал настоящим «севильянос» -жителем Севильи. Я уловил легкое сомнение в голосе, когда он произносил определение своего статуса в городе. Ведь, как и у нас неофициальное звание, например, москвича присваивается со следующего поколения, а то и более позднего. Наверно, он понял свою небольшую оплошность и уточнил, что там он живет уже больше пятнадцати лет. Что ж солидный срок.
   Предвидя интерес и возможные последующие вопросы Владимир продолжил свой рассказ.
     - Уехал почти в пятьдесят и не жалею об этом. Решился, когда увидел, что здесь перспектив нет. Уехал из России, когда понял, что и на жизнь не заработаешь и пенсии достойной нет и не будет, а у России есть договор с Испанией о взаимном социальном обеспечении, спасибо люди подсказали. Теперь я испанский пенсионер.
    -А как семья? - прозвучал вполне естественный женский вопрос.
    - А, что семья? Давно чужие….
    - Там в Испании вы стали своим?
    Вопрос, видимо, кольнул в то место души, где живет самолюбие и совесть, заметно было движение губ изображающее одновременно возражение и согласие. Интервью стало немного напрягать, но с отчаянной решимостью ответил:
    - Если бы не смерть брата в Донецке, не приехал бы сюда никогда. Обратно в Россию нет желания ни возвращаться, ни вспоминать. Страшно, умирая понять, что прожил жизнь не для себя, или вспомнить ничего более яркого, чем белый свежевыпавший снег на полях. Там я не свой, но и не изгой. Испанцы люди добросердечные.
    -Но, как же вы там один? -звучит очередной вопрос.
    - Почему? Вокруг люди. Не стоит замыкаться в себе. Но ведь и одиночество присуще любому человеку. Не зря же возникают даже у очень близких людей разногласия, потому, что у каждого свой мир и полностью в него проникнуть сложно, да и не нужно, если не хочешь получить разочарования от того, что наперед все знаешь, так и до скуки недалеко.
-Да, я поняла о чем вы, - Ксения вдруг замолчала, видимо не желая будить у собеседника негативные воспоминания.
 -А еще этот мир пытаются разрушить, приспособить под себя и пользоваться, зависимым от навязанного мнения, положением. Так люди и живут на маленьких островках своего личного счастья. А эти островки, зачастую, находятся на огромных расстояниях друг от друга в житейском океане. А по поводу одиночества в обычном понимании: либо ты его победишь, либо оно тебя разрушит. Это вопрос твоей воли.
      Я почувствовал, что разговор стал крениться в философскую сторону. Это стало особо интересно. Обмен информацией в бытовой плоскости про пенсию, цены в магазинах, как поживают родственники сам по себе интересен, но в этом человек проявляется менее ярко. Важно, как он оценивает ситуацию и себя в ней.
     -Многие не понимают почему я уехал. Все же знают, что там труд, порою тяжелый и изнурительный. Для таких, как я, это плантации цитрусовых и оливы, может еще стойки где-нибудь в отдаленных районах, для женщин работа только няньками, сиделками при престарелых. Просился сын ко мне, но я ему отказал. Не тот в нем замес. Слабоват. Но я тебе я расскажу одну быличку, действие которой происходило как раз в этом дворе у твоего деда.
       Владимир тряхнул головой, бодря, организуя мысли и освежая память, и начал рассказывать.
     -  Как ты понимаешь давно это было. И жила во дворе собака, не помню, как ее звали… Однажды дед твой мясо варил, а кость «сахарную» с остатками мякоти отдал псине. Так что собака сотворила: не стала немедленно грызть, утащила кость в конуру, а к утру вырыла ямку около будки и закопала ее. Дед на следующий день решил подлатать бетонную заливку во дворе, ну и залил бетонной смесью это место. Бетон застыл. А потом домашние не могли понять отчего псина воет и царапает бетон. Так и прошла пара недель, пока кто-то не догадался разбить на этом месте бетонный камень.
  Владимир на минуту задумался, формулируя в мозгу какой-то вывод
     -Так к чему это я…, продолжил он- Вот и мы, как собаки, верно служа хозяину, долго дожидаемся от жизни достатка, но он каким-то чудесным образом проходит мимо, не смотря на все наши усилия. Но однажды, получив хоть какую-то часть вожделенного, оставляем это на «черный день», продолжая упорно жить тем же чередом. А тут уже бегут законники со своим новым уставом, жадные вороватые банкиры и спекулянты, мытари, торговцы не опускающие свой куш, мошенники, либо случается очередной кризис. Так вот это и есть та самая бетонная корка всевозможных ухищрений, которая не позволяет распорядиться своим существующим достатком человеку. Так что той собаке повезло больше, чем нам.
     Я удивился как точно, сильно и образно «испанский пенсионер» объяснил свой уход в эмиграцию. Я, до этого слушая диалог, ловил себя на мысли, что не очень уважаю решение Владимира. Развелся с женой, оставил детей, с которыми почти не общается, пусть даже уже взрослых и самостоятельных, у которых все далеко не просто в жизни. Забыл друзей и родственников. Забросил здесь черноземные поля, которые животворят и дают жизнь всему сущему, а уехал на выжженные земли Андалусии на плантации разменять рубль на медяки. Так казалось мне. И первые жаркие волны стыда за человека пробрались в душу….
     Не знаю, где сейчас этот «испанец». Наверно ведет размеренную жизнь у себя в Севилье. Утренний завтрак в тапас- баре за стаканчиком мандаринового вина с созерцанием прекрасной архитектуры стареньких улиц, а вечером там же с бокалом хереса из «бодегас» * города Херес-де-ла-Фронтера, если позволяют финансы порадоваться этому чудесному напитку. А может выйдя из своей квартирки в районе Триана сидит на прохладной скамейке из керамической плитки производства завода, а теперь уже музея, с полутысячелетней историей «Santa Ana», под примостившейся под густым платаном в маленьком скверике, окруженным металлической оградой с затейливым орнаментом. И уже не задает ни себе ни своей совести вопросов почему он здесь и зачем. Он честно вкалывал всю жизнь и знает, что его совесть чиста. Так он решил-здесь его солнце.

*traje de luses (исп.) – блистательные одежды.
* «бодегас»-винокурня.

Лето 2021