Пятница рассказ быль

      Витька и Шурка сдавали смену: очищали лемеха плугов, шприцевали подшипники и постепенно приходили в себя после трудовой ночи.
      Солнце ещё не взошло, было прохладно и тихо. Трактористы деловито возились с ещё неостывшими моторами, заливали в баки горючее.
      Подъехала бригадирша Варвара Прохоровна и объявила ребятам, что они идут в дневную смену на соломокопнители к Пятнице.
- Я бы лучше к понедельнику пошёл, – съязвил Витька, – всё – таки отдохнул бы.
- Ты мне ещё поговори! -  грозно пошла на него бригадирша.
- Нос, вон, не можешь утереть, а уже себе мудруешь. Где нахватался такого, Робинзон чёртов?!
Пятница – это тебе не понедельник и не вторник, а знаменитый на весь край комбайнёр – герой!
      Окружившие бригадиршу и Витьку  механизаторы, прикрывая лица руками, тряслись от смеха…
      Варвара Прохоровна спохватилась, что в запале сказала лишнего, быстро села в ходок, огрела вожжами лошадь и помчалась на другое поле к комбайнам.

- Ты сачем так скасали? – поинтересовался Давыд у своего прицепщика.
- Да пошутил я, дядя Давыд. Думаешь легко ночь отработать на пахоте с тобой, а теперь ещё день и до темноты на соломокопнителе.
- Эта перетелка  ф нетеля рас пыфали.
- Да не переделка, а пересменка.
- Ну, ты Фитька тершались, люче путет.
На меня ф нетеля попатали, там рулить, сама ехали путишь.
- Правда?! – обрадовался Витька.
- Я-а, я-а, – закивал Давыд.
Ребята – чумазые семиклассники, обрадованные таким обещанием тракториста, отправились на бригаду.
       Навстречу им выплеснулись первые яркие лучи солнца.
- Видишь, Шурка, Давыд хоть и немец, а добрый.
- Ну, это же не тот немец, а наш, просто их на Алтай переправили с Поволжья.
- Да я понимаю, но вот…
- Чё вот?! Ты же знаешь, что он меня на той неделе от смерти спас.
- Знаю, – вздохнул Витька – Ты матери не говорил?
- Нет. Если она узнает, ей плохо станет и мне попадёт.
- Ладно. Пойдём завтракать, видишь солнышко пригревает, надо спешить. Роса подсохнет и комбайны пойдут.
      
      В далёкие пятидесятые жизнь на селе налаживалась. На бригаде, во время полевых работ, колхоз организовал усиленное питание.
      Стригунки, как называла ребят Варвара Прохоровна, охотно шли на работу, так как кормили их на полевой кухне отменно, даже  с добавками.
      Витька с Шуркой быстро поплескались в озере и поспешили к длинным дощатым столам, где уже завтракали механизаторы и студенты, приехавшие из города на уборку урожая.
      Тётя Маша ловко орудовала черпаком у котла, выдала ребятам миски с наваристым борщом, хлеб и по кружке молока.
      После обильной и вкусной еды настроение у ребят взбодрилось.
      Михай, старший брат Шурки, отвозил зерно от комбайнов Пятницы.
      Бригадирша поручила ему доставить прицепщиков к месту работы.
- Дядя Семён – крикнул Михай, подъехав к комбайнам – Вот, смену на копнители привёз.
- Хорошо! – откуда – то из-за жаток ответил бодрый мужской голос.
   
      Витька с Шуркой, разинув рты, смотрели на сцепку из двух комбайнов с могучим трактором – ЧТЗ.
      Комбайны жатками перекрывали друг друга, образуя единый агрегат.
      Такого ребята ещё не видели. Они деловито осматривали со всех сторон машины, где им предстояло работать.
- Во, умная голова, что такое придумала – дивился Витька.
- Наверно, сам Пятница.
- Кто тут меня спрашивает? – неслышно приблизился комбайнер.
- Вы – Пятница?! – оторопев от неожиданности, выпалил Шурка.
- Фамилия моя, действительно, Пятница. Для вас я просто дядя Семён, а как зовут моих помощников?
- Я Витька.
- Шурка.
- Вот и славно. Мне сказали, что вы с ночной смены.
-  Да – а, – дружно ответили ребята.
- Будьте внимательны и осторожны.
Пятница махнул рукой своим помощникам:
- Давай, поехали!
      Взревели моторы, пришли в движенье многочисленные цепи, звёздочки, замахали лопастями жатки. Пятница потянул за тросик, комбайн выдал зычный  свисток, и трактор плавно потянул сцепку, которая заработала, как один слаженный механизм.
      
       В бункеры потекло чистое отборное зерно.
       Солома и полова вываливались в копнители. Шурка с Витькой работали вилами, выравнивая копны и старались сбрасывать их на поле ровно в ряд, как говорил дядя Семён, для чего надо было одновременно нажимать на педали.
       Отгрузили первые телеги с зерном, и комбайны поплыли дальше, навстречу солнцу, по золотому хлебному океану, махая крыльями жаток.
       Смена начинала набирать обороты.
Пятница внимательно следил за комбайнами: время от времени на ходу перебирался с одного мостика на другой, что-то громко говорил помощникам, иногда становился за штурвал, выравнивая жатки, передавал штурвал обратно, спускался на поле и у свежей копны проверял качество обмолота.
       Во время стоянки под выгрузкой зерна он что-то подкручивал, регулировал, давал указание трактористу и помощникам, посматривал на ребят и ободряюще улыбался.
       Пятница понимал, как непросто стоять на соломокопнителях, когда вентиляторы молотилок выдавали потоки половы, соломы, пыли.
       Всё это попадало на незащищённое тело, где только глаза были закрыты окулярами. Много значило направление ветра, который менял пыльные потоки то в одну сторону, то в другую.
       На одной из остановок Шурка прилёг на мостике и тут же отключился.
 
       Агрегат тронулся, всё пришло в движение: грохот молотилок и трактора слились в единую железную мелодию, под которую Шурка, покачиваясь из стороны в сторону, мертвецки спал.
       Соломокопнитель ещё только начинал наполняться соломой и вмешательства прицепщика пока особо не требовалось.
       Пятница , передав штурвал помощнику, стал осматривать, как всегда, комбайны. Взгляд его остановился на втором копнителе. Там никого не было. Почувствовав неладное, он быстро спустился с мостика на землю и остановился. Соломокопнитель поравнялся с ним, когда его сильно тряхнуло и в тот же миг Шурка валится с мостика.
       Пятница делает бросок к копнителю, успевает поймать Шурку и вместе с ним падает на стерню в сторону от колеса копнителя.
       Ничего не понимающий Витька, увидев на земле валяющихся в обнимку комбайнера и Шурку, дико хохотал.   
       Шурка, вытаращив с перепугу глаза, вырвался из объятий Пятницы и бросился догонять комбайны, взлетел на мостик и стал усиленно разравнивать солому.
       Комбайнёр поднялся, какое-то мгновение стоял и смотрел вслед удаляющемуся агрегату, потом быстро зашагал вдогонку.
       Шурка, свалив копну, присел, как – то съёжился, и  время от времени вздрагивал.
      
       Он стал понимать, что с ним произошло, и со страхом ждал остановки комбайнов.
       Подъехали брички с ящиками. Из бункеров посыпалось теплое, ядрёное зерно. Все вольно-невольно смотрели на это действо и на их запылённых лицах сверкали белозубые улыбки.
       Шурка нервно посматривал в сторону комбайнёра и старался лишний раз не высовываться из-за своего копнителя.
       Витька поспешил к нему на мостик.
- Ты, чё, с Пятницей боролся?
- Кто – я?
- Ну, не я же валялся на стерне, – Витька опять начал было хохотать…
-  Чё ржёшь – то?! Упал я. Заснул и свалился. Как он поймать меня успел?!
- Да, ты чё?! – всплеснул руками Витька. – То Давыд тебя спас, теперь дядя Семён. Везунчик ты, Шурка, второй раз от смерти ушёл.
       Шурка опустил голову и тихо заговорил:
- Там я, у горящей копны, заснул, а Давыд трактор отвернул. Я почти из-под гусеницы выскочил, только шплинт пальца гусеницы в край локтя воткнулся, крови полный рукав был пока до бригады доехал. Там быстро обработали, забинтовали руку. А Давыд больше меня напугался. Представляешь, в каком положении он оказался.
         
       А здесь дядя Семён … у меня ни одного ушиба и царапины. Хоть бы мама не узнала.
       Разговор прервал свисток, и комбайны тронулись.
       Ребята занялись своей работой и, мало по малу, стали успокаиваться, а к вечеру всё как-то само собой пришло в норму.
       В первом часу ночи, когда упала роса, агрегаты остановились.
       Когда все пошли на бригаду, Пятница подошёл к Шурке.
- Дядя Семён, простите меня, дядя Семён…
- У тебя отец, где работает?
-  Он на войне погиб.
       Пятница положил руку Шурке на плечо и как-то по-доброму с едва строгой ноткой проговорил:
- Смотри, Шурка, другой раз могу не поймать.
- Дядя Семён, да я… да я теперь, да я…
- Да я, да я… Счастливчик ты, Шурка. Пошли на бригаду, спать ложись сразу же, завтра рано вставать.
       И они, шурша свежей стернёй, ускорили шаг в сторону манящих огней.