Пурпуно-золотая пыльца

“…Но Бог – не ангел,
Он просто такой, как он есть,
И если я прощаюсь –
Послезавтра я опять буду здесь”.

Группа “Аквариум”, “Послезавтра”;

“O brilliant kids, frisk with your dog,
Fondle your shells and sticks, bleached
By time and the elements; but there is a line
You must not cross nor ever trust beyond it
Spry cordage of your bodies to caresses
Too lichen-faithful from too wide a breast.
The bottom of the sea is cruel.”

“Permit me voyage, love, into your hands…”

Hart Crane, Voyages I, Voyages III

Когда сломаются часы
И погорят все карты
Упругой местности – азы
Расскажут детям нарты.

О чудодейственном огне,
Горячем и холодном,
Что не понять тебе и мне
В скитании подводном.

Все в чёрной пене будних дней
Из сероводорода
С метаном, мы взываем к Ней,
К Любви, от года – к году.

Ведь всё же – синий недалёк
От пу;рпура по спектру,
Не так "порочен" и "глубок"
Наш оголтелый вектор.

Как то, что "да" и "нет" – одно,
Что Бог вместе с Нирваной
Взаимообразуют дно
И высь тревоги странной

И маловерной, и святой,
Как Си;мон с Галилеей:
Корабль и лодку нам напой,
Всеискренность, смелее!

Ты – словно флейта, что рекой
Проистекла с вершины,
Провозглашающей покой
И дерзость той картины,

Что написал когда-то Тот,
Кто был, и есть, и будет,
Он – Солнца луч, он жизнь как дрот
Предания разбудит,

Что и пронзает, и – летит
В груди, где меркнут звёзды
При свете дня, и Он твердит –
Под облаками – гнёзда

Твоих бушующих страстей,
Суде;б и вдохновений,
Пылающих тех лопасте;й
Безумности весенней,

Которая, как Дон Кихот
Рождает интуиций
Неисчерпаемый полёт,
И жертвенность амбиций –

Они, те гнёзда – что цветы,
Что красные бутоны
В закатном Солнце – я и ты
И мы – не монотонны.

Амбивалентность и каркас
Всеобщей правды истин,
Всё перевоплощаясь в нас,
Каналье ненавистен

Рассудочных суждений дня,
Но и она как синтез
Прибрежных вод, сквозь океан
Виднеется – очнитесь ! –

О, девы с тех Его картин,
Чей стан скрепляет страстность
Давления больших глубин,
Невинность и опасность –

Мне расскажите, как поэт
Раскрепощает сердце
И разум – в кипяченье лет,
В бурленьи иноверца...

Шепните хоть, и сразу – прочь
За изголовье Тайны:
Я не смогу ничем помочь
Тому, как вы пространны

В той позитивности вещей,
Что столь непостоянна,
В навязчивости миражей,
Которым имя – Анна...

Поплачьте, как в последний раз,
Как Пётр, святой апостол –
В тождественности Бог ведь вас
Для этого и создал!

Вы – пламя девственной груди,
Вы – озаренье духа,
Но Ваши звонкие пути –
Не для простого уха.

Очаг, рассвет и Прометей –
Ваш Анимус в расцвете,
Земля, вода и Гименей! –
Но! – дети, дети, дети...

И вы как звёзды в темноте
Несёте эти искры
В небесности и в той воде,
Что движется не быстро.

Но золотой безмолвный лик
Во власти осеняет
И дерзновенность, и тайник
Смиренья – излияет

На чудодейственный закат,
До темноты пресветлый
И напряжённый, как набат,
Свой голос сокровенный

Который, разливаясь вдаль,
Устах на наших тает –
Рассвет, тебе меня не жаль –
И без меня хватает

Детей, что там, на берегу
Всё высекают пламя
Из камня, что я не могу
Понять, как жизни грани.

И убегает пена дней
С волной, и рдеет кроткий
Песок лиловый, взгляд теней
От пальм – на перемотке.

Податливый, как глина сна
Под детскими ногами,
"Он – как Она... Он – как Она..."
Прошепчет совесть нами

В сей странный, но прекрасный мир,
Протянет нас друг к другу,
И в танце сём звучит клавир –
Подай скорее руку –

И гальки-клавиши стучат
По косточкам прибоя:
В их белизне не виноват
Ни Элиот, ни Гойя.

Земля и пламя! Повело
Вас вместе уродиться –
И обожжённое стекло
Не может не разбиться,

Всё – ради истины и звёзд,
И ради вздоха сердца,
Когда запел пурпурный дрозд –
Исчезла страстность герца.

На лицах их целебный яд –
Извилины шамана
Как мозг, о чём-то говорят,
Но жизнь – и так туманна...

И Филомела-соловей
Тревожит языками
Всё струны странности моей
И твой полёт – веками.

Протягиваются лучи
К Тебе, к твоему строю:
Ты только...– только...– не молчи
Ты – говори со мною...

Чтоб голос лился, цвёл – и пел
Промеж путей сознанья,
Чтобы забыться не успел
Час вечного свиданья...

Чтоб замолчали вместе мы,
Оставшись неслиянны
В единстве откровений тьмы
И света, окоянны

Для догматизма аксиом
И для бесцеремонья
В настройке сердцем и умом
Всецелостного горя

Отрыва от самих себя
И от тропинок тайны:
Заасфальтированна тля,
Диктует всем осанны...

Когда жара идёт на спад,
И воздух тяжелеет –
Все мысли, весь пропащий ад –
Пред Самостью робеет.

А Мы? А Мы как, есть, живым
Расскажем всё о красках,
Которыми рисует дым
Над озером – бесстрастно.