Эдмунд Спенсер. Королева Фей Книга III Песнь10

Королева Фей    Книга III       Песнь 10


Похитил Элленору вдруг
Лжец Париделл, за ней
Мальбекко скачет, только всё ж
Милей сатиры ей.


1.

И следующим утром в ранний час,
Когда лампада Феба засветила,
А свежая Аврора свой атлас
Тенистой дымкой с неба расстелила,
То рыцарь Фей  наш с Бритомартой милой,
Поднялись, чтоб отправиться в свой путь:
Но Париделл, обиженный на силу
Сей девы, что его ударом в грудь
Свалила, раны полечить решил чуть-чуть.

2.

Они ушли, а он остался там,
Хотя хозяин злобствовал печально,
Что должен поместить его, коль сам
Лишён своей свободы был фатально:
Ведь сила покоряет идеально.
Он двух вещей боялся, третья – смерть;
Что разжигает молодых реально:
Его казна – её любил он зреть,
Его жена, кого хотел он запереть.

3.

И всё ж он терпеливым должен быть,
Коль на него взвалила всё судьбина,
Любовь – то страх, который не избыть;
Следить за всем ему была причина,
Он ожидает зло от паладина:
И зло предотвратить намерен он,
Следит и днём, и ночью дурачина
За ней, а коль не видит, возбуждён,
Её карает, издавая муки стон.

4.

Но лучше Париделл, чем он, следил
За Элленорой, повод был удобный:
Скажи, Эрот, что людям ты не мил?
Считают, что ты видеть неспособный,
А также, что твой взгляд такой подробный,
И видишь ты любой души секрет,
И бродишь по земле немного злобный;
Ты видишь всех, тебя ж никто, в ответ;
Распространён везде божественный твой свет.

5.

Был Париделл знаток в искусстве том:
Обманут им Мальбекко одноглазый,
И успокоен хитростью притом,
А Элленору обманул он сразу,
Чтоб не было в любви ему отказа,
Пока он раны вроде как целил,
Там улыбался Купидон, пролаза,
Уча, чтоб он любовь в неё вселил,
И чтоб измену их никто бы не раскрыл.

6.

Умелый кавалер, он не терял
Минут, чтоб прок иметь свой, пусть и мало,
И так речами всех он покорял,
Что с ней был рядом с самого начала:
То общий стол, то для приёмов зала,
Он встречу назначать умел без слов,
Но речь его так тайно искушала,
Что был хозяин грубый не готов
Винить его, что он весь полон мерзких ков.

7.

Коль были они врозь (хотя одной
Почти и не была) то способ ложный
В том флирте он использовал с женой
Мальбекко, он рыдал, вздыхал тревожно,
И клялся, что умрёт пред ней, ничтожный.
Затем, когда остаться захотел,
Стенал он снова лживо и безбожно,
Просил, пусть милость даст ему в удел,
Иначе он умрёт, несчастный Париделл.
 
8.

В любой момент, чтоб даму усладить,
Забавы создаёт для наслажденья,
То он поёт, чтоб дух в ней пробудить,
И виреле полны любви мученья,
Баллады, бранль, стихи для развлеченья,
Загадки он использовал тогда
И много-много тем для обсужденья,
Каприз в ней порождая без труда:
Его любить, оставив мужа навсегда.
 
9.

В любое время и везде, где мог,
Он ей служил, ухаживал за нею,
Смиренно, находя всегда предлог,
Чтоб рядом быть, коварно пламенея,
Она всё принимала не бледнея.
Так тонко он свою расставил сеть,
Поймал сердец он слабых много ею
И в прошлом смог обманом овладеть,
Понятно, что она от страсти стала млеть.

10.

Нет крепости такой иль крепких стен,
Что не разрушат частые обстрелы,
Иль при осаде, если голод, тлен;
Переговоры провести умело,
И замок, коль пойдёт на это смело,
Вассалом станет, и свои затем
Уступит победителю уделы:
Таких мы знаем много стратегем,
Любовник хитрый этим пользуется всем.

11.

Так он её в ловушку заманил,
Что сердце её странный жар любовный
О чести позабыв, воспламенил,
И старый муж, хотя и невиновный,
Предстал как Рогоносец Фей верховный.
А в мыслях у неё лишь место, час:
Поведала она свой план греховный
Любовнику: годится он для нас,
И пыл исполнить план сей женский не угас.

12.

Был тёмный вечер, для коварств пора,
Когда Мальбекко находился где-то,
Она в его чертог вошла, хитра,
И часть богатств взяла из кабинета:
Все камни драгоценные, монеты,
От злости остальное всё зажгла,
И как Елена, видевшая это:
Троянский град, сгорающий дотла,
В ладоши хлопала, от счастья весела.

13.

Второй Еленой Элленора та,
Пока её супруг бежал поспешно
Огонь тот загасить (одна тщета)
Смеялась, как тушил он безуспешно,
В объятьях Париделла безутешно
Потом рыдала, и звала помочь,
Мол, этот гость её похитил грешно,
Снасильничать над нею он не прочь,
Она скорей умрёт, не сможет превозмочь.

14.

Несчастный муж, услышав это крик,
Увидел, что они бежать готовы,
Переполох в уме его возник,
Когда назад свой взор он бросил снова,
Увидел, что огонь без останова
Его кумир так яростно палил,
Он суетился как-то бестолково,
Куда бежать – не знал, совсем без сил,
Несчастный, что за гнёт он на себя взвалил.

15.

Она к нему взывала, он за ней,
Любовь превыше – и забыл про пламя,
Но видя всё богатство средь огней,
Жену забыл: страсть сломлена деньгами,
Как не хотел своей помочь он даме,
Богатство не хотел он оставлять,
Не мог спасти обоих, что годами
Он собирал, то спас; как благодать
Оно дано, чтоб скрягу радовать опять.

16.

Пока тревогой были все полны,
И слуги пламя жаркое гасили,
Влюблённые, не чувствуя вины,
Уже свободы сладостной вкусили,
И ноги свои быстро уносили,
И Ночь, любви заступница, дала
Им безопасно скрыться, как просили:
Так пару ту сокрыла быстро мгла,
Безнравственно связав их души и тела. 

17.

Как только тот жестокий огнь погас,
Мальбекко видит, нет утрат, но вскоре
Из пламени, что потушил сейчас,
Наплыли волны ревности и горя,
В них погружённый в скорби и позоре,
Он будто утонул на глубине,
Рыдал и бредил с жалостью во взоре,
И сам был будто в яростном огне,
Что угнетал и раздражал его вполне. 

18.

Так долго жвачку горя он жевал
И жёлчь свою глотал жестокой боли,
Коль о последней ране размышлял;
Боль жгучая его росла всё боле,
Печальнее он стал в своей юдоли.
Потом решил, прочь горе взаперти!
Вернёт ли скорбь жену из той неволи,
Подумать надо, как её спасти,
И в мыслях путанных искал он все пути.

19.

И, наконец, решил, как пилигрим
Пойти её искать, где только можно,
И часть была его богатства с ним,
Часть – в землю закопал; искал тревожно
Её он очень долго, где возможно,
Искал её на суше, на воде,
Где просто было двигаться, где сложно,
Встречал он дам и рыцарей везде,
Расспрашивал у них он о своей нужде.

20.

Ум Элленоры был совсем неплох,
Чтоб вновь в его не оказаться власти,
А он был слишком прост напасть врасплох
На Париделла, хоть страдал в несчастье.
Однажды он, устав от всех напастей,
По полю плёлся, и узрел вдали
Он пару, столь похожую, отчасти,
На тех, кого он ищет, забрели
Те двое в лес, где спрятаться смогли.

21.

Да, это быть вполне могли они,
Он ближе разглядел их очертанья,
Их действия похожи, как в те дни;
Тот, кто вооружён был для ристанья,
Похож на Париделла в их скитанье,
Другой в одежды лёгкие одет,
Чтоб даму скрыть, те были без блистанья;
Его жены, Мальбекко думал, след,
Забилось сердце его слабое в ответ.

22.

Он с радостью тогда пошёл бы к ним,
Но близко подойти боялся всё же,
И в стороне стоял, хотя раним
Любовным чувством был до самой дрожи,
И ревностью охвачен гадкой тоже,
Потом решил подкрасться, чтоб узнать,
Приблизился, узрел, что непохожи:
То не она, чья сладостна так стать,
И не её дружок, что лёг в его кровать.

23.

Но то презренный Браггадоччио был,
Что с Тромпартом, слугой, там стал кружиться,
С тех пор как от врага сбежал, постыл:
Мальбекко, что разглядывал их лица,
Назад вдруг повернул, желая скрыться,
Но Тромпарт, побежав, его сдержал,
Просил перед Хозяином явиться,
Не возразил Мальбекко, хоть дрожал,
Пред ним склонившись, руку к сердцу он прижал.

24.

Хвастун взглянул сурово на него,
Как будто мог убить его тем взглядом,
Что наклонил к земле потом его;
Пропитан страшным ужасом, как ядом,
Мальбекко встал, дрожа всем телом, рядом;
Сказал Хвастун: «Что ты стоишь шутом,
Зачем ты с сумкой и с таким нарядом
Там, где иной с копьём и со щитом
Как равный подвиг свой свершит на поле том».

25.

От этих властных слов несчастный шут
Смутился и сказал, отдав поклоны:
«О, добрый сэр, пусть моя грубость тут
Не нанесёт вам тяжкого урона,
Сюда меня вели судьбы законы,
В отчаянье, я, глупый Пилигрим,
Что ищет Даму», подавив вдруг стоны,
Остановился он, душой раним,
И горечь слёз текла всё по щекам худым.

26.

«Так что за Дама? –молвил Тромпарт, - ты
Нам расскажи о скрытом своём горе,
Как раз пора раскрыть свои мечты,
И помощь получить благую вскоре,
Лекарство то в общенье, не в раздоре,
Больное сердце - слово ободрит,
Надежда вновь появится во взоре.
Послушай, что Хозяин говорит,
Нас удостой узнать, кто дух твой так морит».

27.

Тогда, вздохнув: «Недолго - молвил он, –
Я наслаждался дамой самой нежной,
Но рыцарь, нет, не рыцарь, солдафон,
Позор для тех, кто честь хранит прилежно,
Её похитил в некий день мятежный,
Хотя её я слышал громкий глас,
Но чувствовал, что это неизбежно,
Пусть рыцари, с оружьем кто сейчас,
Коль смогут, отомстят ему на этот раз.

28.

Яви, о лорд, уменье ты своё
Дабы исправить вред мне нанесённый,
Возьми своё победное копьё,
Чтоб Дама оказалась та спасённой:
Она была обманом унесённой;
И слава увеличится твоя,
Вниманием красавиц обнесённый,
Сильнее станешь, ну, а что же я,
Твоим трудам – награда щедрая моя».

29.

И с тем из сумки он своей извлёк
Сокровища свои, для привлеченья,
Хвастун взглянул лишь искоса, упрёк
Свой высказал, что полон он презренья:
«Я не наёмник низкий, без сомненья,
Противен разговор твой о деньгах,
В твоих словах к тому же нет почтенья,
Втопчу тебя, твоё богатство в прах»,
И отвернулся в гневе, с краской на щеках.

30.

Но Тромпарт господина ведал нрав:
За гордым видом скрыт был ум смиренный,
Был возбуждён он, злато увидав,
И слышал, что сказал тот муж презренный;
Хвастун отверг с седла доход сей ценный,
Просил Мальбекко речи прекратить,
Но Тромпарт поклонился, вожделенный,
Хозяину, на милость обратить
Молил его он гнев и простака простить.

31.

Хвастун сказал, ну, словно Дусепэр:
«К тебе я отношусь как к мерзкой глине,
Терплю твоё отсутствие манер,
И всех кто злату молится, отныне
Я ненавижу, кто в своём почине
Награду ждёт за добрые дела:
Но слава – уже приз в моей судьбине,
В умах всех смертных слишком много зла,
Их эта дрянь лишь привлекает без числа.

32.

Дарую милость я твоей беде,
Твоя жена вернётся, сгинет горе;
А рыцарь, что с тобою во вражде,
Укравший Даму, рыцарство позоря, –
Клянусь мечом я, Сангламортом, в споре
Что кровь пролил у тысяч под бронёй, –
Клянусь, что сожалеть он будет вскоре,
Не скроется меж небом и землёй,
Но будет поражён он мною как судьёй».

33.

В блаженстве чудном пребывал глупец,
Как если б слово – дела половина,
Благодарил за помощь, наконец,
Он жив, а так близка была кончина,
Хвастун поехал с видом паладина,
Конь краденный  подковами стучал,
Как будто в рай иль ад его путина,
Весь мир своей суровостью смущал,
А у Мальбекко голос радостно звучал.

34.

Так долго они двигались втроём,
Через леса, потом по бездорожью:
Найти его жену таким путём;
Но для двоих был этот поиск ложью,
Сокровище забрать желали с дрожью,
На нём был заострён их жадный взор,
Цель  - обмануть, забыв законы божьи,
Хотели простака пустить в разор,
И разжигали страсть они свою с тех пор.

35.

И вот, они, заехав далеко,
Узрели Париделла, он, тоскливый,
Уж приготовил место, чтоб легко
Сразиться, коли рыцарь здесь ретивый,
Ведь, как и ране, был такой драчливый,
Без спутницы он был, и нелюдим:
Похитил колпачок её, счастливый,
В мир отпустил, пускай летит к другим,
Обуза не нужна – он был всегда таким.

36.

И дама нежная, отправясь наугад,
Пошла по лесу, где дубы и ели,
Бездомная, средь множества преград,
Пока её сатиры не узрели,
Одну, без слуг; и сразу захотели
Домохозяйкой взять её с собой,
Она женой их стала для постели,
Доила коз, сыр делала любой,
И, кажется, была довольна той судьбой.

37.

Забыла о Мальбекко там она,
О Париделле, с кем сбежала тайно,
Но кто исчез, ей насладясь сполна,
И вот он оказался здесь случайно,
Два хитреца с Мальбекко там же, спайны,
Лишь Париделла увидал старик,
То задрожал от страха чрезвычайно,
О горе рассказать не смог, поник,
Но поклонился ему низко, бледнолик.

38.

И Элленору попросил отдать,
Но Париделл: «Так не со мною дама,
Идите в лес, её чтоб увидать,
И двинулся вперёд, на них, упрямо,
Тогда Хвастун во избежанье срама
С коня спустился, что-то подтянуть;
Любовник ждать не стал, поехал прямо,
Исчез из виду, свой продолжив путь,
Хвастун же вновь вскочил, дабы врага проткнуть.

39.

«Бог мой,–  сказал Мальбекко, – вы должны
Ему уйти позволить всё ж отсюда:
Ведь мало пользы будет от войны,
Опасности не вижу ниоткуда,
Пошли спасать жену мою от худа,
Кого в лесу глухом оставил он.
И что она жива, быть может, чудо,
Ведь звери нападут со всех сторон:
Коль целый мир погиб, сражаться не резон».

40.

Все согласились, двинулись вперёд,
«Но, – молвил Тромпарт, – может быть преграда
Нас в той глуши бесплодной скоро ждёт?
Там бродят монстры, злобная засада:
Драконы, минотавры, духи ада,
Или ограбят злые лесники,
Подумайте, нужна ли нам награда,
Пока мы не отправились, легки,
В дорогу, где нас ждут злосчастные деньки».

41.

Мальбекко встал, столь сильно изумлён,
Смотря на всех печальными глазами,
Совета ждал их, страхом истомлён,
Тут Тромпарт: «Самый жалкий ты меж нами,
Зато богат, и с этими деньгами
Остаться лучше здесь, спастись от бед.
А мы тогда, поищем меж древами».
Мальбекко не понравился совет;
Он бы испуган, самому искать, о, нет!

42.

Но молвил Тромпарт: «Всё же Ваша цель
Сокровище хранить здесь безопасно,
И положить в какую-нибудь щель,
Или зарыть, что будет не напрасно,
Пока мы не вернёмся громогласно:
Но ты не сомневайся в нас двоих,
Уйдём, закрыв глаза мы, и согласно,
Пусть будет в тайне схрон богатств твоих»,
И поскакали на конях они лихих.

43.

Как ехали они в лесу густом,
Услышали свирелей звук визгливый,
Что выли так пронзительно кругом,
Наполнив лес тревогою шумливой;
Хвастун затрясся, как олень пугливый,
И в изумленье быстро ускакал,
Что там, не зная, а за ним трусливый
Помчался Тромпарт, страх его толкал,
Старик не мог бежать, чуть мёртв, на землю пал.

44.

Потом, подкравшись ближе, сколько мог,
Из-за кустов он стал смотреть упорно,
Как резвые сатиры со всех ног
Вперёд, танцуя, вышли, и проворно
Вела их Элленора, так покорно
Став Майской девой в красочных венках,
Она гордилась этим, и задорно
Общалась с ними с радостью в глазах,
А тень от лавра на её плыла щеках.

45.

Глупец, что в чаще спрятался, смотрел
Печально на такое развлеченье,
Ни сделать, ни сказать он всё ж не смел,
Терзало сердце горькое мученье,
Он к Элленоре чувствовал влеченье.
Сатиры похотливые траву
Копытами примяли в увлеченье,
Их козы изжевали всю листву,
Пока не стал клонить златую Феб главу.

46.

Потом свирелей прекратился звук,
Столпились все сатиры на поляне,
И целовали Элленору вкруг,
Те поцелуи вызвали желанье.
Когда же влажный пар пролился ранний
Жемчужною росой, и властный мрак
Небесный свет отправил на закланье,
И зверь, и птица, скрывшись в буерак,
Сном приходящим погасили там свой зрак.

47.

Мальбекко видит, ночью нет угроз,
В кустах он на карачки опустился,
И быстро начал ползать среди коз,
Ночным туманом сразу защитился,
Среди рогов высоких примостился,
Да со своей козлиной бородой,
Похоже так в козла он превратился,
И в хлев пошли с ним козы чередой,
От глаз сатиров был он скрыт за лебедой.

48.

Лишь спать они легли, он свой кумир,
Прекрасную жену, увидел с ними,
Там грубо обнимал её сатир,
Потом она играла так с другими,
Шипы их девять раз он зрел тугими,
И сердце своё ревностью казнил,
Онп горды уменьями своими,
И каждый этим так её пленил,
Коль часто колокол к заутрене звонил.

49.

Он к ним подкрался, близко, сколько мог,
К уснувшим, что устали от забавы,
Его жена спала, не чуя ног,
Лёг рядом, прошептал на ухо, справа,
Мол, это он здесь рядом, не лукаво
Просил проснуться и понять его.
Но сон её такой был крепкий, здравый,
Она лишь повернулась от него,
Чтоб разбудить её, здесь нужно мастерство.

50.

Она проснулась в гневе, наконец,
А после осознала в треволненье,
Что здесь Мальбекко, муж её, скупец,
Корит её за мерзость вожделенья,
Страх поразил её в одно мгновенье,
Сатира разбудила бы она;
Но молит он её о снисхожденье,
Чтоб жизнь его спасти – молчать должна,
И лишь внимать ему, спокойно и сполна.

51.

Просил её оставить сей разврат,
Жизнь, что противна людям всем и Богу,
Домой вернуться, вновь он будет рад
В согласье жить и снять её тревогу,
Она придёт к знакомому чертогу,
Как будто б и не причиняла вред;
Она сказала: «К твоему порогу
Не подойду, с тобой не буду, нет,
Среди сатиров буду жить я много лет».

52.

Её молил он, но зажглась заря,
Всё тщетно, он потом вернулся к стаду,
Его бодали козы там не зря,
Втоптали в грязь его, нет с ними сладу,
Ждал смерти, ощутил в душе надсаду.
И вот уже прекрасный свет небес
Принёс Восток румяный, как из сада.
Погнали из загонов стадо в лес,
И с остальными он, грустя, вперёд полез.

53.

Как только из Темницы вышел он,
Он побежал так быстро, как возможно,
И не смотрел назад на свой загон,
И не вперёд: он, как медведь берложный,
Что среди ульев бродит осторожно,
Чтоб соты красть, но бдительные псы
Его терзают за ноги безбожно:
И вряд ли жив тот будет в те часы,
Бежит стремглав до безопасной полосы.

54.

Он долго от сатиров удирал
Туда, где спрятал золото от глаза,
Но не нашёл там – Тромпарт всё украл,
По своего Хозяина приказу:
Мальбекко обезумел в гневе сразу,
И убежал, издав истошный крик,
Но кто б увидел этого пролазу –
Всклокочен волос, перекошен лик –
Сказал бы, с Лимбо озера сбежал старик.
 
55.

Бежал он по холмам и по долам,
Как будто на ветру раскрылись крылья,
По кочкам и по всем лесным углам,
Проворны ноги, крепки сухожилья,
Презренье, злоба, скорбь: вся камарилья
Бежали там же, следуя за ним;
Как ненавидел он своё бессилье,
Позорно слабой женщиной гоним;
И ею, как змеёй, был ум его раним.

56.

Летел вперёд, и не смотрел назад,
Не прерывая бега и мученья,
Пока он не узрел скалистых гряд,
Один утёс над морем средь бурленья,
В любом всё это вызвало б волненье.
Оттуда вниз он бросился, и был
Захвачен, несмотря на сожаленья,
Отчаяньем и о душе забыл,
Что не смогла ему помочь, коль он постыл.

57.

От мук, самоубийственных идей,
Он был совсем подавлен, малодушный,
Как будто его выжал чародей,
Нет ничего в нём, только Дух воздушный,
На скалы он упал такой тщедушный,
Что телом он совсем не пострадал,
Наткнулся на утёс, затем, послушный,
Свои кривые когти увидал,
Потом в пещере узкой смерти ждал.

58.

Куда он вполз, с тех пор и ныне там,
Решил создать себе приют унылый,
Предавшись в темноте своим мечтам,
Боялся, упадут здесь камни с силой,
Обрушится и свод пещеры хилый,
Не мог он спать, единственный же глаз
Хранил его от случая, застылый,
Боялся он всегда за узкий лаз,
Когда валы в пещеру били всякий раз.

59.

И он питаться этим не привык:
Лягушками и жабами дурными,
Каким-то ослабевшим стал старик,
С нечистой кровью, думами чудными,
Сомненьями и страхами лесными.
Истерзан он неизлечимо весь:
И внутренности стали все больными,
Желудок портит желчь, печёнку – резь,
А вечный смерти дрот пронзает душу здесь.

60.

Не мог он умереть, но был чуть жив,
В нём появилось новое начало,
Где жизнь и смерть даны, себя смирив,
Сласть с муками приятной болью стала,
Он вечен там, познавший бед немало,
Себе он ненавистен и другим,
Пройдя сквозь скорбь и ужас, он, усталый,
Настолько изменился, нелюдим,
Что человек исчез, стал Ревностью засим.


Примечания к «Королеве Фей» Книга III, Песнь 10

1.1. Когда лампада Феба засветил, – т.е солнце. Феб – одно из имён Аполлона, бога света, как синонима солнца.
1.3. …свежая Аврора… – Аврора, богиня утренней зари. Здесь у Спенсера речь о самой заре.
8.4-5. И виреле полны любви мученья, // Баллады, бранль…– Виреле, песни особого типа, разработанные в средневековой Франции, с короткими строками и простыми схемами рифмовки.
Баллада, здесь средневековая поэтическая и текстомузыкальная форма, была распространена во Франции в XIV– XVвв.
Бранль - песни для танцевальной музыки, а также сам танец.
9.2. Он ей служил, ухаживал за нею, – То есть он служил ей покорно (как слуга) и отдавал дань уважения, без двойного смысла оказания ей сексуальных услуг.
31.1. …словно Дусепэр: – (dousse-per –фр.),  один из двенадцати пэров или паладинов Карла Великого; один из двенадцати великих пэров Франции в более поздние времена; знаменитый рыцарь или дворянин.
32.5. Клянусь мечом я, Сангламортом… – «Сангламорт» – означает кровь и смерть. Это характерно для хвастуна Браггадоччио.
35.7. Похитил колпачок её… – Эта метафора взята из соколиной охоты. Чтобы отпустить сокола или ястреба в полёт, охотник должен освободить его от колпачка и повязок. То есть, Париделл занялся с Элленорой сексом, тем самым лишив её репутации, и потом бросил её.
3.4. И двинулся вперёд, на них, – Париделл пустил своего коня, чтобы сразиться с Браггадоччио, как это было принято у рыцарей, которые встречались на одной дороге; Хвастун, однако, притворившись, что что-то у коня требует поправки, спешился, но Париделл не стал ждать, пока он сядет снова, и ускакал.
44.6. Став Майской девой в красочных венках, – Девушка, выбранная для того, чтобы идти впереди первомайского шествия (праздник весны у скандинавов и англичан) и руководить празднованием, её называли часто Королевой мая.
48.5. Шипы их девять раз он зрел тугими … –  Здесь аллюзия к Катуллу, к его откровенно озорной строке из Книги стихотворений, 32, которая гласит: «Novem continuas fututiones», что означает нечто вроде «девять непрерывных совокуплений».
48.9. Коль часто колокол к заутрене звонил. – Здесь имеются в виду мужские гениталии в состоянии эрекции. В книге Джорджа Роджерса (1661) «Выросший рог или общество рогоносцев» есть фраза о том, что бесстыдные жены требуют, чтобы супружеский долг «выполнялся в первую, вторую и третью стражу, а колокол к заутрене звонил двадцать один раз за ночь, или головка достойного мужчины должна была быть на высоте". Мальбекко понимает, что у Элленоры есть причина предпочесть ему сатиров: они могут испытать девять оргазмов за одну ночь.
53.1. Как только из Темницы вышел он, – Спенсер подразумевает под темницей, возможно, козий загон, но, может, место удовольствий сатиров и Элленоры теперь кажется ему тюрьмой.
54.9. Подземное минеральное озеро Лимбо находится в пещере на глубине 300 метров. Пещера разделена на сектора со знаковыми названиями : Рай, Чистилище и Ад.
56.6-7. Захвачен, несмотря на сожаленья,// Отчаяньем и о душе забыл, – Отчаяние — самый смертный из семи смертных грехов, потому что, отчаиваясь без всякой надежды, человек должен полностью отойти от Бога. Мальбекко в отчаянии, и поэтому проклят, но его отчаяние заставляет его не заботиться о том, чтобы быть проклятым.
57.5. На скалы он упал такой тщедушный… – Аллюзия к Овидию: когда великий мастер Дедал бросился со скалы, он превратился в орла с изогнутыми когтями (Овидий. Метаморфозы. XI.342); ещё есть одна овидийская параллель: превращение Эсака в птицу (Метаморфозы XI.783-86), когда он бросился со скалы в море из-за горя о своей потерянной любви.
Эсак – Сын Приама и Арисбы. Был искусным толкователем снов. Советовал своему отцу умертвить новорожденного Париса.
60.9. … человек исчез, стал Ревностью засим. – Мальбекко разделяет бессмертие Отчаянья в КФ I.ix.54.8-9 и Адониса в КФ III.vi.47. Он превратился в абстрактную сущность.