Санкт-Петербург 2 Сбор материала. Сонет

.




САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ПОДБОРКА 2

ЭПИГРАФ

Владимир ГИППИУС  (1876-1941) – русский поэт Серебряного века, литературовед

Я знаю  –  мне погибнуть суждено:
Страстям завещано бесследно сгинуть, –
Не быть, не быть! вот огненное дно,
Где все надежды безнадежно стынут.

Огонь и лед! два страшные конца, –
Меж ними мы томимся и хлопочем...
Ты помнишь: два сверкающих венца
Над нами подняли  –  в предвестье ночи.

Молил ли я о чувственной любви,
Искала-ль ты безогненной отрады?
Останови мне кров, останови, –
Не дай пролить тоскующей лампады!..

Не нам огни венчальные зажгли...
Не надо счастья, Господи, не надо!


АВТОРЫ ПОДБОРКИ:  Александр СЛЕДКОВ, Игорь РОДНЕВИЧ, Кира ОСМАНОВА, Дмитрий КОЛОМЕНСКИЙ, Александр КРУПИНИН, Галина ДОКСА, Клавдия СМИРЯГИНА, Сергей СМИРНОВ, Сергей НИКОЛАЕВ, Павел БАЙКОВ, Александр НАЗАРОВ


Александр СЛЕДКОВ (Санкт-Петербург)

По тротуарам нищих городов
Печаль моя бродила неустанно,
Заторкана, пуглива, окаянна,
Испачкана в помоях грязных слов.
 
Ей вслед швыряли вялые цветы,
Ей посыпали путь иглою хвойной...
Печаль искала дом, где беспокойно
Спал человек, избранник суеты,
 
И, если бы его она нашла,
Будить не стала, только б поглядела
На равнодушно дышащее тело,
Немножко посидела и ушла
На цыпочках, боясь всего сильней,
Что он, проснувшись, выбежит за ней.


Игорь РОДНЕВИЧ (Санкт-Петербург)

РОССИИ
 
Россия васильковостью чиста.
Я с ней водой колодезною болен.
И светлый лик воздушных колоколен,
Как чистота бумажного листа.
 
А под порошей стелется верста.
Кровавый блеск и сумрак ей дозволен.
Здесь кто-то православьем обездолен
И шествует, не ведая креста.
 
Не прислониться к кружеву ветвей,
И не гонять почтовых голубей,
Лишь ветер пить, во серебро одетый.
 
Мир обнимать чарующей тоской,
Покуда не засыпали землей,
И не ушел ты, женщиной отпетый.


Кира ОСМАНОВА (Санкт-Петербург)

Ты похоронен очень далеко,
Где сухо, солнечно, где жить да жить бы,
Где лес ошеломит размахом шибким,
Где до большой реки подать рукой.
 
Тебе — моя любовь и мой укор.
Я до сих пор идеей одержима,
Что это всё — какая-то ошибка,
И верить в смерть — назваться дураком.
 
Ты слышишь, я оспариваю гибель.
Звучнее гул деревьев-великанов —
И ты знакомый голос распознай:
 
Так, непредотвратимой вертикалью
Я вырастаю над твоей могилой —
Счастливая поющая сосна.


Дмитрий КОЛОМЕНСКИЙ (Санкт-Петербург)

Январский день. Морозцы голубы.
Углы судьбы метельны и не резки.
Идёт старик, дробя процесс ходьбы
На шаткие неровные отрезки.
 
Идёт старик. Он ставит ноги так,
Как будто мир покрыт непрочной коркой.
И шаг его похож на детский шаг,
Лишённый удивленья и восторга.
 
Идёт старик. И больше ничего
Не беспокоит в этот миг его,
Достигшего предела, сердцевины.
Расходуя последние шаги,
Они совсем как дети, старики, –
Беспомощны и, видимо, невинны.


Александр КРУПИНИН (Санкт-Петербург)

Бессмертны, наги, юны, влюблены,
В предчувствии Всемирного Потопа
Мы шли с тобой, любимец Каллиопы,
Дворами Петроградской стороны.

Из тьмы колодцев были нам видны
Фригийские запутанные тропы,
Все пиршества похищенной Европы,
Все праздники, похожие на сны.

Мы убегали рифмой, автостопом,
Потоками придуманной весны
Из нищей, умирающей страны.

Европа, Каллиопа и Андропов
За нами наблюдали с вышины,
Небесные настроив микроскопы.


Галина ДОКСА (Санкт-Петербург)

ЧАЙНЫЙ СОНЕТ

Сказать Вам «ты» - плебейский моветон…
На «Вы» осмелюсь – становлюсь служанкой…
Я обхожусь английским языком
С запасом слов, достойным парижанки.

Мешает чуть его зубной артикль –
Определенность не мое призванье…
Я спасена почти, но все же  «tea
for two» под нёбом тает, как признанье.

И так привычен, к five-o'clock успев,
Наклон над чашкой с выпрямленным станом,
Как будто всех английских старых дев
На столике разложены романы.

Их лепету, прошу, не прекословь,
По-русски говорящая любовь…


Клавдия СМИРЯГИНА (Санкт-Петербург)

А зима случилась так некстати,
Завалила снегом все пути,
Не проехать стало, не пройти-
Возмущалась дворник тётя Катя.

До полудня лёжа на кровати
И жуя конфеты ассорти,
Как жильцов заставить снег грести,
Размышляла мрачно тётя Катя.

А жильцы, бредя в снегу по пояс
И о ней ничуть не беспокоясь,
Разошлись по собственным делам.

Есть у них, у каждого, работа,
И пахать за Катю неохота.
Это стыд, товарищи, и срам!


Сергей СМИРНОВ (Кингисепп. Ленинградская область)

Я не могу сравнений подобрать,
Луна и звезды разом потускнели.
Я восхищен и счастлив, словно мать,
Узревшая младенца в колыбели.

Прекрасен взгляд. И девичья коса...
Манящий запах спелого граната.
Ты – свежий воздух в алых парусах,
Спасение для старого фрегата.

Моя душа в твоей отражена.
Из века в век, сменяя воплощенья,
Помолвленные наши имена
Друг в друге находили утешенье.

Любовь связала нас одной судьбой –
Пока мы врозь на сердце непокой.


Сергей НИКОЛАЕВ (Гатчина, Ленинградская область)

Опущенные в землю головой
деревья – перевёрнутые люди:
как мы, поют высокое о чуде
и думают системой корневой.

Их разговор сложнее, чем латынь,
таинственная речь вневременная.
А люди ничего не понимают,
с огнём играют, жарким, золотым.

Деревья улыбаются и дым
зелёными руками отгоняют…

Когда-нибудь мы станем заодно –
на языке, понятном только птицам,
заговорю, и дуб ко мне склонится,
и выпьет примирения вино.


Павел БАЙКОВ  (Санкт-Петербург)

желудок мой пятнистый как гиена
сознательно копытами стучит
когда насквозь в него стартует спирт
чтоб финишировать огнём по венам
 
он разговаривает тьму вселенной
к большому взрыву исчезая мир
и язва прокажённая на пир
в экстазе бьёт поклоны лбом об стену
 
желудок мой светает под забором
и ангелы налившись кровью хором
крылами перечёркивают тьму
 
растянутый в улыбке до упора
он принимает буквы приговора
в огонь переварив свою тюрьму


Александр НАЗАРОВ (Санкт-Петербург)

Расстанемся у края пустоты,
Где вечер полупролит, полупрожит.
Движенья торопящихся прохожих
Исполнены священной суеты.

Шагни под дождь – и стань на всех похожим…
Пятно в толпе… И с птичьей высоты
Не позовут. И не рванёшься ты
На голос человечий или божий.

Пусть дождь идёт, смывая тишину
И от былого оставляя лужи…
Здесь больше нет ВНУТРИ или СНАРУЖИ.

И, как к иконе, подходя к окну,
Мы все живём у времени в плену,
Служа вещам, случайным и ненужным.



















.