Nero

В нечётный год, запутавшись в себе,
Тоску души леча заместо книг
Покупками, ненужными совсем,
В обычной утешение искал ходьбе.
И как-то раз по случаю, забыв
Куда иду, забрел в какой то магазин,
Затерянный в одном районе старом.
Так предсказуемо убог и невелик
Ассортимент отдела уцененных был товаров...
Но вдруг на пачке кофе я узрел твой лик.

Сперва подумалось: то зрения обман
(Увы, случается и так порой со мною:
Зрю, например, на вывеске я «Дарью моря», ан
Пригляжусь – «дары», на самом деле, «моря».
«Наверное», – тут думается, – «отдохнуть пора»).

И вот мы снова встретились. Пусть ты
Торговой маркой стал, за тем из пустоты
С улыбкой, по скульптурам уцелевшей, смотришь между тем,
На то, как подданные бывшие твои живут – среди затей
Или под грузом будничных забот. Что ж императора судьба такая.
Ее, конечно, вряд ли кто пойм;т.
Почти никто твой подвиг не оценит.
Пока один недосыпает, а другой недоедает,
Он все имеет, но с утра спешит на сцену,
Отыгрывает роль, пусть даже этим он надоедает...
Да что там, скажем честно – всю империю достал,
Преследуя всех слух и зренье от рассвета и до сна.

Голодный рот к искусству так же черств,
Как и чиновников с трудами тяжкими их пузо.
Так получилось – видимо, судьба такая, или черт
Обтяпал дело, но к игре твоей актерской дружно
Лишь отвращенье чувствовал любой
Из граждан. Тщетны оказались все попытки
Скотам внушить к прекрасному любовь.
Что ж, охлос ненавистью с завистью пропитан,
Как плащ водой в краях других в осенний день.
Уходит император под скабрезный рев непониманья.
Но нет отбоя от желающих венец златой надеть,
И Рим привычно снова в новостях пылает.