Регионы М-5, Сбор материала. Сонет и его дериваты

ПОДБОРКА 5.  РЕГИОНЫ МИРА


АВТОРЫ ПОДБОРКИ:  Евгений СЕНСУАЛИС,  Михаил СИПЕР,  Евгений САЕНКО,  Михаил РОММ,  Борис РУБЕЖОВ,  Вячеслав САМОШКИН,  Михаил РЕЗНИЦКИЙ,  Михаил РАХУНОВ,  Ян ПРОБШТЕЙН,  Марк ПОЛЫКОВСКИЙ,  Александра СКРЕБКОВА-ТИРЕЛЛИ,  Сара ПОГРЕБ 



Евгений СЕНСУАЛИС (Германия)

Проходит осень, город и страна,
Планета, боль. Проходят имена,
Что золотом по сердцу и резьбою
По мрамору растаявшему дат,
В которых счастлив был и виноват
За то, что больше ничего не стою…

Проходит венка тонко по виску,
По дну касанья красоты губами.
Проходит страсть и всё, что было нами,
Проходит вброд душа свою тоску.

Проходит скорый вдаль, и я смотрю,
Как колесо зеркально в точке тренья.
Проходит спазм, и вновь сердцебиенье
Находит смысл продлиться октябрю.


Михаил СИПЕР  (Израиль)

Меня, как бритва, режет тишина,
Её тиски жестоки и нетленны,
Ей не страшны любые перемены,
Вокруг – нас много, а она одна.

Она пьянее пьяного вина,
Она страшнее смерти и измены.
В тиши сильнее набухают вены,
И крепнут цепи тягостного сна.

Люблю я шум, весёлый разговор,
Трамвая стук, и эхо дальних гор,
И шёпот, полный сладостных авансов,
Но, тишиною взятый в долгий плен,
Смеюсь насильно, словно Гуинплен,
И жду в тиши желанных диссонансов.



Евгений САЕНКО (США) 

ОСЕНЬ

И я хочу, чтоб кончилась она,
Не мучила, не застила, не снилась,
Чтоб за окном заката кривизна,
Проворность красок, листьев желтизна

Пусть голостью и холодом сменилась,
Но чтобы жизни суть была ясна,
Как за зимой тепло, потоп, весна,
А не забвение, небытие, унылость.

Здесь звёзды близко, вечности озноб,
Что для неё сума, тюрьма и гроб
И мысли о прокорме и ночлеге?

Шуми, ветрило, с севера неси
Легенды о варягах и Руси,
Строй белый град зимы на белом бреге.


Михаил РОММ (Сан Диего. США)

ПОЧТИ СОНЕТ (Читая книгу Михаила Юппа)
 
Читая книгу эмигранта, вижу
Не Вену с Филадельфией, а Русь...
Там дует ветер, там и я прогнусь,
Мистически тоскуя по Парижу.
 
Там сетовать не следует на грыжу:
Легко ли тормозить земную ось,
При этом уповая на «авось»,
Артрит, склероз и сломаную лыжу?
 
Там наши словеса ещё слышны,
А голоса – предмет библиографий.
Там – невозможность полной тишины,
Хотя б из-за обилья эпитафий.
 
Там вновь четырёхстопный амфибрахий
Объявлен Гимном. Символы важны!


Борис РУБЕЖОВ (Ричмонд-Хилл. Канада)

Какая им мерещится свобода,               
Иная жизнь и новые друзья?
Остатки разоренного народа
Переезжают в теплые края.

А здесь, в недобром холоде суровом,
Расчищена забытая тропа,
И злобою отравленному слову
Внимает возмущенная толпа,

И будто ржа на площади зеленой,
Коричневые строятся колонны,
И где-то печи новые горят...

Фашизм неистребим. В двадцатом веке
Все так же неизменно в человеке,
Как это было сотни лет назад.


Вячеслав САМОШКИН (Бухарест. Румынмя)

Сегодня я родился на Земле
и коротаю век свой в интернете,
а завтра, на другой родясь планете,
скитаться буду в грешной той земле,
 
в другом конце Вселенной, но точь-в-точь
похожем на родные мне пейзажи...
Материи единственная дочь,
жизнь в космосе везде одна и та же.
 
И глядя на беззвучный звёзд прибой,
я в поиски отправлюсь за тобой –
ты тоже где-то есть и где-то будешь!
 
(Конечно, если только не разлюбишь.)
Быть может, в новой жизни, в новый срок
для любящих есть счастья уголок.


Михаил РЕЗНИЦКИЙ (Сан-Франциско. США)

ЗЕМНАЯ МУЗЫКА
 
Мы музыку природы замечаем
В дожде и ветре, в шуме пенных волн,
В канцонах птиц, нечаянно случайных,
И в танце снежной вьюги вихревом.
 
Её нам гулко исполняют горы,
Верша лавины смертоносный сход.
И грохот грома бороздит просторы,
И льдин шуршащий шёпот в ледоход.
 
Мы, городской симфонии внимая,
Способны инструменты различить:
Гудки машин, шум строек, лязг трамвая,
Что громче всех солирует в ночи.
 
Но мне приятней музыки любой
Стук милых каблучков по мостовой.


Михаил РАХУНОВ (Чикаго. США)

Живу себе, себе же потакая,
И жизнь моя, как лёгкий ветерок,
Который мёд венгерского Токая
Смешал с вином нехоженых дорог.
 
Дороги к нам приходят на порог
И вдаль зовут, туда же убегая,
А мне судьба мерещится другая,
Я сам себе, как говорится, бог.
 
И не идти проторённой тропою,
И не звучать простуженной трубою,
И не писать по замыслу зевак,
 
Но просто знать, что все еще случится,
Взойдёт трава, расправит крылья птица,
И будет не иначе – только так!


Ян ПРОБШТЕЙН (Нью-Йорк. США)

Как тяжела пушинка бытия.
Сны на изнанке век неуловимы.
Свой сон перевести пытаюсь я
во сне, но позабыл язык, томимый,
как Вий, стремленьем веки приподнять,
и сам себя пытаю, но покровы
не разорвать, а шоры, как оковы,
и уповаю лишь на благодать.
 
Таясь, скрываю всё смятенье втуне,
однако раскрываюсь весь в стихах –
фортуна лирика. «La Fe еs la Fortuna»* –
читает мой сосед в метро, а мне
всё слышится: Пушинка. Пепел. Прах.
Сплю наяву и бодрствую во сне.
 
---
* Вера – это счастье (исп.).


Марк ПОЛЫКОВСКИЙ (Ашдот. Израиль)

СВЯЗЬ ВРЕМЁН

Я в царство полусвета, полутьмы,
Мир полутишины и полузвуков,
Край полувзглядов, полуперестуков –
Всего что осень нам даёт взаймы –

Стремлюсь. За гранью призрачной каймы
Лишь тени бывших римских акведуков,
Да чёрных кошек в зарослях бамбуков*,
Да в зыбком мареве далёкие холмы.

Полувсерьёз, а то полушутливо
Мне намекает древняя олива
На хрупкую, как вечность, связь времён.

Бывает, гул веков почти несносен,
Но неизбежно наступает осень,
Выстраивая перечень имён…


Александра СКРЕБКОВА-ТИРЕЛЛИ (Бастилья. Италия)

Пустые латы. Рыцаря в них нет.
Он избежал в конце концов ловушки.
Спит голова на каменной подушке
Уже семь сотен бесконечных лет.
 
Он в склепе. Влажны стены, холодны,
И капли заполняют мрак глазницы.
И смерть, отъехав в образе возницы,
Здесь больше не нарушит тишины.
Мадонна, очи цвета янтаря
С поблекшей фрески смотрит как живая,
И сторож, после ужина зевая,
Клянёт туманный сумрак ноября.
 
Мне кажется, не предусмотрен ад
Для лекарей, для нищих, для солдат.


Сара ПОГРЕБ  (Израиль)

ЙОМ-КИПУР
 
………………………….Сыну моему Авруму
 
Такая синь и облако – гора.
Над взгорьями такой распах простора!
Мне с этим чудом расставаться скоро.
Но нет, ещё не сказано: пора.
 
Минута – это, знаете, не миг.
Подумать только: целая минута!
Достанет, чтоб приник ты и отник
И полдуши, любя, отдал кому-то.
 
А час? А день, что до звезды светил?
А если – год?
………….Вторая жизнь. Без шуток.
Чтоб вспомнить всех,
………….вразбивку сотни суток,
Для грусти, для улыбки промежуток.
Подарок? Дар…
………….То Он тебя простил.






.