Дед Николай

ДЕД НИКОЛАЙ.
 
    Пожалуй, самый любимым мужчиной в моей жизни был дед Николай, жаль, что я не успела сказать ему об этом, и не успела этого понять. Он занял место отца, гарантируя защиту и безопасность такой забавной и неуклюжей фразой: «никого не бойся, пока дед живой». Он ушел из жизни, когда мне исполнился 21 год, мы не успели серьезно обо всем поговорить, да и вряд ли бы это было возможно – наше общение всегда носило шуточный характер: «Деед!- звала его я и всегда слышала в ответ – «что, бабка?». Дед приезжал в Москву на празднование 50-летия победы, а потом на Новый год- чуть ли не впервые, на моей памяти, а в феврале уже умер. Как-будто чувствовал, как-будто приехал попрощаться. Почему я не поехала на похороны? Не маленькая ведь была уже, это было какое-то неуместное проявление инфантильности. Он умер в горах, под цветущим персиковым деревом – такая красивая смерть, заслуженная.
    Дед всегда встречал меня по приезду в Сочи – это простое и такое важное действо, но непременно в аэропорту или на перроне, ты чувствуешь, что кому-то нужен, небезразличен, что кто-то о тебе заботится. А бабушка всегда накрывала стол, и мой приезд был праздником в доме. Как важно, чтобы у ребенка были и бабушка, и дедушка, без них семья не будет полноценной, не станет полноценной и личность взрослого человека.
Жизнерадостность была основной чертой моего деда, с ним всегда было хорошо. «Тю» и «тынь-тынь» - эти смешные колоритные южные словечки скрашивали его неумолкающую речь. В молодости он был красив – карие глаза, с гипнотически притягательным взглядом, тонкие губы – эти черты стали для меня эталоном мужской красоты. Нашим избранником всегда становится тот, кто больше всего схож  с образом, так долго и нежно любимым в душе, до появления в реальной жизни. Мне нечасто попадались на пути мужчины с такими глазами, не считая деда, дядю и брата, а встречаясь взглядом с карими глазами я долго не могу от них оторваться. Именно так я и влюбилась.
     С возрастом глаза моего деда выцвели, он набрал вес и обзавелся внушительного размера животом, который носил с какой-то особенной гордостью, и мне казалось, что его фигура выгодно выделяется на общем фоне. Он никогда не сдавался в плен годам, любил ощущать свою физическую силу, флиртовал с женщинами. Он любил бабушку, а она, к сожалению,  только позволяла себя любить, снизойдя с пьедестала своей неземной красоты:  в возрасте 27 лет она уехала с ним из Новосибирска  в Туркмению, где Николай служил после войны.  В течение нескольких дней пути на поезде, он стоял у ее полки, держал за руку и  не сводил с нее своих прекрасных карих глаз. Ухаживал дед за бабушкой и ее подругой одновременно, так что они не могли понять, кто же стала избранницей обаятельного военного – обеих приглашал в театр, обеих угощал шоколадками в буфете. Николай вообще любил жить на широкую ногу, по-гусарски, насколько ему  позволяли обстоятельства, и как того требовала его широкая душа: он любил охоту и  держал охотничьих собак, преимущественно, легавых; уходил в море на катере на рыбалку и  возвращался с богатым уловом, после чего ставрида  у нас дома готовилась во всех возможных вариантах, была повсюду  и даже развешивалась вдоль карнизов; играл в бильярд, карты и нарды, ездил на стрельбище и любил женщин, чем доставлял бабушке немало неприятностей, вымещая таким образом свою неразделенную любовь.
    Выйдя на пенсию, дед всерьез увлекся садоводством. Пока поднимался сад, посаженный  на 4 сотках, мы собирали клубнику ведрами,  всего три сорта ягод, созревавших в разное время: ранняя клубника сорта Шмидт- сладкие ягоды размером с большой палец, между собой в семье она звались также «Алькиной клубникой»; клубника сорта Ананасный, ничем не примечательная и используемая в хозяйстве преимущественно для варенья и компотов, и самая поздняя июльская клубника сорта Малинка – с темно-зелеными высокими и крепкими листьями, сладкими темно-бордовыми округлыми ягодами  без острого кончика - такая форма ягод для клубники несколько необычна. В сезон мы с бабушкой выезжали на сбор урожая каждые 2-3  дня, двигаясь вверх по горе, наподобие  двух мини-тракторов, спускались с горы частенько на рейсовом стареньком рычащем автобусе, битком набитом односельчанами, утомленные, но довольные. Дед по-настоящему любил свой сад, разговаривал с каждым деревцем. Немало сил было им потрачено на уход за персиковыми деревьями, но результат того стоил – таких вкусных персиков, да еще  в таком количестве, я больше не ела никогда. Персики снимались с невысокого дерева специальным приспособлением- хватом, прикрепленным к длинной ручке из бамбука. Самыми крупными и красивыми – темно-бордовыми, с нежным пушком и ярко-желтой мякотью, были плоды, созревшие на дереве первыми, остальные снимали с дерева немного погодя, но уже все сразу – недозревшие персики становились мягкими и сладкими уже дома, полежав некоторое время на балконе. Сорт Красная горка, лучше всего растет в наших краях, но на рынках его уже не встретишь, разве только путешественнику, забредшему в  середине июля в удаленные от Сочи горные адыгейские поселки, попадутся на дороге одиноко стоящие ведра с этими прекрасными дарами природы. Зато местный, черный и белый, виноград сорта Изабелла известен многим и сейчас, жаль не с лучшей стороны, так как вино из этого винограда обладает чересчур резким ароматом. Он растет на Кавказе повсюду, из него заплетают беседки. Домашнее вино из Изабеллы  у нас всегда стояло в холодильнике, и больше напоминало виноградный сок. Придя с моря в жаркий полдень, я чувствовала себя античной скульптурой, оживающей от глотка чудесного напитка.
    Дед почти всю жизнь проработал таксистом, работа была тяжелая, но он никогда не жаловался, к тому же, в Сочи она приносила хороший доход. Материальное положение его семьи было намного устойчивее нашего, однако тягой к стяжательству он никогда не отличался. У него было много друзей, весьма влиятельных, но и этими связями воспользоваться никому из нас не удалось. Зато осталась теплая память о вкусном фруктовом детстве без забот.
    Как-то раз, я гуляла во дворе, дед вернулся с работы и забрал меня в качестве компаньона в бар гостиницы Хоста. Гостиница располагалась в двух одинаковых пятиэтажных зданиях с симпатичными светло-желтыми балконами, расположенными на набережной реки Хоста. «А по камушкам,а по камушкам, а по камушкам речка бежит,»- напевала я, прислушиваясь к шуму горной речки, обычно настолько мелкой, что  через нее не составляло никакого труда перебраться и ребенку, однако же хорошего ливня в горах хватало, чтобы уровень воды в реке резко поднялся. Несколько дождливых дней могли привести к тому, что река выходила из берегов и бешенным потоком неслась по улицам поселка, поэтому в моем детстве она уже была одета в бетонные парапеты, по которым так сладостно и страшно было гулять. Вечером, к журчанию реки присоединялся хор лягушек. И вот, с таким музыкальным сопровождением мы отправились с дедом «кайфовать» в бар, не предупредив бабушку, о том что ушли со двора. Ох и досталось нам с дедом тогда – влетело, по первое число.
    Как и все местные жители, дед не любил ходить купаться на море. А мне ужасно нравилось наблюдать, как он ловко ныряет в воду, ведь возраст местных жителей никак не сказывается на их умении изящно нырять-, и с удовольствием плещется в море. По рассказам, в детстве мой дедушка плавал с ребятами  со двора от берега  мыса Видный, который обрамляет Хосту с одной стороны, до противоположного безымянного мыса в Адлере. Расстояние порядка 15 км преодолеть вплавь в открытом море по силам лишь профессиональному пловцу, уровня сборной команды страны. Думаю, что это были лишь амбициозные планы мальчишек, « а спорим- доплыву?», и сходили они с дистанции гораздо раньше. Где-то в семейном альбоме есть фотография деда на берегу моря, когда он был еще совсем мальчишкой.
   Я раньше думала, что у меня родятся два сына, оба кареглазых, и одного из них я назову Николаем. Но нет – карие глаза достались моему двоюродному брату, который носит фамилию деда, и его красавицам-дочерям.
   Дед был старшим из четверых детей в семье прабабушки, ее любимцем. Прабабушка, ее звали Анастасия Михайловна, в моих воспоминаниях -  баба Настя, была маленькой кареглазой и до глубокой старости бойкой и шустрой старушкой, она долго не могла простить своему мужу того, что сын воевал, а муж – нет. Когда началась война, Николай учился в школе, в учебную часть, а через  три месяца -  на фронт попал уже в 43-м. Из Хосты в том году вместе с дедом на фронт призвали 30 человек, а вернулись только двое – мой дед и парень, ставший инвалидом. Дед не позволил врачам ампутировать себе ногу после тяжелого ранения, всю жизнь проходил с раздробленной  и кое-как сросшейся костью, но молодцом – я никогда не видела, чтобы он хромал. В госпитале, он женился на сорокалетней медсестре-грузинке, потому что было страшно и не хотелось умирать – умирать вот так рано и целомудренно. 
   Когда-то Чулпан Хаматова сыграла главную роль в спектакле Голая пионерка. Спектакль я не смотрела, но бегло ознакомившись с сюжетом, глубоко призадумалась. Потом, невольно возвращалась к этим мыслям снова и снова, и , наконец, дочитав автобиографию Марлен Дитрих, услышав ее  песню «Скажи мне, где цветы» в исполнении Ринаты Литвиновой после начала войны на Украине и сопоставив все это с собственными чувствами к деду, вспомнив о его столь скором неравном браке, я все поняла, я поняла, как можно испытывать одновременно материнские  чувства к солдатам  - 20-летним мальчишкам, и из сострадания быть готовой отдать им свое тело, в котором они нуждались, возможно, в последний раз. Об этом не принято говорить, дабы не осквернить память погибших, это кажется немного странным и противоестественным, сродни инцесту, но я уверенна  - именно эти чувства испытывала незабвенная Марлен, разъезжая с концертами вдоль линии фронта и спасая мальчишеские жизни по обе его стороны. Она не писала об этом, боясь быть непонятой.
   Мой дед окончил ту страшную войну в Вене, в возрасте 21 года, у меня всегда с собой есть фотография с надписью «На память дорогим родителям от сына Николая, Австрия 6.VI.45».
   После окончания войны Николай служил какое-то время и учился в разведшколе в Новосибирске, где и встретил любовь всей своей жизни - мою бабушку. Бабушка была натурой довольно легкомысленной, но действительно выделялась среди своих подруг горящими голубыми глазами и лучезарной улыбкой, у нее были вьющиеся волосы, она умела и любила одеваться, удачно повторяя образ кинодивы послевоенных лет. Самые яркие ее воспоминания связаны с танцами– «платье в цветочек или в горошек, туфельки – бесподобно!» Мы унаследовали с мамой бабушкину лучезарную улыбку и страсть наряжаться. Даже не верится, что память способна так долго хранить наряды в виртуальном гардеробе.
 
Январь,2024