Рамаяна

Айодхья – столица царства Кошалы.
Дашаратха – потомок Солнечной династии, царь Кошалы, земной отец Рамы и трёх его братьев.
Каушалья – жена Дашаратхи и мать Рамы.
Кайкейя – вторая жена царя Дашаратхи и мать Бхараты.
Сумитра – младшая жена царя Дашаратхи и мать двух близнецов Лакшманы и Шатругхну.
Рама – сын раджи Дашаратхи и Каушальи.
В «Рамаяне» описывается, что с самого детства всех четырёх братьев связывали узы дружбы и братской любви. Особо сильная привязанность существовала между Рамой и Лакшманой, и между Бхаратой и Шатругхной. 
Обучение Рамы и его трёх братьев проходило в ашраме мудреца Васиштхи, который преподавал им философию Вед, законы дхармы, и другие науки. Так как мальчики родились в царской семье кшатриев, они хотели стать великими воинами. Их военное обучение было поручено мудрецу Вишвамитре.
Лакшмана – сын раджи и младший брат Рамы.
Сита – дочь богини земли Бхуми и приёмная дочь царя Джанаки, правителя в царстве Видеха. Родилась из борозды во время опахивания земли для священного обряда.
Сваямвара – обычай, состязание женихов.
Равана – царь ракшасов, демон.
Кумбкахарны – брат Раваны.
Агастья – отшельник.
Джатаю – король (царь) ястребов.
Мантхара – служанка Кайкейи.

ЛУК ШИВЫ

НЕЖДАННАЯ ВСТРЕЧА
1
Лакшмана, брат, ты часть меня,
Ты ветви кроны, ты листва,
Что первой узнаёт рассвет.
Встречает солнца луч
И пробуждает корни.
2
Сегодня я тебя опередил,
В соседнем царстве ослеплён был солнцем.
Лакшмана, в мире столько окон,
Но лишь в одном мелькнул нежданно свет,
Овал лица и локон лёгкий.
3
Я красивей не видел девы, брат.
И вешнею порой в цветенье яблонь
Она затмила бы собой весну.
О, если б на меня пролился ливень,
Я и тогда остался бы недвижим.
4
Но конь понёс, и я взнуздал его,
Взглянул ещё, но чуда не случилось.
Ужель мираж меня очаровал?
О, люди, кто она? Была ли дева? —
«Должно быть, Сита, дочь и свет раджи!»
5
Что делать, брат, сказать отцу?
Спросить у матери совета…
Но так бы поступил юнец,
А мне спокойствие пристало.
Не то огонь сожжёт меня дотла.

На том сошлись могучий ствол и крона,
И стали ждать веления судьбы.

НА СВАЯМВАРУ
6
О, Бхарата, страна цветущих царств,
А в этих царствах краше нет невесты.
Пришла пора подумать о любви,
Сплести цветы в тяжёлую гирлянду, —
Во всех дворцах глашатая услышат.
7
Раджа зовёт: «спеши на сваямвару!»
Кто дальше и точней метнёт копьё,
Стрелой стрелу соперника догонит?
Кто в рубке на мечах добыл успех,
Кого из молодцов полюбит Сита?
8
С такими мыслями скакали женихи
Через ручьи, поля сменяли рощи.
Любовный жар снедал, увы, не всех,
Всех молчаливей был ракшас Равана.
Далёкой Ланки мощный государь.
9
Пришпорим, брат, коней! Вот-вот начнут!
Кричал Лакшмана, догоняя ветер.
Суровый Рама не смотрел на плеть,
Он Ситы образ вспоминал прекрасный,
И чуял конь, и обгонял Лакшману.

НЕУДАЧА РАВАНЫ
10
Перед дворцом веселый шум толпы,
Горят костры, в котлах кипит похлёбка.
Вот реют флаги пёстрые всех царств,
Играет музыка, поются песни.
Людское море светится и плещет!
11
И вот раджа поднялся на помост:
Я, Джанака, приветствую достойных!
Богатыри, удача любит вас,
О подвигах народ слагает песни!
Сегодня новую споём в честь Ситы!
12
Велю я слугам принести скорей
Огромный лук, подарок бога Шивы.
Найдётся ли средь вас достойный муж,
Кто сможет совладать с таким оружьем?
Услышим тетивы сегодня пенье?
13
Тому гирлянду свадебных цветов
Любимейшая дочь моя подарит.
А вот и он – непокорённый лук!
Руки искали, добивались Ситы? —
Смелей, богатыри, померьтесь силой!
14
Средь молодых довольно смельчаков,
Они с улыбкой к луку подступались
И, принимая горький свой удел,
На Ситу не взглянув, в слезах бежали.
Толпа их молча взглядом провожала.
15
Средь женихов прошёл тревожный гул,
То ждать устал могучий кряж Равана,
И белозубый показав оскал,
Пронзил толпу жестокосердным взглядом.
Вот лук схватил рукой и, тот качнулся!
16
Все ахнули: Кто это? Кто таков?!
Привстал раджа, похолодела Сита.
Такого мужа дева не ждала…
Все силы в лук вложил Равана,
Казалось, что согнёт, но тщетно!
17
Какой ужасный рёв издал ракшас!
Толпу бы растоптал, как слон безумный.
Равана облик стал людской терять,
Как будто бы сквозь зарево костра
Десятиглавый демон тянет руки.

РАМА ПОБЕДИТЕЛЬ
18
Рассеялось видение и вновь
Царь Джанака приветствует героя.
Царевич Рама поднял лук с земли,
Расправил плечи мощью налитые,
И стал натягивать витые жилы.
19
И дерево внезапно поддалось!
Гул одобрения достиг и Ситы,
Она сама растаяла как воск.
Неодолимо лук в дугу сгибался…
Так зазвени ты, тетива, для Ситы!
20
Звенела тишина, не тетива!
И слышно было как перо упало,
То птица счастья уронила дар.
Раздался треск раскатистее грома,
Подарок Шивы хрустнул пополам.
21
Царевич Рама! Славься сын Айодхьи! —
Толпа в слезах от радости кричала.
Царь Джанака благодарил народ,
Гирляндами цветов увили жениха,
И свадьбу громкую сыграли тотчас.

ДВА ЖЕЛАНИЯ

КАЙКЕЙЯ И МАНТХАРА
22
Луч Солнца, Дашаратха, угасал.
Кошалы царь задумался о троне.
Достойнейший принять его бразды
Могучий Рама – он поборник дхармы.
Он примет власть и о себе забудет!
23
Зловредную Мантхару эта весть
Заставила дрожать и выть от гнева! —
«О, махарани, что же ждёт тебя?
Жестокий Рама Бхарата погубит!
Ты всё ещё любима Дашаратхой,
Борись, Кайкейя, за свою судьбу!»

Что делать мне? Скажи скорей, служанка,
Твою заботу с детства знаю я.

«И Каушалья и Сумитра, обе
Теперь припомнят с кем раджа был счастлив!
С кем радость и печаль делил всегда,
Порывы страсти в чьи влекли покои.»

О, Мантхара, ты, как всегда, права,
Но, помнится, что два моих желанья
Мой царь дал слово выполнить когда-то!
27
Сегодня же свершится пусть судьба!
Я буду спасена, и сын спасётся!
О, Мантхара, раджа уже идёт.
Закат прекрасен, на ветвях павлины…
Усни дворец, в моей проснёшься власти!

ДАШАРАТХА И КАЙКЕЙЯ
28
Ты вся в слезах упала на ковры,
Кто спутал волосы твои и мысли?
Какая скорбь сдавила грудь кольцом?
Иди ко мне, я успокою сердце,
И поцелуем прогоню тревоги.
29
Властитель мой, ты помнишь, как у стен
Упал копьём сражённый, помнишь вопли
Беснующихся недругов твоих?
Ты кровью истекал и звал на помощь.
Лишь коршуны твой шепот услыхали.
30
Я первая пришла, омыла рану.
Настой из трав ты пил, как пьют амриту.
Забылся сном и до утра проспал.
Придя в себя, ты предложил исполнить
Любые два желания, ты помнишь?
31
И вот настало время долг вернуть.
«Верну с лихвой!» — смеялся Дашаратха. —
«Я слово дал и выполню! Смелей,
Скажи, что пожелала ты, Кайкейя?
И на рассвете сбудутся желанья!»
32
Так вот они, достойный из мужей!
Для Бхараты оставь, властитель, царство.
В лесную глушь в изгнание пошли —
Четырнадцать недолгий срок для Рамы.
За эти годы Бхарата окрепнет.
33
Что слышу я, Кайкейя? Голос твой,
А говорит бездушная ракшаси.
Кто лепестки сорвал с любимых губ?
Твоя любовь на ненависть похожа.
Не погуби, молю, рукой холодной!
34
Ты слово дал, не отступи, раджа!
Не то возопиют и камни, помни!
«Я слово дал, спасительнице дал! —
Ты смерть мою зовёшь и ранишь душу.
Что просишь ты, исполнит завтра царь.»

ИЗГНАНИЕ РАМЫ
35
Настало утро, сына в тронный зал
Велит отец позвать, скрывая слёзы.
Кайкейя коршуном кружит вокруг,
И не прогнать царю от сердца птицу, —
Он верен дхарме — долг превыше жизни!
36
Поймёт ли сын, послушает ли он, —
«В изгнание уйти и власть отринуть?»
Царь голову в тоске склонил на грудь:
«Кайкейя, объяви, довольно медлить!»
И страшный клёкот услыхал царевич.
37
То мачеха в него вонзила взор,
И объявила: «Бхарата у власти!
А ты ступай, сынок, в дремучий лес
И там два семилетия недолгих,
Стяжая благость, пребывай в молитвах.»
38
Качнулся Рама от напора зла!
И Солнце закрывают в небе тучи…
Отец, ты говорил, что я готов
Принять из рук твоих бразды правленья!
И тут же гонишь в лес от глаз, из сердца?
39
Я власти не искал, уйду смирен
Пред волею раджи и волей дхармы!
Прощай, отец, увидимся ли впредь…
Прощайте матушка, прощай Айодхья!
А я своей тропой пойду немедля.
40
Твоё чело окутала печаль,
Вестей недобрых не ждала сегодня!
Любимый муж, чем огорчил раджа?
«Я изгнан! Ухожу немедля, тотчас!»
А как же я, Лакшмана, Каушалья?..
41
Мой путь суров, и мне идти дано.
Останься с матушкой, отцу утехой.
Лакшмана, царству послужить пора!
Но что такое? Сита, брат, одежды
Походные на вас, и вы со мною?!
42
Тогда уйдём неузнанными прочь,
Тогда будить не станем Каушалью.
Тогда рыдания судьбе оставим,
Оставим и дворец заботам брата,
И в лес уйдём решимости полны!

ДЖАТАЮ – КОРОЛЬ ЯСТРЕБОВ
43
Прощай столица, здравствуйте поля,
Дорогу укажи свободный ветер!
Смотри, Лакшмана, птица высоко,
Следит за нами, круг за кругом кружит,
Не предвещает новых ли несчастий?
44
«Позволь, её собью одной стрелой!»
Постой, Лакшмана, это же Джатаю!
Оставь поспешность, нам она вредна, —
Когда-то высоко летал он с братом…
Джатаю – ястребов король-отшельник.
45
О крепкой дружбе слушайте рассказ,
И Сита начала, смотря на братьев…
Не разлучались с детства никогда,
Встречали бурю и ненастье вместе!
Любовь им придавала вдвое силы.
46
Но надо знать: всем птицам солнца свет
Для глаз невыносим. И лишь немногим
Лучи светила вред не причинят.
Джатаю с братом были в их числе,
Подолгу братья любовались Солнцем.
47
Но вот Джатаю явленный предел
Решил нарушить: чем живёт светило?
Летишь со мною? Я всегда с тобой!
И птицы ринулись вдвоём к зениту!
Был воздух свеж и полон ароматов.
48
Могучие крыла несли вперёд,
Ещё слышны стада, речные струи.
Пшеничные поля ещё желты,
Их окружают зелени ладони,
То непролазные лесные дебри.
49
Как родниковая вода бодрит,
Так воздух высоты полезен крыльям.
Но острыми становятся лучи,
И нестерпимей, и опасней жар.
Останься, брат! Нет, я всегда с тобою!
50
Уже глаза не видят ничего,
Сиянье серебра неодолимо!
Вернись назад, я полечу один,
Внизу лишь синь воды и Гималаи!
Летим вперёд, твой брат всегда с тобою!
51
Ещё взмахнул Джатая только раз,
Узнать желая солнечную тайну!
Но за семью печатями она,
И даже смелым недоступна взглядам.
Я погибаю, брат! И я с тобою!
52
И младший старшего закрыл собой!
Любимый брат, вернись домой, на скалы.
Огонь небес не пощадил меня,
Но ты, израненный, ещё спасёшься!
Джатаю, помни, я всегда с тобой!
53
С тех пор отшельником живёт король.
Он день и ночь, тоскуя, размышляет
О силе нерастраченной любви,
О братской выручке, презренью к смерти,
И о цене за приближенье к тайне.
54
Таков рассказ о пламенной душе…
Глазами долго провожали птицу.
Но солнце к полдню поднялось, пора!
Пора идти через поля пшеницы,
Лакшмана? Я иду, и Сита с нами!

ВСТРЕЧА С ОТШЕЛЬНИКОМ
55
Зелёной полосой виднелся лес,
Дорога к вечеру упёрлась в кромку.
А дальше узкая тропа вела,
И трое путников вступили в чащу.
«Веди, изгнанник, мы всегда с тобой!»
56
И днём они брели, найдя ночлег
Среди ветвей, в корнях найдя пещеру,
Умывшись утром ключевой водой,
Всё дальше углублялись в сердце леса,
И там нашли убогое жилище.
57
Навстречу им из хижины лесной
Премудрый старец седовласый вышел.
Я долго жду и братьев, и тебя.
Рука богов простёрта над тремя!
О, Рама, ты рождён убить Равана!
58
Два демона угроза для богов.
Лакшмана, твой противник Кумбкахарны!
Он так силён, что рушит гребни гор.
Его шагов боится океан.
Равана же над всеми победитель,
59
Он от зверей и от богов спасён,
Ему лишь смертный может бросить вызов,
И смерть его от рук твоих придёт,
Для этого ты был рождён, о Рама!
Теперь следите за игрой богов.
60
Изгнание к победе важный ход,
Но и с ответом демон не замедлит!
Прими колчан, и три стрелы прими.
Простые две расходуй в день без счёта,
С алмазным наконечником храни!
61
Стрела залог обещанной победы,
Она пронзит доспехи и Равана!
Вот для чего в Айодхье ты рождён!
Предназначенье трудное открыто,
Примите, не сгибаясь, ношу мира!

Смелее, аватара бога Вишну!
Царевич Рама, Свет в тебе Превышний!

ПОХИЩЕНИЕ СИТЫ
62
Вкусили трапезу, забылись сном,
Агастья утром указал в глубь чащи, —
В трёх днях пути постройте хижину,
И праведным трудом добудьте пищу,
Но пуще глаза берегите Ситу!
63
Простившись с мудрецом, они пошли…
Простой одеждой разве спрячешь пламя?
Огонь Атмана дебрям не укрыть!
Но как чисты должны быть их сосуды,
Чтоб Свет Предвечный не спалил дотла!
64
О злые вести, вы быстрей стрелы
Летите, обгоняя ветер в поле.
Уже Равана слышит в Ланке вас!
И похищенья план давно продуман:
«О Сита, быть тебе моей навеки!»
65
Зовёт к себе умелого слугу:
«Ты примешь облик чудного оленя!
Позволишь Сите полюбить тебя,
И скроешься в лесу. Обманем братьев,
Заманишь хитростью подальше в дебри!»
66
Когда увидишь Раму пред собой,
Кричи: «Лакшмана, брат, я погибаю!»
На выручку пусть к брату поспешит.
О Сита, нетерпение сдержу ли?
Подать велю немедля колесницу!
67
Громоподобная их понесла,
Взвилась под облака над морем пенным.
Внизу мелькали горы и леса,
Извивы рек, сады, поля пшеницы,
Столицы царств… А вот тот лес, и Сита!
68
О как ты мил, олень, постой хоть миг,
Позволь погладить мне твой мех шелковый.
Глаза твои туманят слёзы? Друг,
Позволишь ты себя так называть?
О Рама, мой дружок умчался в чащу!
69
Понятна мне твоя печаль! Пойду
За ним, найду и позову вернуться!
Скажу: царевна Сита ждёт тебя,
Вернись скорей и будь ей другом добрым!
Лакшмана, помни, в чащу ни на шаг!
70
Но вскоре крик о помощи достиг
Дотоле безмятежного Лакшманы.
И Сита встрепенулась, слыша вопль
В притворстве искушённого ракшаса.
Беги, Лакшмана, мне верни супруга!
71
О как же зло умеет ликовать,
Но отвратительно ракшаса счастье!..
Согбенный старец попросил воды,
И Сита принесла кувшин холодный:
Напейся, старец, отдохни под бильвой.
72
Но демон медлить больше не желал!
Схватил добычу, бросил в колесницу.
Взревел победно: о, Равана царь,
Хитёр и страшен ты неимоверно!
И колесница устремилась к Ланке…
73
А что же Рама? Перед ним олень
Готовый прыгнуть и исчезнуть в чаще!
Врага, царевич, порази стрелой,
И мерзкий облик рассмотри ракшаса.
Но нет мгновенья: спрячься в чаще, Сита!
74
Кричал царевич и бежал стремглав:
«Лакшмана, брат, скорей назад! О боги!
О злой Равана, страшен твой урок!
Но мы успеем, Ситу ты не тронешь!
Стрела со мной и смерть тебя настигнет!»
75
Но возле хижины в траве кувшин,
Следы от ног, что вытоптали землю.
И больше ничего, пропал цветок!
О сердце, горечь выдержишь разлуки?
Веди само, глазам уже не верю.

МОЛЬБА СИТЫ
76
Кто ты, что хочешь от меня, старик? —
Вскричала в ужасе холодном Сита.
Кто я? — смеялся демон хрипло ей в лицо,
И принял свой земной обычный облик.
Узнав Равану, Сита умоляла:
77
О, люди, что в лесах нашли приют,
Крадущиеся за добычей, звери.
И птицы, что без устали поют
В зелёных рощах бильвы над цветами.
И травы, по которым я ступала…
78
Спешите Раме рассказать о том,
Что демон злой, похитивший царевну,
Спешит на Ланке скрыться во дворце.
И ты, река, я так любила слушать
Твоё журчание и тихий плеск,
79
Увидишь братьев, укажи им путь, —
Вот так молила в горе горьком Сита.
Но люди, звери, разбежались прочь,
Едва услышав в небе колесницу;
В безмолвии склонились долу травы.

И лишь олени замерли в кустах,
И бег умерила река в печали.

Бильва (или баэль) — это вечнозелёное медленнорастущее дерево. Это фруктовое и лекарственное растение. В Индии считается священным деревом Шивы.

БИТВА ДЖАТАЮ С РАВАНОЙ
80
Что так грохочет? В небе нет дорог…
Уж не Раваны слышу колесницу?
Подобно туче изрыгает гром
И золотом блестит в лучах светила.
Тревожно сердцу, не беду ли чует?
81
Царь ястребов взметнулся со скалы
И бросился наперерез ракшасу.
Кто ты? Зачем ты женщину пленил,
Она прекрасна, как царевна Сита!
Супругу Рамы ты похитил, демон?!
82
Ты не ошибся, с перьями мешок!
С дороги, прочь, не то растопчут кони!
Я царь ракшасов, прочь, не то сомну!
Беспомощен ты, ястреб, предо мною, —
Ни зверь, ни птица, смерть не причинят мне! 
83
Сегодня Сита станет мне женой.
Джатаю, гостем будь на нашей свадьбе!
На облучке есть место для тебя,
Садись же, ястреб, далеко до Ланки, —
Не зная страха, насмехался демон.
84
Но не насмешки ранят храбреца,
Он о себе забыл, приняв служенье!
О царство Тьмы, покуда липкий страх
Живёт в сердцах, Равана будет править!
Иду на смерть, но сердцу биться вечно!
85
Сложив крыла, он бросился с высот
Недосягаемых для злобных тварей.
Крылом хлестал, когтями рвал броню,
Но что за дело то того Раване…
Он стрелами пронзал крыла героя.
86
Уже не птица, но в иголках ёж,
Уже и кровь сочиться перестанет…
Джатаю силится взмахнуть крылом,
Врага ударить по глазам, не сдавшись…
Но меч отсёк бессильное крыло.
87
Тоскливо кликнул, умирая, ястреб,
Взглянул на Ситу, и упал на скалы.
«Прощай!» и Сита рухнула без чувств.
Равана вырвал у возницы вожжи,
Хлестнул коней, и устремился к Ланке. 

ПОИСКИ СИТЫ
88
Ни слова вымолвить, ни зарыдать,
Пред хижиной пустой стояли братья.
«Кто похититель? Где искать тебя,
Моя любовь единственная, Сита?» —
Такие мысли обжигали сердце.
89
Лишь Ситы лёгкие видны следы,
Других следов не нахожу. Лишь боги
Скользят так над травой и демоны –
Ракшасы. Что ж, отправимся немедля,
Не зверь, так птицы нам укажут путь!
90
Плащи набросив, двинулись на юг.
Ответь нам, лес, — «О Сите нет ли вести?»
О, птицы, звери, что умолкли вы?
Отшельники руками разводили:
«Не видели, не слышали в заботах!»
91
И лишь олени, выслушав вопрос,
На юг бежали: «Там найдёшь ты Ситу!»
Река, Лакшмана, повернула вспять!
Так поспешим и мы! Удача с нами!
Верну жену до наступленья ночи!
92
О, Рама, наберись терпения!
И ночь пройдёт, и дни, и снова ночи…
Преодолев не быстрый и нелёгкий путь,
Сразишься с демоном в далёкой Ланке…
Сегодня же с тобой крыла надежды!
93
Кто их отнять посмеет у тебя?
Твоя судьба в согласии с подругой!
Любовь и вера нить одну прядут.
Забыл, что Вишну, улыбаясь, смотрит,
Как часть Его победу добывает?!
94
Прислушались, пот отерев со лба:
«Как будто стон, мучительный и долгий?»
Пошли на голос и нашли у скал
С одним крылом истерзанный обрубок…
То умирал царь доблести, Джатаю!
95
Кто причинил тебе такое зло?
О ястребов король, героям равный!
«Равана демон, похититель злой,
Он на колено бросил тело Ситы.
Не мог за честь я тотчас не вступиться!
96
Я знал: не одолеть в бою врага,
Но промолчать, пред демоном склониться?!
Сражался яро, честь моя чиста!
Равана победил. На юг, на Ланку!
Мгновенья не теряй, прощай, царевич!»
97
Прощай, Джатаю! Ястреб-полубог!
В печали братья подняли героя,
На груду веток положили. Пламя
Останки тленные дотла сожгло,
И мощный дух в потоке жарком скрылся.

ПОЛЁТ РАВАНЫ С ПОХИЩЕННОЙ СИТОЙ
98
Двадцатирукий демон гнал коней.
Бесчувственное тело на колено
Он бросил как трофей. Повсюду кровь
Погибшего Джатаю… О, если б Рамы! —
Равана помнит лук – подарок Шивы.
99
Отбросил ветер волосы со лба,
Очнулась Сита, видит сквозь ресницы
Десятиглавое исчадие –
Раваны облик в истинном обличье.
Царевну вновь покинуло сознанье.
100
А колесница мчится, зная путь.
И вновь озноб привёл царевну в чувство.
О, Рама, как предупредить тебя,
Как весточку послать, дать знак приметный?
И стала отрывать лоскут от платья.
101
Но так, чтобы ракшаса не привлечь
Движением руки и треском шёлка.
В ладони скомкав жёлтый лоскуток,
Царевна за бортом разжала пальцы,
И ветер подхватил… Найдёт ли Рама?..
102
Как лист осенний в солнечных лучах
Кружил обрывок дорогого шёлка,
И вот упал в ладони Ханумана.
Смотри, мой царь, кому-то весточка.
О, неспроста она упала с неба!
103
В ответ кивнул косматой головой
Царь обезьян, достойнейший Сугрива:
«Ты прав, мой Хануман, оставь себе,
Пока не спросит тот, кто ищет знака,
Подсказки… Ждать себя он не заставит!»
104
Я чувствую, что это знак и нам,
Не вестник ли он скорых перемен?
И нет сомнений, эта колесница
Царя ракшасов демона Раваны.
Он неспроста спешит к себе на Ланку.
105
Тревога охватила обезьян.
И так властолюбивый брат Сугривы
Обманом захватил дворец и трон,
Ослабив племя сильное раздором.
Так мало этих бед, грядут иные?!


СИТА НА ЛАНКЕ

106
А вот и Ланка! Свой смиряя бег,
Зашли на круг неистовые кони.
У лестниц белокаменных дворца
По знаку демона остановились.
Взревели трубы и взметнулись стяги!
107
Огромным облаком витал дворец
Над зеленью ухоженных лужаек.
Покрытый золотом, он тень давал,
Прохладу и покой царю и жёнам.
«Прими меня и счастье не отступит!
108
Скажи «супруг» и позабудь тот мир,
Смени изгнание на власть царицы!
Ты, дочь богини, в хижине лесной
Над очагом склонялась, дым и копоть
Коснуться смели бархатистой кожи.
109
Мне улыбнись, и тотчас же велю
Умащивать прекраснейшие руки,
Пусть позабудут грубый труд крестьян.
Лишь струн ситары пусть коснутся пальцы,
Когда меня ты пожелаешь видеть.
110
Однажды, я неузнанным бродил
Среди людей за стенами Видехи.
Играла ты с подругами, смеясь.
Такой красавицы не знал доселе,
С тех самых пор женой тебя я вижу!
111
Ты слышишь, как гремят ножи и бубны?
На кухне повара готовят снедь,
И музыканты ищут вдохновенье.
Им до утра на свадебном пиру
Играть и петь твоей Видехи песни!
112
Служанки ждут, открыты сундуки,
Бери одежды, жемчуга, браслеты.
К твоим глазам подходят изумруды,
В том сундуке, поверь, без счёту их.
Моей жене здесь всё принадлежит!»
113
Велеречив ты, демон! Яркий слог
В твои уста вложило вожделенье!
Ты призываешь долг, любовь и честь
Из сердца вырвать, позабыть навеки,
И пировать с тобою до утра?
114
Сиять каменьями и так же лгать,
Как лгут они свечам, забыв о Солнце!
Ты призываешь ложе разделить?
Ты сам от тьмы, и ждёшь моё паденье?
Ты не слыхал рассказа о Савитри?..

РАССКАЗ О ВЕРНОЙ ЖЕНЕ

115
В глухом лесу красавица Савитри
Однажды повстречала Сатьявана.
Пришли собрать съедобные плоды,
А обрели цветок любви прекрасный.
Находка редкая, — поверь, Равана!
116
Вздымали руки, торопя рассвет:
«Без наших встреч цветок любви погибнет!»
Поили радостью из двух сердец,
Дыханием туманы отгоняли, —
«Как жили мы, Савитри, друг без друга?»
117
Весть о любви дошла до мудрецов,
И опечалились: о скорой смерти
Нам рассказали звёзды. О, судьба,
Твоё веление неумолимо, —
Савитри, откажись от Сатьяваны!
118
Взгляни вокруг, и позовут в свой дом
Тебя, и будешь счастлива, богата!
А Сатьявана обречён, увы,
Один лишь год ему отпущен, веришь?
«Я верю вам – любовь убить не смею!»
119
И совершили свадебный обряд,
Счастливый год как день один прожили.
И срок настал предсказанному сбыться.
«Устал, Савитри, лягу отдохнуть,
Должно быть долго по лесу бродили.»
120
Лёг Сатьявана головой к стволу,
И, тотчас кровь отхлынула, стал бледен…
Савитри видит: Яма, в миг один,
От тела ловко отделяет душу,
И в красные одежды молча прячет.
121
Не слыша вздоха скорбного жены,
Бог смерти направляется в обитель.
Савитри устремляется за ним,
И так идут они сквозь чащу леса,
Через поля, минуя города.
122
Что ты идёшь за мной, забудь его!
Иди к живым и там живи как сможешь.
«Дала я слово с мужем быть всегда!
Тебя спрошу и я: возьмёшь ли в царство?»
Душа лишь может следовать за мной!
123
Несчастная, ты хочешь умереть?
И снова Яма устремлялся в дебри.
Савитри платье ветки в клочья рвут,
В изнеможении упасть готова.
Вернись домой, забудь ты Сатьявану!
124
Молчит она, остатки сил хранит:
«Нельзя отстать! Кто путь укажет в царство?»
Смирись, Савитри, ты едва жива!
Ужасен я, но ты смягчила сердце.
Твоя любовь и смерти не подвластна!
125
Попавший в сеть мою, тобой спасён.
Впервые к жизни возвращаю душу!
Он вдруг исчез. Перед Савитри муж,
У дерева лежащий, пробудился.
«Я видел сон, — ты наш спасла цветок!»
126
Зачем ты рассказала сказку мне? —
Вскричал Равана, — Укоряешь, Сита?!
Не ради ли тебя я бился в битве?
Джатаю ястреб мною был сражён!
И в поединках я ли бы последним?
127
Не понял ты о чём был мой рассказ.
Я сердце отдала супругу Раме!
А ты за золото хотел купить,
Мою любовь с товаром спутал, демон?
И честь царевны бросил на весы.
128
Оставь себе сокровища, торгаш!
Не думаешь ли ты купить и мужа?
Придёт сюда за мной, ты вступишь в бой?
Забыл чьи руки лук согнули Шивы?
«Я помню всё, и год тебе даю!
129
Меня не примешь, значит примешь смерть!
И Рама смерть найдёт на землях Ланки.
Тебе не место здесь. Запру в саду
Среди деревьев огненной ашоки.
Одумайся, прими любовь Раваны!»

ПОИСКИ СИТЫ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

130
Сменял закат рассвет и вечер день,
А братья шли и шли по узким тропам.
Не смели звери заступить им путь,
Но голод, жажда, зной – сильны объятья
Попутчиков непрошенных в походе.
131
Страдания – ничто! Но мысль страшит:
«В руках неправедных жива ли Сита!
Раване стойкий дух не победить,
Но быть в столице зла среди ракшаси…
Помогут ли шипы, защита розы?»
132
Пришла пора дождей, поток воды
Укрыл иссохшую от зноя землю.
Казалось ей, что горше муки нет!
Что все цветы увяли, гибнут всходы…
И вот всё позади — жива природа!
133
Не так ли я, страдающий сейчас,
Вновь Ситу обрету: «Была разлука?
Мгновение одно, лишь краткий сон
Посмел нас разлучить, мираж навеял.
Но дождь прошёл и ярче светит Солнце.»
134
Переплывали реки на плоту,
Карабкались наверх и вниз спускались.
С высоких кряжей вглядывались в даль,
Стараясь пронизать морскую дымку, —
Мираж развеяв злой, увидеть Ситу!
135
К подножию горы их путь привёл.
Той самой, где нашёл приют Сугрива.
Навстречу к ним спустился Хануман.
Высок, широкий алый плащ наброшен
На мощный торс, копьё в руке, как посох.
136
Ступал легко, так ходит человек.
В глазах светились ум, печаль, отвага.
«Мы люди с севера, давно идём.
Похищенную Ситу прячет в Ланке
Равана демон. Кто же ты, южанин?»
137
Я Хануман из царства обезьян!
А на горе скрывается Сугрива.
В изгнании наш царь, а с ним и мы,
Властолюбивый брат царя Валин
Уже не раз нас побеждал в сраженье.
138
Подымимся к царю, он примет вас,
Узнаете друг друга за беседой.
Вино и трапеза нужны сейчас,
А утром сердце выберет решенье.
Быть может, поиски продолжим вместе?..
139
Под сенью крон потрескивал костёр,
Сугрива потчевал гостей усталых.
«О, Рама, узнаёшь ли ты лоскут?
Он к нам упал с летящей колесницы.»
Обрывок ткани с платья милой Ситы!
140
Спешил на Ланке скрыться демон злой…
Так значит царь Джатаю не ошибся!
Сугрива, отнятый Валином трон,
Вернём скорее и союз усилим!
«Лакшмана, Рама, мы идём на Ланку!»

РАМА ВОЗВРАЩАЕТ СУГРИВЕ ЦАРСТВО

141
И снова в путь, в тяжёлый, долгий путь
По склонам гор, сквозь джунгли, чрез потоки.
И вот в закатном сумраке огни,
Огни прекрасного дворца. Столица
Лежала на холме – предмет раздора.
142
Останемся в лесу, а утром в бой.
Валин силён, хитёр, но, всё же, Рама,
На поединок должен выйти царь!
Иначе не пойдёт народ за трусом! —
Так молвил истинный владыка трона.
143
«Он прав!» — воскликнул Хануман. «Он прав!» —
Воскликнул и Лакшмана. «Что ж, Сугрива!
Ты прав! Но берегись, непрост Валин!
Мы с братом спрячемся неподалёку.
Сражайся храбро! Правда за тобой!»
144
Всю ночь на стенах стража не спала,
Горели факелы, кричали птицы.
Из чащи вышел, кровь почуяв, тигр.
С рассветом Хануман у стен столицы
О справедливости напомнил громко.
145
«Ваш царь Сугрива! Предал честь Валин
И племя разделил себе в угоду.
Сражайся же, Сугрива ждёт ответ!»
Недолго ждать пришлось. Ворота настежь
Открыл ногой Валин во гневе страшный.
146
Косматый, длиннорукий, злобный,
Он бросился, рыча, с мечом на брата!
Не обезьяна – разъярённый слон!
И битва началась, мечи скрестили,
И от ударов искр снопы летели.
147
Не ждал Валин, что натиск сдержит брат.
Что близость Рамы добавляет силы.
И, чувствуя, что мощь бойца растёт,
Он, претворяясь раненым под сердце,
Вскричал и уронил тяжёлый меч.
148
Сугрива тотчас битву прекратил,
Остановился, зла не помня брату…
Тогда одним прыжком вскочил Валин,
Ударом в грудь свалил Сугриву наземь,
И над поверженным он меч занёс.
149
Коварный брат, и вновь ты победишь?
Но лук тугой уже был поднят Рамой.
Стрела летит, опережая свист,
И грудь насквозь калёная пронзает.
И падает Валин, и без притворства!
150
Немедля братья подбежали к ним.
Сугрива был без чувств, Валин пронзённый
Ещё дышал, но блеск в глазах померк.
«Так вот от чьей руки я погибаю.
О, Рамачандра, ждать ли мне прощенья?»

ХАНУМАН ОТПРАВЛЯЕТСЯ НА ЛАНКУ

151
И вновь едино царство обезьян.
И за Сугривой тысячи отважных
Готовы выступить: «Веди нас, царь!
Разрушим логово исчадий злобных.
За Рамачандрой следует победа!»
152
«Пора подумать, как преодолеть
И трудности нелёгкого пути,
И чудище, что охраняет Ланку.
Что думаешь, Сугрива?» — Хануман!
Лишь он один умён, силён и ловок!
153
И дар летать он получил с рожденья.
Он Ветра сын и по желанию
Становится огромным, как гора,
То маленьким и недоступным взору.
Лишь он один вернётся невредимым!
154
«Я полечу и повидаю Ситу,
Но нужен знак, что я посланник Рамы.»
Вот перстень, он всегда со мной, храни!
Его царевне передашь и молви,
Что Рама вскорости и сам пребудет!
155
Ещё скажи, что каждый день разлуки
Для Рамы равен вечной тёмной ночи!
Что океан сожгу огнём любви,
Когда тот воспрепятствует дню встречи!
Ничто противостать любви не в силах!
156
Раскрыв ладонь, сын Ветра стал расти.
Достигнув облака, он оттолкнулся
И невесомый устремился вдаль.
И вот летит над волнами пролива:
«Ну, где же ты, чудовище морское?»
157
И страж не меньшей силой наделён! —
В раскрытой пасти уместится бездна.
А Хануман, размером с ласточку,
Порхает меж зубов подобным скалам,
И, сделав круг, летит уже под солнцем!
158
О, не сердись, могучий, ты силён!
И я не миновал ужасной пасти.
Ты клятвы не нарушил пред богами,
Но и меня не смог остановить!
Свободен навсегда пролив! Свободен!
159
Чудовище ударило хвостом
И навсегда исчезло в тёмной бездне.
А Хануман, издав победный клич,
Касаясь волн рукой, другою неба,
Смеялся громко: «Велика победа!»
160
А вот и горные синеют кряжи,
На желтый берег набегают волны,
Белеют стены царского дворца,
И там, где зелень — островки прохлады.
Под этой сенью скрылся Хануман.

ХАНУМАН ПОДЖИГАЕТ ЛАНКУ

161
Невиден Хануман, но видит он.
Пред ним лежит прекрасная столица:
«Красивые дома, а там дворец,
Должно быть всех красивей, за стеною?
И красочные стяги в честь Раваны.»
162
В лучах заката проскользнул как кот,
И по пустынным улицам к воротам.
Меж стражей незамеченным проник,
И по ступеням бесконечных лестниц
Он в зал попал, где пировали гости.
163
Вокруг столов на ложах, на коврах,
Повсюду утомлённые ракшасы, —
Обилие вина и долгий день
Сразили наповал без всякой битвы!
Им до полудня бы суметь проспаться.
164
Но где же прячет Ситу демон злой?
Какие пленнице отвёл покои?
Вот комната, огромная кровать,
На ней ракшас раскинул двадцать рук
И на подушках десять страшных ликов.
165
У ног Раваны женщина лежит,
С улыбкой на лице уснула сладко.
«Не может быть, чтоб Сита так спала!
Одна из жён, должно быть, рядом с мужем.
Нет, во дворце мне Ситу не найти!»
166
И Хануман взобрался вновь на стену,
И шёл по ней пока не увидал
Среди ракшаси, злых и грубых тварей,
Прекрасную царевну. «Вот она!» —
Едва не закричал гонец от счастья.
167
Я час слежу, вы глаз не отвели!
Но я найду чем вас отвлечь от Ситы.
И Хануман вернулся во дворец,
И доверху карман зерном насыпал, —
Птиц угостить поджаренной пшеницей!
168
Вернулся в сад и зёрна разбросал.
Ночные птицы к пиршеству слетелись!
И стали драться меж собой. На шум,
Забыв о Сите, бросились ракшаси.
А Хануман уже в листве над Ситой.
169
«Царевна, посмотри наверх скорей!
Я Хануман, посланец Рамачандры!
Вот перстень, что всегда был с ним. Возьми,
Мужайся, рани, муж твой не отступит.
Лакшмана с ним и войско обезьян!»
170
Вот камень, что ношу всегда. Возьми,
Чудесный друг, и передай супругу!
Скажи ему… Но тут раздался шум,
То, любопытство утолив, служанки
Спешили унижение продолжить.
171
Румянец на щеках, а на губах
Счастливая улыбка ярче солнца.
Супруг твой прилетал сюда без нас?
Так почему ты здесь, позвать Равану?
Сказать, что дерзкая, смиренно ждёт!
172
Смеясь, ракшаси подняла глаза
И увидала в кроне обезьяну.
На крик истошный прибежала стража,
От острых копий прятался за ствол,
Потом и вовсе скрылся за стеною.
173
Но здесь уже и лучники стрелой
Пытаются пронзить врага Раваны.
Один и вовсе факелом горящим
Поджечь стремится хвост и шкуру.
«Такую вы задумали потеху?!
174
Горящий хвост мой вызывает смех?
Тогда смеяться буду вместе с вами!» —
И Хануман бросается бежать
И поджигает всё, что может вспыхнуть,
И вскоре тут и там дома пылали!
175
В ночное небо подымался дым,
И над столицей горестные вопли
Неслись, нарушив крепкий сон царя.
И не успели слуги доложить,
А Хануман уже на берегу.
176
Раскрыл ладонь и вырос до небес,
Присел и прыгнул, простирая руки,
Туда, где Рама ждёт вестей, скорбя.
Туда, где царь Сугрива ждёт и племя.
Туда, на родину, и с доброй вестью!

ПОСТРОЙКА МОСТА

177
Лишь солнца луч увяз в густой листве,
Столица обезьян густым туманом
Укрытая от посторонних глаз,
Как будто крепко спит, один лишь Рама,
Забыв себя, ждет Ханумана с вестью.
178
И вот рассеялась тумана взвесь,
И крепкие ворота отворились.
Вернулся Хануман и новый день
Ворвался во дворец, за ним надежда
На крыльях золотых: «Вот камень Ситы!»
179
Частичка света, адамант любви!
Он сохранил тепло и образ Ситы!
Воистину, ты вестник скорой встречи!
«Теперь мы можем, братья, выступать!
Охватим Ланку с четырёх сторон.»
180
Четыре армии стремятся в бой.
Лакшмана, Хануман и Рамачандра,
Добудем долгожданную победу!
«Веди Сугрива нас до побережья.
Жара дневная спала. Выступаем!»
181
Как пенный вал катилось воинство
Сугривы. Рёв, и храп, и громкий топот
Издалека слышны. В испуге птицы
В небо поднимались, сея ужас.
Лишь океан остановил громаду.
182
«Я предлагаю строить корабли!» —
Поторопил соратников Сугрива.
«Как долго будем строить, царь, скажи!» —
Ему ответил взвешенно Лакшмана. —
«Для наших армий нужен крепкий мост!»
183
На том сошлись и принялись бросать
В пучину океана валуны,
Обломки скал, деревья рвали с корнем,
И так весь день до первых звёзд трудились,
Но тщетно всё, ни тропки, ни моста!
184
Коварная стихия! Океан,
Ты встал препятствием неодолимым!
Но завтра выжгу стрелами дотла,
И посуху пройдём до самой Ланки!
И, завернувшись в плащ, заснул царевич.
185
Вот выплыл из-за туч и диск Луны,
В её лучах бог Океана шепчет:
«О Рама, друг победы, отступись!
Оставь свой гнев и стрелы для Раваны.
Велю я завтра волнам быть покорным!
186
Они удержат на ладонях мост,
И до заката путь прямой построишь!»
Лишь заалел едва зарёй восток,
Проснулся Рама, поднял первый камень
И бросил в море, тот не утонул.
187
Не тронутый течением лежал
Незыблемо и непоколебимо!
И тут же ринулись всем полчищем
Деревья вековые корчевать,
И валуны катать и рушить скалы.
188
И мост, как устремлённое копьё,
Всё ближе подступал к границам Ланки.
До темноты закончили мостить,
И с диким рёвом двинулись отряды
И растеклись волной по побережью.
189
Ракшасы в ужасе смотрели в даль,
Казалось, что предела им не будет.
Один Равана злобно хохотал,
Не помня то, что у богов просил
Неуязвимости, забыв о людях.
190
А там, средь полчищ обезьян шёл тот,
Кто смертной женщиной рождён от мужа.
Царевич, воин — прежде человек!
А значит нет у демона защиты…
Но хохотал в неведенье Равана!

ЧЁРНАЯ МАГИЯ

191
И всё-таки, вернувшись во дворец,
Задумался жестокий царь ракшасов:
«Враг у ворот и битва неизбежна!
Но биться за жену и долг, и честь.
Но царством рисковать из-за неверной?
192
Из-за готовой умереть гордячки?
Упрямицу заставлю быть моей,
Обман и магия помогут мне,
Прибегну вновь к искусству мудреца!»
И царь велит позвать немедля мага.
193
О, мастер магии, мне послужи,
Я знаю, из песка слепил ты птицу,
А из её крыла острейший меч!
Мне Рамы голова нужна и лук,
Из перьев козодоя сделай стрелы.
194
Всё выслушал великий чародей
И стал из воздуха лепить руками.
Вот лук тугой со звонкой тетивой,
А вот свистящие, как змеи, стрелы.
И голова, что острый меч отсёк…
195
Глаза потухшие полуприкрыты.
Кровь запеклась, и губы посинели…
Родная мать не усомнится: «Рама!»
«Мой царь, я сделал так, как ты велел!
Но помни, чары действуют пока
196
В твоих руках и голова, и стрелы!
Оставишь их и обернутся в прах,
Не дай разоблачить себя в обмане!»
Кивнул Равана, поспешая в сад,
И, прячась за стволы, повёл беседу.
197
О своенравная гордячка Сита!
Зачем упрямишься, скажи Раване.
Ты год уже на Ланке. По закону
Тебя твой муж не может в дом пустить!
А примет он, народ осудит строго.
198
Ты ослеплён, завистник Рамачандры!
Забыл, есть очищающий огонь,
И я войду в него, во мне нет страха!
Моя любовь мне придаёт решимость.
Закон и тут на нашей стороне!
199
Безумная, ты сеешь смерть вокруг!
Так знай: сегодня вызов бросил Рама.
Он с войском обезьян напал на Ланку,
И был разбит, и в бегство обращён!
Бежал Лакшмана, потеряв оружье!
200
А что же Рама? Что случилось с ним?
Что прячешь от меня, скрываясь в тень?
И вышел демон, показал трофеи.
Бледна как смерть, смотрела долго Сита, —
Да, это он, и лук его, и стрелы…
201
И смертная тоска, расправив крылья,
Хотела в сердце впиться острым жалом.
Но кровь царицы прилила волной
И погубила злые чары мага, —
«Ты слышишь, никогда твоей не стану!»
202
Равана отшвырнул ненужный хлам
И с диким рёвом ринулся на стены.
«Бей барабан! Ревите громче, трубы!
Со скал мы в море сбросим обезьян.
Не прячься, Рама, я иду к тебе!»
203
Сухая палка, перья козодоя, —
Вот что оставил на траве мираж.
Обманщик низкий, к магии прибег,
Но Рамачандра жив и даст сраженье, —
«О долгожданный и победный день!»

НАЧАЛО ВЕЛИКОЙ БИТВЫ

204
Две армии, два полчища сошлись
И сшиблись грудью, сотрясая небо.
Раздался рёв из сотен тысяч глоток,
Вот копий жала ярче молний бьют,
И гром им вторит от ударов палиц.
205
Тяжёлые шипастые шары
Сминают панцири, щиты ломают.
От стрел, свистящих, жутко и темно,
Они в звено впиваются кольчуги,
Бьют под шелом, пронзают грудь и горло.
206
От ливня дротиков спасенья нет,
Как тучи грозовые, колесницы
По полю битвы, громыхая, мчат
И сеют смерть, как сеет зёрна пахарь, —
Куда ни глянь, повсюду горы трупов.
207
Как ветер осенью срывает с крон
Отжившую листву, так Рамачандра
Ракшасов сотнями сбивает наземь.
И брат Лакшмана, следуя за ним,
Крушит, сминает, с корнем рвёт деревья.
208
Нежданная зима пришла на Ланку.
А где виновник, похититель Ситы?
Он в гуще битвы, яростный и злой,
Разящей палицей крушит с плеча,
И понимает, что не с ним победа!
209
И шлёт гонцов в пещеру Кумбкахарны:
«Пора проснуться, враг нас побеждает!»
Пять лет проспал могучий великан,
И только голод разбудил его,
Проснулся и набросился на яства!
210
Зажаренных оленей, кабанов,
Проглатывал и щурился от счастья!
Вино и воду подавали в бочках.
Так, предвкушая сон, он пил и ел.
«Что надо вам, кто вас прислал, ракшасы?» —
211
Заметил великан гостей незваных.
«Прости нас, о, великий победитель!
У стен столицы полчища врагов.
Их возглавляют Рама и Лакшмана,
Они грозят разрушить наше царство!
212
Сразись с Лакшманой, одолей героя,
И снова спать ложись на долгий срок!
От пришлецов не жди кабаньей туши.»
Жесток и глуп был сонный великан,
Оставил яства и постель для битвы.

ПЕРВАЯ БИТВА КУМБКАХАРНЫ С ЛАКШМАНОМ

213
В одной руке огромный меч, в другой
Копьё, отравленное быстрым ядом.
Железные доспехи нёс легко,
Земля гудела, выливались реки,
Когда гигант их в брод переходил.
214
Вершины содрогались гор, когда
Он задевал их мощным торсом.
Сгустились тучи низко над землёй,
Кружились вороны над головою,
И, хрипло воя, следом шли шакалы.
215
Вдобавок, с неба пронеслась стрела —
Небесный камень волею богов
Упал в пучину, подымая волны.
Но великан ракшас не замечал
Зловещих знаков – затмевала ярость!
216
А вот и поле битвы перед ним.
И сам Равана поспешил навстречу!
Не вижу братьев я, твоих врагов, —
Сказал пришедший, зло копьём вращая. —
Эй, северяне! Первым кто умрёт?
217
Не хватит мужества, тогда бегите!
Я обезьян немного проучу…
«Прерви поток пустого красноречья!» —
С открытой грудью, не надев шелом,
Стоял Лакшмана с дротиком в руке.
218
Тогда удар мечом нанёс ракшас.
Легко был отражён, и тотчас дротик
В огромного врага метнул герой,
Но меч швырнул навстречу великан,
Лакшмана с корнем вырвал мощный ствол
219
И, раскрутив, ударил супостата.
Взревел от страшной боли великан,
Но устоял и, силы все собрав,
Метнул копьё, пропитанное ядом,
Смеясь, легко Лакшмана уклонился.
220
Но острие задело всё же руку.
Царапина, пустяк! А помнится,
Грозил мне скорой смертью! Свою прими!
И наш герой схватил огромный камень,
Поднял над головой и… уронил.
221
Ослабли руки, стало вдруг темно,
И обессиленный упал Лакшмана.
Злорадный крик со стороны ракшасов
Едва ли слышал в забытье герой, —
Его в палатку нёс скорбящий Рама.

ПОДВИГ ХАНУМАНА

222
Полуденное солнце скрылось в тучах,
И сердце Рамы обступили тучи.
О почему тебе позволил, брат,
С коварным встретиться ракшасом!
Сугрива, лекарей вели искать!
223
Немедля пусть осмотрят рану брата.
И вскоре сорок лекарей сошлись,
Беспомощно вздымая руки к небу:
«Не пережить закат с отравой в сердце.»
Один лишь старец вспомнил о траве,
224
Что в Гималаях на горе растёт.
Она спасение, иначе – гибель!
Мгновенья не теряя, Хануман
Раскрыл ладонь и устремился ввысь.
До Гималаев путь совсем неблизкий!
225
Уже был вечер, тени всё длинней,
А значить жизнь Лакшмана всё короче…
Спустившись на вершину, Хануман,
Взглянув на пёстрый травяной ковёр,
Не стал искать волшебную траву.
226
Но стал расти и вырос выше гор.
Схватив руками, поднял к небу гору,
И полетел, моля помедлить солнце.
И к ветру обратился с просьбой:
«О помоги, отец, достигнуть Ланки!»
227
И снова внял мольбам сыновьим, Ветер.
Могучий вихрь в ущельях гор освободил,
И тот помчал на Ланку Ханумана.
С вершин деревьев, вглядываясь вдаль,
Тень Ханумана ждали обезьяны.
228
Сам Рама с ужасом смотрел туда,
Где в жёлтом небе заблестели звёзды.
Почти неслышно слабое дыханье…
Лакшмана, брат, не оставляй меня!
О горе мне! Остановись же, Солнце!
229
И в небе светлая мелькнула тень!
Огромная гора у ног Лакшманы
Внезапно опустилась. Торопитесь!
Целебную траву нашёл мудрец,
Сорвал и приложил к развёрстой ране!
230
И на глазах у всех закрылась рана,
И синева исчезла тотчас с губ.
Вздохнул всей грудью, шевельнул рукой,
И поднял вежды, улыбаясь брату.
Хвала богам! — воскликнул Рамачандра!

ВТОРАЯ БИТВА ЛАКШМАНА С КУМБКАХАРНЫ

231
Чудесная трава вернула мощь,
Решимость бой продолжить с великаном.
Надел кольчугу, шлем, проверил лук.
О Рама, брат, я должен победить!
Уж лучше смерть в бою, чем жизнь в бесчестье!
232
Ну что ж, ступай, и помни: я с тобой!
«Коварный демон, выходи на битву!» —
Воззвал неистовый в бою Лакшмана.
Одна из башен покачнулась вдруг,
Её рукой задел гигант неловко.
233
Оставив за спиной столицы стены,
Тяжёлым шагом, приминая землю,
Гигант ускорился и, целясь в грудь,
Метнул копьё, Лакшмана увернулся,
И тут же дротик свой послал звенящий.
234
Взревел от боли Кумбкахарны так,
Как будто руку, но не кончик уха
Он потерял. «Беги скорее спать!» —
Лакшманы смех взбесил стократ гиганта.
Он стал деревья с комлем вырывать,
235
И каждым целился убить врага.
Лакшмана стрелами их расщеплял,
Но вдруг почувствовал, что пуст колчан.
Тогда, взвалив кусок скалы на плечи,
Над безоружным стал смеяться демон.
236
И без того тяжёлый Кумбкахарны,
Стволы сминая, шёл, как бурелом.
И снова смерть нависла над героем.
И снова Хануман, быстрее ветра,
Метнулся к Раме, выхватил стрелу,
237
И вот она уже в руке героя,
Но и скалу ракшас над головой
Уже поднял и вот сейчас опустит!
Но звонкая стрела пронзает горло,
И хлещет кровь струёй горячей наземь.
238
И рухнул Кумбкахарны и земля,
Не выдержав удара, раскололась
И поглотила тело и скалу.
Тогда ворота Ланки распахнулись,
То сам Равана выехал на битву.

БИТВА РАВАНЫ С РАМОЙ

239
Десятиглавый, двадцать рук его
Готовы Раму растерзать немедля.
Вот расступилось войско обезьян,
И Рамачандра выехал на поле, —
С трудом возница сдерживал коней.
240
Свет утренней зари, вплетённый в гривы,
Надёжно защищал мустангов резвых.
«На стены Ланки посмотри, герой,
Там Сита ждёт исхода нашей битвы!
Сегодня же ей быть моей женой!» —
241
Так демон многорукий похвалялся,
Забыв, что вовлечён в игру богов.
Что сам пошёл на это воплощенье –
Испытывая Раму, стать злодеем,
И, роль сыграв свою, предстать пред Вишну!
242
И гневным рыком сотрясая даль,
Узри, Равана, — Вишну пред тобою!
Так горячо любимый Бог-Отец —
Тот самый ненавистный Рамачандра!
Но Истина укрыта от сознанья…
243
И вот Равана поднимает лук,
Стрела огромная, как пальмы ствол,
Им пущена. О, берегись, герой,
Но Рамачандра роем быстрых стрел
В щепу угрозу мигом превращает.
244
Тогда возницы тронули коней,
Подобно скалам сшиблись колесницы.
Разнёсся тяжкий грохот над землёй,
Ему ответил ярый гром с небес,
И вспыхнули леса от искр калёных.
245
Вот так в дыму и грохоте колёс,
При страшных кликах тысячи ракшасов,
При рёве сотен тысяч обезьян,
И началось великое сраженье.
Последние ли это испытанье?..
246
Так до полудня бились два врага,
Разбитые меняя колесницы.
Вот спешились. Колчан Раваны пуст.
Он в Рамачандру камни стал метать,
Но быстр и ловок перед ним противник.
247
Вот сто ракшасов принесли копьё.
Любимое копьё метнул Равана.
Три острых жала на его конце,
Трём молниям подобные в полёте,
Сияли в небе, предвещая смерть.
248
Рождали звон тоскливый и тревожный,
Упали ниц в испуге обезьяны:
«Не сам ли Яма вместе с ним летит?!»
Лишь Хануман бесстрашный прокричал:
«В лучах светила падает копьё!»
249
Хитёр Равана, в солнечных лучах
Не разглядеть сверкающий трезубец!
Но чуткий Рама слышит звук его,
И огненной стрелой сжигает в небе.
Лишь чёрный пепел ветер закружил.
250
Второй стрелой, тяжёлой, как топор,
Доспех из камня разрушает Рама.
И вот черёд стрелы с алмазным жалом!
Той самой, что хранил Агастья.
И снова Рама подымает лук.
251
И прозвенела тотчас тетива,
И наконечник грудь пронзил Раваны.
И двадцать рук не тронули стрелы,
Десятиглавый долгий стон издал
И повалился наземь, прозревая…
252
Мне не дано словами описать
Тот Лик прекрасный, что Смотрел с участьем.
Чем выразить Отцовскую любовь?
Ни слов, ни образов не нахожу…
Придёт и наш черёд прозреть когда-то!
253
Победный клич раздался обезьян,
И армия, ведомая Сугривой,
Гнала ракшасов от столичных стен.
Поспешно братья шли за Хануманом, —
Он знал один, где слуги прячут Ситу.

КОНЕЦ ИСТОРИИ РАМЫ И СИТЫ

254
По улицам, усеянным телами,
Вошли в столицу Рама и Лакшмана.
Но где же Сита? — Рама вопрошал,
Оглядывая пустоту дворцов.
Скажи нам, Хануман, где прячут Ситу?
255
Не в силах видеть муки Рамачандры,
Помчался вместе с ветром Хануман
Туда, где за стеной от глаз чужих
Велел Равана пленницу стеречь.
Туда, где скорой смерти ожидала Сита!
256
О неизвестность, что скрываешь ты?
Кто победил? Кто пал стрелой сражённый?
О Рамачандра, милый мой супруг,
Силён и смел ты! Но Равана – демон!
Подымешь дротик – он метнёт десяток.
257
Ты бросишь камень – вырвет он скалу.
Неисчислимы демонов уловки,
Моя любовь от всех ли защитит?
Так в наступившей грозной тишине
Печалилась и волновалась Сита.
258
«Царевна, Рамачандра ждёт тебя!»
О Хануман, ты снова с доброй вестью!
Лети, мой друг, я за тобой пойду.
Печаль и скорбь нависли над столицей,
Ракшаси с ужасом смотрели вслед.
259
«Вот та идёт, что погубила Ланку!
Она своей красой царя смутила,
Из-за неё мы рано овдовели,
А нашим детям без отцов расти!»
Всё ниже голову склоняла Сита…
260
Объятия раскрыл супруге Рама:
«Любимая, оставь печаль скорей!
Дай сердцу радостью напиться вдоволь!»
О мой супруг, не нарушай закон.
И вдовам дай мужей предать огню.
261
И для меня вели сложить костёр.
Всеочищающий огонь, быть может,
Соединит нас вновь! Иначе тень
Повсюду будет следовать за мной!
Ты веришь мне, но люди не поверят.
262
Из леса принесли ветвей охапки,
Вязанки ароматного самшита.
Сложили грудой близ дворцовых стен,
У тех покоев, где склонял Равана
К измене верную супругу Ситу.
263
Взглянув на солнце, поклонившись людям,
Собрав решимость, на костёр взошла!
Взметнулось пламя, чёрный дым растёкся,
Как лотос огненный расцвёл костёр.
Издали вопль и люди, и ракшасы.
264
Стояло молча войско обезьян,
Не в силах глаз поднять на Рамачандру.
Лакшмана, не скрывая слёз, молил:
Яви, великий Агни, справедливость,
Не разлучай невинных пред законом!
265
И расступилось перед богом пламя,
В одеждах красных великан нес Ситу.
Без чувств была царевна, но жива!
Он в руки Рамы передал царевну
И, так же молча, в пламени исчез.
266
И вмиг погас костёр! Свершился суд!
И закричал народ: «Хвала царевне!
Сам бог Огня за честь её вступился!
Пусть знает мир, что не сломилась Сита!
Пусть знает мир, что Рама чтит закон!»
267
Тем временем подали колесницу,
Ту самую, что обгоняя гром,
Помчала их в Айодхью во дворец,
А рядом с ними мчался Хануман —
Великий друг и пламенное сердце!
268
«История длинна и не нова!» —
Метнёт копьё читатель равнодушный.
Что ж, не ему о подвигах мечтать,
О братской дружбе, жертве и смиренье.
Не вспомнит он, что долг превыше жизни!

29.10-14.11.2024