Кн. Ольга. Глава 36. Третья месть древлянам. ч. 2

Ждал у костра Свенельд княгини знак.
Но не давала этот знак никак.
Она ждала, пока напоят всех,
пророча в этом случае успех.

К тому же утомил и Яровит.
Под медовухой вольно говорит:
" Ты принимала 20 тех послов,
которых мы отправили?". Без слов

кивнула, принимала, мол. И он
еще спросил: " 13 шлем вдогон .
Приехали они?"- "Да, Яровит..."-
" А как же кум мой Клим, что говорит?

Вернулись?"- без почтения спросил.
" Вернулись все..." Ответ не удивил.
" Да где ж они? Мне б тестюшку обнять..."
И начала тут Ольга понимать,

что, может, сам он Игоря казнил
и смерть ему жестокую чинил...
Враз ненависть в груди зажглась огнем.
" Там с воинами моими нынче днем."-

" Вели вернуться..."- " Пусть приходит Мал".
Телохранииель ковшик наполнял
и Яровиту подает." Велю..."
О Господи, когда ж их погублю?

Костер Свенельда до небес горит,
пришла пора возмездья, говорит.
Свенельд уж понял, коль упустим миг,
древляне мстить начнут нам за своих.

" Пора, княгиня..."- " Что ж, Свенельд, пора".
И знаки подает он от костра.
Да разве кто-то их подозревал?
По воину враз каждый убивал.

Лишь несколько мгновений пронеслось,
в живых древлянских воинов  не нашлось.
Столы ломилися от  яств кругом,
и трупов было море под столом.

И закружились тучи воронья,
к поживе прилетевшие друзья.
Сняв с воинов мечи и пояса,
уходят воины Ольгины в леса,

боясь, что вороньё их заклюет.
Свенельд близ трупов к Ольге подойдет.
5000 воинов разом полегли
среди древлянской горестной земли.

Княгиня к Яровиту подошла
туда, где смерть внезапная пришла.
" Ну вот и отомстили мы врагам,"-
к кургану подъезжает, чтобы там

с семеюшкой проститься еще раз.
Но продолжаю скорбный свой рассказ.
К подлеску,  где Путята ее ждет,
подходит, с нею конница идет.

" Бери скорее воинов с собой,
езжай да Мала вызывай на бой.
Не выйдет, будет хуже им самим..."
И, повеленьем Ольгиным храним,

наш тысяцкий тотчас в Искоростень
помчался в этот скорбный день:
"Все, матушка княгиня, передам..."
И вслед за ними поскакал он сам.

Не стала Ольга всю дружину ждать,
в кибитку возвращается опять.
В медвежьих шкурах вся кибитка та.
А на душе лишь скорбь да пустота.

Едва присела, хлынули рекой
вдруг слезы. Все же выдержала боль.
Ну до чего характер был силён.
Хоть и опасен враг, но покорён...

Пусть верилось ей, что она права,
все справедливо сделала сперва,
а все ж сомнение ее гнетёт.
И мыслей рой к смирению ведет.

Но от гордыни ведь лекарства нет,
когда ты обозлён на белый свет,
когда затмили мщение и месть
всю доброту, что только в душах есть!

Изматывало это дотемна.
Покоя лишена она и сна.
Подспудно боль раскаянья гнетет.
Когда же избавленья час придет?

Княгиня не боялась никого.
Вот разве человека одного,
что с грустью о смиреньи говорил.
Друг юности Григорий это был,

теперь священник. Вот бы рассказать,
как больно совесть может нас терзать!
Уж он бы понял, он бы ей помог...
Поможет ей священник или Бог?
23.11.2024