Апрелька, глава из повести Венок из одуванчиков

Израненная речка у межи
В кольцо объята высохшим болотом.
Когда-то там водились и ужи,
Остались лишь пеньки  у брода.
По улицам ребёнку не гулять:
Кругом нарыты лужи - в них утятки.
Но дед возьмет  из стойла для меня
И под уздцы сведёт  ко мне лошадку.
И гордо, всем на зависть, я на ней
По деревенской улице проеду...
А если дед забудет про коней,
Лошадке хвостик заплету, как детке...
А вечером парное молоко
Так пьётся сладко на приволье в детстве,
И, кажется, что это было сном,
Где навсегда осталась я младенцем.

В конце марта Ольга Андреевна засобиралась поехать на свою малую родину – в Белоруссию.  С огромным хозяйством дед один не смог бы справиться.  Понадобилась помощь дочери стариков - мамы Верочки. Галина взяла отпуск на заводе, в пятницу вечером собрала вещи  в сумку, тепло одела девочку и отправилась на проходную с багажом и дочкой.  Верочка уже не первый раз оставалась в деревне надолго. В прошлом году, когда ей шёл четвёртый год, мама уезжала в санаторий.  И теперь девочка недоверчиво посматривала на женщину, пока они ждали автобус, который должен был отправиться на Обское водохранилище. На выходные работники завода уезжали на рыбалку.  Их дорога пролегала недалёко от села, где жили родители Галины.  Верочка боялась, что её снова оставят в деревне с бабушкой и дедушкой.
В стареньком автобусе АМО-4 было холодно, девочка прижималась к матери, от дыхания поднимался лёгкий парок. Верочка на несколько минут заснула под тихий говор мужчин, обсуждавших будущую  рыбалку. 
 Водитель затормозил, Галина разбудила дочку, попрощалась с коллегами, взяла сумку в одну руку, а другой подхватила ребёнка. Молодая женщина оказалась посреди дороги. Нужно было спуститься вниз с горки, потом повернуть под  мостик и пройти несколько километров вдоль ещё заснеженной реки до молокозавода, а там рукой подать  до усадьбы родителей.
- Вера, пошли быстрее, а то замерзнем…
Девочка протянула ручку, шмыгнула носом и засеменила за матерью. Идти было трудно по узенькой тропинке. Женщина пропустила девочку вперёд себя.  Чтобы не боялся ребёнок,  женщина начала рассказывать о том, кто живёт в домах, стоящих вдоль реки.  Звёздное чистое небо и огромная луна отвлекали внимание девочки от тёмно-седых деревьев, возвышавшихся на другом берегу.
- Вот сейчас дойдём до бабушкиного дома, согреемся. Молочка тёплого выпьешь…
- Мама,  лучше расскажи сказку.
- Какую?
- О Колобке.  «Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл…»
- Колобок, ты мой, - засмеялась женщина и обняла дочь.  Стало идти веселее. Галина понимала, что сильно рискует, когда ночной порой отправлялась с ребёнком по пустынной  тропе, пробегающей вдоль леса, в котором водились волки и лисы.          
 - Мама, ты меня не оставишь одну в деревне?
- Мы будем жить в деревне больше месяца.
- А это много?
- Много. Снег растает, тогда мы домой вернёмся, папа приедет и нас заберёт. А сейчас он в командировке, далеко от нас. А бабушке надо маму свою проведать в Белоруссии, твою прабабушку Любу… Старенькая она совсем.
Незаметно для себя под хруст снега и маминой сказки они подошли к дому с палисадником, за высокой оградкой  торчали  стволы молодых тополей. Галина  открыла дверь оградки и постучала в окна.  Старики не ждали гостей, окна засветились, бабушка заохала и выскочила  раздетой в сенки, а потом, накинув дошку на плечи и пуховой платок на голову, в валенках на босу ногу  подбежала к крепкому высокому забору, с грохотом отодвинула засов и открыла двери.
- Галочка, доченька, что ты ночью-то… да с ребёнком…
- Мама, все потом…
Женщина с дочкой прошли в избу, бабушка засуетилась по комнате, чтобы гостей накормить, обогреть. Есть не хотелось: Верочка от бесконечного дня устала.  Она лежала в спальне на тёплой перине и сквозь перила кровати глядела, как  в кухоньке долго горел свет,  и слышала  разговор мамы и бабушки о будущем житье в деревне.  Ольга Андреевна обстоятельно рассказывала дочери, как ухаживать за скотиной. Овцы должны принести приплод,  к тому же  корова на сносях, скоро отелится,  поэтому   надо правильно раздаивать корову, чтобы не допустить развития  мастита, а излишки молока относить на молокозавод. 
 Верочка помнила, как бабушка в прошлом году ставила её на подоконник и  подпирала душкой от дедовской кровати, чтобы девочка никуда не убежала, а потом накидывала цветастый платок с кистями поверх головы и плюшевого чёрного жакета. Уже в окне внучка  видела, что бабушка уходила вдаль по дороге, а на плечах у  старушки висело коромысло с ведрами, полными молока.  Ольге Андреевне было трудно идти, потому что Верочка замечала, как медленно плыла фигурка бабушки. 
Однажды у деда случился очередной запой. Он слонялся по избе и что-то искал в то время, когда бабушка очередной раз посадила Верочку за спинку железной кровати на подоконник, а сама отправилась на молокозавод.
- Вера, а Вера, где бабка спрятала деньги?
Девочка не могла ничего сказать, потому что бабушка  при ней что-то положила за открытку,  закрепленную за верхнюю часть дверного наличника, и просила ничего деду не говорить. Открытка предательски выпячивала свой цент рисунка. Старик в кальсонах и в грязной нижней рубахе, слегка покачиваясь, остановился в  дверном проёме.  Глаза Веры непроизвольно уставились на открытку. Иван Степанович проследил за взглядом девочки и всё понял, тут же протянул руку, изувеченную во время войны осколками снарядов, к открытке и  вытащил спрятанные купюры. Затем, покачиваясь, обошёл стол, сел на стул с высокой спинкой, обитой посредине сиреневым вельветом, по полю которого были рассыпаны маленькие белые цветочки, и пересчитал деньги. Когда вернулась Ольга Андреевна с молокозавода, денег и деда дома не было.
-Ну что деньги дед нашёл? – обратилась бабушка к Вере.
Девочка слегка кивнула головой.
- Да чтоб его волки съели, - заворчала старуха, - да чтоб поперек горла ему встала эта бутылка… 
Из-за этой истории Вера не хотела оставаться в деревне.  Дома с родителями было спокойно:  ей на ночь читали сказки, включали проигрыватель с детскими пластинками, на которых звучали разные рассказы, давали листы бумаги, чтобы она рисовала, в углу её ждали любимые игрушки. Пьяное поведение  мужчин в её детской душе вызывали  страх и недоумение. После событий с ружьём и открыткой Вера чувствовала себя виноватой перед бабушками. Из-за  детской  нерасторопности Верочки  Прасковья Григорьевна оказалась раздетой в морозную рождественскую ночь, а из-за любопытства и глупости внучки Ольга Андреевна  осталась без денег на хлеб.   
Деда Верочка любила: он часто брал коня в колхозе, сажал внучку на  лошадиную спину без седла, а сам вёл под уздцы  жеребца  до своей усадьбы. Вечерами толок зубчики чеснока в маленькой миске с солью и заливал месиво колодезной водой, а потом они с Верочкой, причмокивая, наперегонки макали свежий белый хлебушек в эту массу и с аппетитом поглощали её. Верочке нравилось наблюдать за дедом. Раз в неделю перед баней дед доставал мешок с бритвенными принадлежностями, зеркало на подставке, включал радио, что висело на стенке, и под  новостные сообщения мылил кисть, а потом мазал пеной седую щетину на лице, делал он всё это неторопливо и основательно.  Получалось у него аккуратно и красиво.  Щетина исчезала под острой бритвой, а под пеной появлялась розовая полная щека.  С дедом Верочка ходила в магазин за хлебом через всю деревню, лазила по пустырю и собирала старые ржавые, сгорбленные гвозди в маленькое ведро, а затем Иван Степанович разрешал внучке выправлять их молоточком  на железном толстом диске с выемкой для стержня и шляпки…
Ольга Андреевна через день уехала на первом автобусе в город, а Верочка с мамой остались на хозяйстве. Девочка слонялась по усадьбе. Пока взрослые были заняты,  она находила для себя развлечения. Играла с котятами в хлеву, разговаривала с овцами, отбивалась от крыс палкой,  но однажды посреди двора она увидела запряжённую в телегу спокойную лошадку. Деда и мамы поблизости не было. Верочка перелезла через правую оглоблю и уселась на переднюю ось, круп лошади оказался рядом, как и длинный вороной хвост. Девочка решила заплести косу из лошадиных волос, у неё неплохо получалось до тех пор, пока не услышала крик мамы:
- Вера, уйди! Бросай! Что ты делаешь?
Откуда-то появился Иван Степанович и вытащил ребёнка из телеги. Девочка была напугана. Она не понимала, что произошло, что такое непозволительное  сделала.
- Я…я… только косичку хотела заплести… как ту, что ты меня учила из цветных ниток, - заплакала Вера, глядя на мамино строгое лицо.
- Ага, а кобыла тебе в лицо бы лягнула за то, что ты встала позади неё. Удачно бы припечатала, полголовы бы снесла, - ворчал дед.
Мама  присела на корточки и обняла дочку, пока Вера ревела  громко, а слёзы хлестали огромными дождинками по грязным щечкам.
- Да-а, а как мне бы дотянуться до хвоста?
- А вот и не надо лезть туда, куда  не спрашивают, - отрезал дед, а потом добавил: - Напугала мать,  скотину  и меня. Галька, зачем кричала? А если б лошадь дёрнулась?
Лошадку Иван Степанович распряг, вывел её из-за оглобель и увел на скотный двор колхоза.   
Веру завели в избу и дали карандаши рисовать. Девочка начала сочинять сказку о принцессе в заколдованном царстве, в котором не было людей. Маленькая принцесса постоянно плакала, потому что у неё не было мамы и друзей. На картинке росли елки, возвышался замок. Их легче было нарисовать. Лошадка не  получалась. Вместо лошадки с картинки  на девочку смотрел волк с длинным пушистым хвостом.
Вечерами дедом была заведена традиция щелкать семечки  или жевать семена мака и конопли. Мама очищала от кожуры семена, но Вера сама стремилась раскусить скорлупки, больше проглатывала, чем добиралась до сердцевины. Взрослые обсуждали текущие дела, планы на завтра, подсмеивались над Вериной самостоятельностью.
Однажды ночью дед принес двух ягнят в избу. Они блеяли, нетвёрдо стояли на ножках. Верочке понравилась их шелковистая чёрная мягкая шубка. Ей захотелось их обнять, но мама не разрешила вылезать из-под одеяла. Девочка наблюдала за ягнятами издалека. Детенышей кормили  молоком из бутылочки. Ягнята уморительно  тянули соску друг у друга. Приходилось одного держать, а другого кормить. Ягнята прожили в закутке из старой дедовской фуфайки и двух перевернутых табуретов около окна несколько дней. Пока ягнята были в доме, Верочка не хотела  выходить из дома. Постепенно ей доверили кормить их и дали возможность  с ними играть. Девочка ставила прививки с помощью пустых, без иголок стеклянных шприцев, которые были подарены Иваном Степановичем, ветеринаром по профессии. Она представляла себя врачом, а ягнят - пациентами. Детёныши  овцы были также воспитанниками детского сада в воображении ребёнка, который рассказывал своим подопечным сказки.
Когда ягнята окрепли, а ночи стали теплыми, сошёл снег, дед перенес  детёнышей в овчарню. Среди овец Верочке было трудно отыскать их, интерес к ним исчез, но появилась новая игрушка: отелилась корова, маленький телёнок приковал к себе внимание девочки.  Назвали его Апрелькой. Телёнка кормили так же, как ягнят, с помощью бутылочки с соской, но к нему не подпускали взрослые, так как он заболел.  Чах на глазах и отказывался от молока.  Галина рано стала добавлять кусок хлеба в болтушку из молока.  Иван Степанович, ругая  дочь,  достал из своей походной сумки металлическую коробочку с ручками — стерилизатор - со стеклянными шприцами и иголками,  а также ампулы с антибиотиками.  Лечение не помогало,  телёнок ослаб. Верочка слышала вечером, как в другой комнате мама, плача,  говорила деду, что виновата перед бабушкой, потому что не слушала её внимательно,  а теперь Апрелька  не встаёт с подстилки.
- Ничего с ним не будет.  Не разводи сырость, - отмахивался старик.
Спасла телёнка бабушка, которая неожиданно вернулась из поездки на следующий день. Выслушав дочь, она в праздничной одежде, даже не переодевшись и бросив узел с подарками и чемодан у ворот, отправилась в летнюю кухню, там она надела галоши и  взяла бидон, а потом быстро пошла к погребу, где у неё хранились соленья.  Ольга Андреевна  знала, что  запустить желудок у телят помогают народные средства. Им разрешается дать выпить рассола огуречного или из квашеной капусты. 
- Галочка, - говорила бабушка, - кормить телят надо помаленьку и часто, желудочки у них слабые, - старушка собрала в миску рассол из квашеной капусты. – Где  телёнок?
- В пригоне, на подстилке из соломы, - ответила виновато мама Верочки.
Бабушка пошла вперёд, а за ней тронулись мать и дочь.  Верочке было интересно, как будут лечить телёнка. Ольга Андреевна подняла на ноги Апрельку, дала полизать в ладошке рассол, а затем  стала вливать в рот остатки кисло-солёного лекарства.  Телёнок в скором времени поправился, а у Верочки появился друг. Она научила телёнка податься, так как постоянно трогала его маленькие рожки, чего не стоило делать, потому что  они у него росли быстро…