2. Две розы

12
К утру камердинер явился с пакетом,
«От фрау де Фаско велят передать»
Пергамент скреплен сургучом разогретым,
В кольце на краю гербовая печать.
И граф, поскорее конверт распечатав,
Вдруг видит две розы – пунцовей зари,
Багровее крови, алее закатов –
И только вздохнул: почему их не три?
13
Презрительного взгляда обладатель,
Он был потомком рода темных сил,
И силой наделил его Создатель,
Какою никого не наделил.
И вечными он видел Гименея
Святые сети, страстные дары,
И о Мадлен он думал пламенея
В разгаре этой дьявольской игры
Она одна была облегчить в силах
Вампира бесконечной жизни груз,
Но кровь де Фаско застывала в жилах
При мысли о капкане брачных уз.
И становилась вновь невыносимой
Вампира жизнь, которой нет конца,
Любовь, отныне ставшая гонимой
И призрак ненаглядного лица.
14
В безлунный вечер, через сутки после ссоры,
Едва к воротам прибыл экипаж немецкий,
Облив чернилами роскошные рессоры,
Вручил письмо своей мадам седой дворецкий.
Письмо от графа; Видно, била лихорадка –
В его речах свозила истина нагая.
Мадлен себе призналась: было даже гадко
Вскрывать письмо, затем глазами пробегая.
Она читала раз – от корки и до корки.
Похоже, это правда – фон Девилль безумен.
Мадлен упала в кресло, приподняв оборки –
Да он фанатик, как знакомый ей игумен!
Превозносить ее – а дело с места сдвинешь?
Превозносить, но не гнушаясь и упреком!
И непонятно, где вступление, где финиш:
Все говорит о сумасбродстве одиноком:

«Моя прекрасная Мадлен!
Я думал, наш союз нетлен,
Но между нами сотни миль,
А Вы графиней фон Девилль
Могли бы стать!
И в январе и в летний зной
К чему одной
Взирать на эту панораму?
Прошу Вас, выходите замуж!
Де Фаско, стань моей женой!
И в час ночной
Я Вас зову,
Мадлен, со мной
На рандеву.
Я подходил к тебе с опаской,
Тебя ведь тоже брал испуг,
Де Фаско, милая де Фаско!
Моя любимая, мой друг!
О, извини меня, моя де Фаско!
Позволь мне снова перейти на «Вы»!
Ведь это Ваши, Ваши скулы краска
Залила в цвет сентябрьской листвы!
Я помню крики, помню голоса,
Я помню розу в Ваших волосах…
Вы отравили меня ядом анаконды,
Теперь готов исполнить все Ваши капризы,
Моя красавица с улыбкой Моны Лизы,
Моя красавица с улыбкою Джоконды!
Пускай об этом знает каждый –
простолюдин, аристократ,
Вас, может, тоже мучит жажда,
Меня же больше во сто крат!
Прости влюбленного вампира,
Мадлен, твои глаза воспеты
Безумным гением поэта!
Пером как минимум Шекспира!
И, невзирая на запреты,
Я расскажу об этом миру!
Зачем же видеть мне кленовый глянец,
Зачем держать его в своих руках,
Когда теперь я знаю, что румянец
Я не увижу на твоих щеках?
Пардон, но я не вижу смерти,
Мне слишком трудно умереть,
И шуток с розами в конверте
Вы не устраивайте впредь»

15
«Наследство у меня, к тому же я вдова,
Но этот слог – не театральные подмостки.
А может, я на самом деле не права?
Тогда придется в полночь ждать на перекрестке»
И в полночь – мех, сатин, оборки, кружева;
На перекрестке возле набережной давка.
А в экипаже ждет богатая вдова,
Но в темноте лишь крики пьяниц у прилавка.
Толпится шумный люд в ночи у кабака,
Слышна порою брань из грязного трактира.
А графа нет еще, а графа нет пока,
Кареты нет его на линии пунктира.
Проходит час, проходит два, проходит три,
У кабака народ перестает толпиться.
А графа нет – и все оборвалось внутри.
«Вполне возможно – в колесе сломалась спица»
Решила так Мадлен судьбе наперекор,
Решила так Мадлен и в путь не собиралась.
Но фон де Вилль не появился до сих пор,
Хоть до рассвета меньше часа оставалось.
Мадлен в сомнении, Мадлен поражена;
Коней закладывать велит и едет к дому.
«Неужто впрямь нужна богатая жена
Ему – вампиру, и настолько молодому?
Неужто впрямь писал письмо в бреду, хмельной,
Себя не помнил после пьяного дебоша?
Неужто красное вино всему виной?
Нет – он вампир» Как нелегка сомнений ноша…

16
Тревожно были сомкнуты уста
И капли крови на щеке дрожали.
Открыт был дом; постель была пуста
И одиноко розы в ней лежали.

Чуть занавес Мадлен приподняла,
И замогильный дух из ней повеял;
В смятении она не поняла,
Что граф-вампир на этот раз затеял.

Но розы было две – опасный знак!
На этот раз – черны, как мрак могильный.
Граф болен был – да, это было так.
Но им владел недуг настолько сильный,

Что легче стать бессмертия слугой,
Из гроба возрождаясь ежедневно,
Чем чтобы жизнь твою прервал другой –
Подумала Мадлен едва не гневно.