Предисловие Сергея Самойленко к книге Швейцар

В детстве меня заворожила картинка в какой-то книжке, на ней человек сидел за столом читая книгу, на странице которой была картинка, на которой человек читал книгу… И так далее, пока можно было разобрать. Потом в книге много издаваемого на русском и страшно популярного в те годы Мартина Гарднера я прочел, что этот трюк называется «бесконечный спуск». Книга в книге, картина в картине, телевизор в телевизоре. Зеркало в зеркале. «Друг друга отражают зеркала, взаимно искажая отраженья», написал когда-то один поэт.

В романе Геннадия Руднева «Швейцар» таких зеркал, в которых отражаются автор, герой, сюжет - уйма. И все они, естественно, не только отражают друг друга, но и искажают, и переиначивают, дорисовывая и добавляя в картинку детали и персонажей, меняя жанры и форматы, времена и страны.

Герой - писатель, который пишет роман, герой которого тоже пишет книгу, в которой, в свою очередь, тоже… Персонажи, повторяясь и возникая в новых отражениях и ответвлениях, каждый раз неуловимо меняются, а фабула разбивается на множество сюжетных ручейков, то разбегающихся, то соединяющихся, чтобы совместно влиться в коду единого водоема.

Удивительная жанровая чересполосица сюжетных линий, от авантюрно-криминальной нитки до панорамных историософских лоскутов, в конце концов сшивается в единый ковер, детали пазла становятся на место, картина складывается - хотя и не совсем (а точнее, совсем не) такая, как ожидаешь. Картина, на которой свое место находят рецепты приготовления виноградных улиток, хитроумная схема нелегальной добычи и вывоза шорского золота, цыганский цирк, рыбная ловля, мнимая смерть в пожаре, самовлюбленное число Армстронга (слышали ли вы о таком? - я нет), черная металлургия, огонь и вода, любовь и секс (с описаниями на грани и даже за), история и современность…

История и современность в романе Геннадия Руднева, впрочем, сливаются до полного неразличения. История - в первую голову евангельская, новозаветная фабула в «Швейцаре» пробивается как трава сквозь асфальт в любой главе, просвечивает сквозь каждую страницу, персонажи с апостольскими именами (Петр, Андрей, Симон, далее по списку) населяют эту прозу, каждый раз поворачивающуюся другой гранью, каждый раз по-новому преломляя читательский взгляд.

В этом коротком предисловии я изо всех сил стараюсь обойтись без спойлеров и не выдать не то, что финальную развязку (хотя какую уж там развязку, скорее наоборот, начало с большой буквы), но и сюжетные твисты - чтобы не лишать читателя удовольствия самому пройти по спиральному лабиринту романа.

Есть и другое, впрочем, удовольствие - от того, как это написано. Мне посчастливилось прочитать первый роман Геннадия Руднева «Смазчик», изданный лет тридцать назад в Новокузнецке, где он жил и работал на огромном металлургическом заводе (в «Швейцаре», к слову, одна из самых сильных глав — это про тот самый завод), - и я до сих пор помню тот текст: на вкус, запах, цвет. Автор обладал каким-то врожденным талантом делать текст удивительно выпуклым, почти осязаемым, а своих героев - живыми и не похожими ни на кого.

То же самое и в «Швейцаре» - роман написан с такой убедительностью и сознанием непреложной правоты, что невозможно не поверить и не проникнуться. Книга выходит в очень турбулентное время, совсем, кажется, не предполагающее большой (во всех смыслах) прозы, но, может быть, именно этот роман, не касающийся актуальной «повесточки» и лишенный (с виду) злобы дня, окажется сегодня для кого-то самым важным и нужным.

Сергей Самойленко,
поэт, писатель, переводчик.
Новосибирск.