Этот снег, эта стынь

Снег да снег - эти хлопья так тихо и мельком,
Так же тихо и мельком уходит недель череда -
Всё туда, где сгорела по прошлому вывеска 'велком',
Или льдом затянулась зеркальная гладь у седого пруда.

И теперь тихой сапой ступает зима, в нежной молоди хруста,
Выдыхая пары белой вечности за облака.
И плетётся тоска по следам озабоченным с видом искусства,
От которого бьётся об лёд светлой рыбой тугая строка.

От которого звук вырастает до вьюжного рваного воя,
Где умолчано спит под белёсым ярмом чернозём,
Усвистала в поля, что теперь пустыри - ошалевшая воля,
И маячит луны одинокая высь - ни о ком, ни о чём.

Что там завтра? Авось пронесётся морозное племя
Этих помыслов хладных, что были теплы и чисты.
Всё стучит о своём беспощадное мерное время,
Но никак достучаться не может до дальней версты,

Что уходит дорогой на небо до будущих вёсен,
Ах, как трудно начать колготиться в таком равнодушии дня.
Между сосен - ветра, где хоронится хрупкая осень,
Обречённая быть верноподданной грусти а, темень вечернюю для,

Чтобы вывернуть душу, карман нутряной и былую беспечность,
Ну, какая беспечность - она перепонята в стынь.
И роняешь стихи, жарким сгустком, храня человечность,
Наводя между небом с оглохшей землёй  речевые мосты.