Зелёное око

(Эскиз плаката из альбома "Выживи")


Лязг гусеничный,
Крик лебединый,
Ты снова со мной поводырь мой  Вергилий.
Спустимся ночью
в исчадие Ада,
Мир - коллажи на полотнищах дада.

В глазах Моны Лизы
убийственно пусто,
Анти - гармонии, анти - искусство.
Где же мой Андерсон?
Где мой Бианки?
Мамины сказки с цветами, под танки.

Мир холодеет,
Скопища сирот,
Все, как тогда в ледниковый период.
Холод печати,
Холод эфира,
Мы погибаем, не видевши мира.
Мы погибаем, не чувствуя сердца,
Жизнь пронеслась, как безумное скерцо
и тихо застыла.
В жилищах сожженных,
Кровь на полу, дым в проемах оконных.
Мы погибаем, не чувствуя ласки,
Тина мишеней,
Холодные каски.

Чую их топот,
их пыль, их веревки,
Что-то там будет в притихшем поселке.
Вижу склоняются в потном тумане
Над чьей-то женою
Орущей в бурьяне.

Ночь надвигается.
Спрятались птицы.
Тихо трава шелестит, как страницы.
Тьма одичавшая,
Тени торчками,
Тихо пол света исходит свечками.

Тихо в саду.
Оголтелые звезды.
В мрак утопают, как духи березы.

И вдруг, я увидел во тьме недалеко,
За сеткой прицела зеленое око.
Я отскочил.
И укрывшись за камень,
Увидел, как глаз в меня выплеснул пламень,
И снова затих.
Сетка тихо сместилась и...
Снова огонь,
Что-то с хрустом зарылось под сердце мое.
Я опрокинулся.
Через плечо,
Вдруг  я увидел призрачно чисто,
Что глаз приближается гибельно быстро.

Он занял полнеба зелено-кровавый
своей безнаказанной тешась расправой.
Как дичь я лежал, и боли в груди
Мне знак подавали,
что жизнь позади.
Но  все же в руке еще сила была,
Ею вокруг пошарил сперва,
Потом по карманам...
и спички зажав, я чиркнул раз...
Второй...
Третий...

От деревьев шарахнулись тени и замерли , привязанные к комьям стволов. Короткое, сферическое пространство, наполненное бледно-желтым дрожащим светом, спугнуло стаю серых летучих мышей, дремавших на тяжелой, угрюмой ели, накренившейся над заросшим зеленью болотом. Противный, тошнотворный комок в горле. Кто то склонился надо мной...

********************************

Я проснулся.
В окно светило теплое утреннее солнце.
В детском садике, что под окнами моего дома, веселым гомоном галдели детишки.  И небо… голубое,  безоблачное небо.

Но что то было не так.
Совсем не так.
Голова раскалывалась. Ныло плечо.
Я вытер пот со лба, и сбросил с себя одеяло.
И тут, на своей груди, я вдруг обнаружил большое темное пятно запекшейся крови.
Раны не было.

Я посмотрел на пол, и увидел около прикроватной тумбочки еще теплую, стрелянную винтовочную гильзу.
«Господи, что это?.. Что это было?... Сон?»

Я не встал с кровати, я просто с нее скатился. Спал же всю ночь, а сил нет.
Зашел в ванну  и отскоблил с груди всю эту засохшую мерзость.

С трудом передвигая ноги, направился в зал. Нащупал пульт от телевизора, и плюхнувшись в кресло, нажал первую попавшуюся кнопку.
Транслировали "Новости".
Но то, что я услышал, не лезло ни в какие ворота:

 «Сегодня, в Лиманском районе Донецкой области,  на расстоянии полукилометра от посёлка городского типа Яровая, у болота Мартыненково, был обнаружен труп неопознанного военнослужащего вооруженных сил России. Труп был найден утром представителями милиции Донецкой Народной Республики. По всей видимости, он стал жертвой снайпера ВСУ.
Убийство произошло минувшей ночью.
Идентификация погибшего затруднена в связи с тем, что военнослужащий, тело которого было обнаружено,  не числился ни в одной базе ВС РФ...»

Я поднял с пола, еще пахнувшую порохом стреляную гильзу, и тупо уставился на нее.

Геннадий Будаев