Брёл в ветхих лаптях...

Брёл в ветхих лаптях
по белому снегу,
Не помня, кто я и куда держу путь...
Рад  поневоле любому ночлегу,
Лишь бы согреться и память вернуть.
Сполохом ярким редкие сцены,
Мозг мой неволят, пытая его.
Когда-то был счастлив,
Не ждал перемены
И участь сию для себя самого.
Казалось мне сразу, что заживо сгину,
Когда загорелся мой старенький дом.
Не чаял, что то пепелище покину
И,что мыкать горе придётся потом...
Один я, как перст, а жизнь удалая
Давно пронеслась, седину подарив.
Вот и бреду, все грехи вспоминая,
Не видя других для себя перспектив.
Пусть кончится всё  , оборвав мои годы.
Давно я готов и приму сей же миг...
Пора мне уже под грунтовые своды,
Бога прошу, чтоб призвал и сподвиг.
Сумраком тёмным, колючей пургою
Зима привела в неприветливый лес.
Себя я валежником сверху укрою.
Руками замёрзшими строю навес...
Услышал вдруг вой, раздирающий душу.
Нарушил поблизости он тишину.
Пойду посмотрю, хоть замёрз я и трушу,
Но, может, кому-то свободу верну...
Большой старый волк окровавленной лапой
Пытается сбросить зубастый капкан.
Его обозвал я слепым и растяпой,
Металл удалив с многочисленных ран.
Полоской онучи стянул лапу сильно,
А зверь непрерывно в глаза мне смотрел.
Кровь запеклась, не текла так обильно,
Волк смирно лежал и всё молча терпел.
Вернувшись, залез под замшелый валежник,
Всё тело сковал мне свирепый мороз...
"Отдам Богу душу, как истинный грешник",-
Губами замёрзшими я произнёс.
Сомкнулись, покрытые инеем веки
Нежданно подкравшимся
Гибельным сном...
Привиделась шерсть на большом человеке;
Что в тёплой избе оказался потом...
Беспамятство образом мутным сменилось.
Старушку увидел, свой взор приподняв.
Заботливо та надо мною склонилась,
Поила меня отваром из трав.
Шептала она, что в рубашке родился,
Что Богу чуть душу свою не отдал,
Что как-то у дома её очутился,
Что волк на крыльцо её воем позвал...
Без малого месяц провёл в той избушке,
Пока не окреп после хвори своей.
Жизнью обязан я милой старушке.
Той жизнью, что стала на месяц длинней.
Собрав узелок, вышел бодро из хаты
С думой ненастной,- куда ляжет путь.
На ветхой одежде пришиты заплаты и
Новый кушак, чтоб тулуп запахнуть.
Спустившись с крыльца, я не мог не заметить
Серый знакомый уже силуэт.
Спаситель лесной решил меня встретить,
В знак благодарности давший обет.
Старый мой волк, дожидаясь меня,
Молча сидел у кривого плетня...