Партбилет

                (По рассказу отца)            

      Пётр Лактионов учился плохо, и в своей, начальной школе, и когда стал ходить в нашу "десятилетку" с пятого класса. Он рано начал курить, но этим, правда, баловались все "пришлые" ребята, а учёба ему, наверно, была противопоказана. Его можно было видеть стоящим на середине зимней сельской улицы, у крайней хаты, ждущим, когда бабка - "калдуниха" наберёт воды из колодца и отправится обратно с вёдрами на коромыслах, на свою сторону от дороги, чтобы он мог продолжить свой путь в школу. Примета была нехорошая, если пути его и бабкин пересекутся. Весной, когда он ходил в восьмой класс, директор школы уговаривал его мать, дать расписку о том, что нет претензий к школе, потому что он не хотел учиться. А тогда у нас было всеобщее восьмилетнее образование и в РОНО (Районный отдел народного образования) не знали, что с ним делать! Ему не дали всё равно получить "Аттестат зрелости", выдали только справку об окончании десяти классов, с правом сдать экзамены на следующий год или после Армии. Так он вернулся из армии и пламенно убеждал нас на школьной линейке, специально построенной для этого, и искренне говорил, как "не хорошо остаться без документов об окончании школы на всю жизнь" и, как он "всё равно благодарен родной школе". Работать стал Пётр после Армии дома, пастухом колхозного дойного стада. Он был достаточно заметен в колхозе: не прогульщик, не пьяница, не дебошир, хоть аттестата зрелости у него так и не было. Потом он женился на девушке из соседней деревни и жизнь пошла ровным накатом, правда пока без наследников.
     Тут при очередной партийной "разнарядке", на одном из патийных собраний, Петра, правда с большим трудом, но сумели уговорить вступить в партию, КПСС. Когда вернулись из райкома с председателем и молодым парторгом, где принимали его, Пётр запротестовал, чтобы партбилет "обмывали" у него дома, чтобы и жена была свидетельница! Он, с нескрываемым удовольствием, с заметной гордостью и даже высокомерием (по словам отца) показывал свой новенький кандидатский билет.  Всю партийную "компанию" возил в райком на 51-м газоне,  отец, шофёр с довоенным стажем. Он видел, как трогательно было наблюдать за Петром, когда он вышел на крыльцо райкома, уже принятым кандидатом в партию, и там, на крыльце, долго рассматривал раскрытый билет, смотрел его на солнышко и потом аккуратно сложив, засунул его глубоко в левый грудной карман новой телогрейки. Так начался партийный стаж Петра Локтионова.
     Прошло, наверно, пол-года или больше, и на одном из партийных собраний, на которых он всегда обязательно присутствовал в числе первых, повестка дня претерпела неожиданное изменение. Поступило предложение рассмотреть поведение кандидата в члены КПСС в быту, то есть дома, Петра Локтионова. Оказывается он начал частенько "поколачивать" свою молодую жену. Оказывается став кандидатом, он начал злоупотреблять не спитрными напитками, а самым настоящим запрещённым самогоном! Жена пожаловалась парторгу, но без заявления, в устной форме. Президиум тайно между собой договорился, ещё до начала собрания, строго предупредить Петра о недопустимости подобных случаев, такого поведения, вплоть до исключения из кандидатов в партию. Так, постращать, не перегибая палку. Тем более, как пастух колхозного стада, он был незаменим! Когда на собрании стали обсуждать домашнее поведение Петра, он сразу не понял. Но тогда парторг колхоза, без улыбки на лице заявил, что в таком случае придётся поставить на голосование вопрос о приостановке Петра в кандидатском партийном членстве. Попугать, чтобы прочувствовал! Но никто не ожидал, ни парторг, ни председатель колхоза, никто, что Пётр спокойно встанет, с видимой аккуратностью достанет из грудного бокового кармана свой кандидатский билет и спокойно понесёт его в президиум, по дороге бормоча, что эти, одни только взносы членские, до "печёнок достали". Президиум весь встал в растерянности! Не знали, как поступить. А Пётр, поднялся молча на сцену к президиуму, положил свой билет на стол перед парторгом и повернулся обратно, предварительно спросив: "Что ему, сразу покинуть собрание или можно досидеть?" Весь зал грохнул от смеха. Парторг с председателем стали уговаривать его подождать с решением и договориться, потому что выносить этот мусор на райком - это пятно не только на колхоз, но и на весь район. Такие вещи так не делаются!  Пётр отпарировал:      - А чем вы думали раньше? -      Опять поднялся хохот. Напуганным, вместо Петра, оказался парторг, как не сумевший во время сообразить, чем всё это может кончиться? Петру с радостью разрешили остаться до конца собрания и всю концовку его посвятили уговорам забрать билет обратно. Но партийцы постепенно стали расходиться, а партбилет оставался в руках парторга. Только когда он, чуть не плача, убрал с повестки дня "баловство" самогоном, Пётр кое-как согласился подумать до завтра, что делать с билетом. А завтра в правление колхоза, к парторгу, прибыла сама Лушка, жена Петра, и передавая ему мужнин партбилет, на угрозы судом парировала: -  "Таких, как Петя мой, мужиков больше нету ни у кого! А самогон варит - чистейшей воды наговор!"  С председателем решили съездить к Петру вдвоём, с самим парторгом, прямо на луг, к стаду, пристыдить. Он мол не ребёнок, а член партии! Мол надо войти в положение и т.д. и т.п. Но Пётр даже не соизволил слезть с лошади! И не понятно было, то ли он так сильно обиделся на дружескую партийную критику, то ли сам уже давно решил завязать с партией, только повод искал. Так оборвался партийный стаж молодого кандидата. А во всём остальном он был и остался деловым хозяйственным мужиком, правда без аттестата зрелости и уже без партийного билета. Наверно и сам основатель партии не одобрил бы агитацию Петра к вступлению в партию большевиков с такой, в общем-то положительной бытовой и производственной характеристикой. А может партии это было важно только тогда, в 1903 году, когда кристальность её рядов была жизненно необходима.  Но вступить в её ряды, тоже мог не каждый. Должны были поручиться за вступающего, по крайней мере два ветерана партии. Это практиковалось и практикуется во всех нелегальных организациях, партиях, шайках, мира, будущие члены их принимались, пройдя испытательный срок.