Собрать себя

< Если всё же есть внутри нашего языка атмосфера, давление, слоистость, полиморфизм струй (неоднородность разнонаправленных потоков, распознаваемых одновременно по нескольким признакам, чьи узлы не способны сказать друг друга), если есть в нём заснеженные укромные алтари, чтобы птицы могли зимовать и кормиться живицей мифа, – то должно быть и свечение газа, и кучевое тепло камеры, и декор, и объем, и, вместе с ним, объятие. Иными словами, явная, несомненная дрожь суггестии, как в сокровенной речи торговца манускриптами, когда каморка превращается в бокал, в котором растворены – без возможности опознания – пластующиеся породы общих снов и конденсат страха перед ночным хищением. И чем сильнее высишься высишься в ы с и ш ь с я, бьёшь поверх, – тем труднее становится оккупировать: просторную гладь листов, расставленные предметы, pencils & sharpener, предлагаемые пейзажи, предполагаемую судьбу; тем крепче блекнут речи и встречи, всё становится покрывалом. Но как раз таки здесь помощь не требуется, потому что это и есть острота ощущений: скука – фокус на блесках пыли, на костенеющих запястьях; первый взгляд и шедевр – случайный виток интонации. И ещё есть упорные прописи, и матка сауны концом дня, и великолепные, сияющие годы. >
 
А кому-то
  серийно запаяна неземная слава в безвредную эйфорию горячих небесных ампул, и на постели
  сверкают первые слёзы из возвращённой правды
  о безграничных возможностях языка        тела пределов элиминацией,
  роспуском всех надежд (заодно: их и не было никогда, то солёные
  тени наоборот; кричу).
 
В землю
  врыты мы колдовством, бивня изморозью, доколе не станет тошно столбам просеки;
  сосны протянуты высоко и гулко, безбрежно топко, – и вот как раз таки там, как уже когда-то,
  молекулы, облачаясь в цвет, допустят зазор в подготовленном месте
  к требовательной сбивчивости баланса – и впервые не совладать с материалом: крен. Так твёрдые
  собираются вместе рвать печень анестезией, клубиться над сломанными воротами из котельных, действительно
долгое утро, отец и сын,
  доколе не соберёшь себя – не принципиально, где, – в сложном аду кузовного цеха за два часа до открытия.
 
23 – 28 ноября, 2024 год