Экзопотамия

(Любимым моим абсурдистам - покойному Борису Виану и живому Мишелю Гондри - посвящается)
*Экзопотамия - вымышленная страна из романа Бориса Виана "Осень в Пекине"


   Если дать растениям волю, они текуче запомнят собой всю комнату, милосердия для сплетясь в средостеньи дня, чтоб её не запомнил ты; произвольно невозможно позволить себе такое, ибо лапки у памяти цепче, чем у геккона, и осколки сбитых мечтаний в небе саднят и падают в заросли, и блестят там, как тропические цветы.

   Монашествующий библиотекарь ордена Любви Всесжигающей, следуя мыслью за дымом, ты проводишь время в гамаке меж лиан в семантических дебрях, и предел их видится недосягаемым, и когда там резвятся новые бонобо, ты завидуешь им, как стареющий павиан.

   По непонятной тебе самому причине тяготеющий к вертикальности, ты, тем не менее, чувствуешь, посасывая над фолиантом бокал вина, что тебе совершенно не в чем и некому каяться, равно как и прощать тебя некому, даже если б была известна твоя вина.

   Кто-то всегда прячется рядом в бесконечных деталях, а детали – они как листья, их сочетаниям нет числа: потому-то и дым так витийствует, улетая, вне зависимости от того, что горит, кого тебе Босх послал – и заросли разрастаются; с буйных страниц и листьев капает влага, в гости вот-вот с того света придёт тебя навестить старина Виан; материк, утопая в зелени, сокращается до размеров архипелага – тогда ты берёшь мачете и начинаешь рубить лианы, чтоб с утра не проснуться в замкнутом коконе из лиан – и тогда на какое-то время возвращается память: она возвращается, появляется небо, в нём – отчётливое божество женского пола, о котором, говоря между нами, много такого помнится, что смертному не прощается – однако это нисколько не отменяет богооставленности без него.

   Божество с острым, ослепительно белым зубом скалится улыбкой на пол-лица и совершенно по-особенному звучит, непредсказуемым образом становится милым, холодным, грубым, страстным, многоумным, идиотическим, но не замечет тебя, от него ответа больше не получить, – да и как получишь ответ от образа в памяти? – спасибо уже за то, что какое-то время рядом была живым человечком там, где грубость данностей ископаемых мало чем побеждаема, кроме абсурда, и вечно давит живое, походя перекусывает пополам – потому хочется помнить только хорошее (плюс всё же этот конкретный мир настолько пронизан его лучами, что на них, возможно, и держится): радуйся – тебе хотя бы это далось.

   Но чаще во многой памяти – много печали, и комната упирается в потолок.