В вихре бурном каламбурном. 2024

Каламбур (фр. calembour) – литературный приём с использованием в одном контексте
 разных значений одного слова или разных слов, или словосочетаний, сходных по звучанию.


КАЛАМБУРНОЕ НАСТРОЕНИЕ

Многоцветьем каламбурным –
Красным, синим, алым, бурым –
Сквозь размеры в вихре бурном,
В ритма буйного пролом,
Через чащу, бурелом
Лезут рифмы напролом,
Словно лом,
В настроении сумбурном.

Что неймется? Что не спится?
В колесе сломалась спица?
Рифм штампованные лица
Скопом ринулись в полет.
Эй, держи их, стихоплет!
Смело бей, как птицу, влет! –
Да об лед! –
Стоит только разозлиться.

Но слова – те с заявленьем:
– И кому, под чьим давленьем,
Мы обязаны явленьем?
– И зачем нарушен сон? –
Слоги стонут в унисон.
Для каких таких персон
Сей фасон?
Не по-щучьему ж веленью?

– Тише, вы! Какие сказки?
Не по чьей-нибудь подсказке
Пляшем в боевой раскраске:
Яркий красочный плюмаж –
Строгим правилам демарш.
Под крутой веселый марш
Шагом… марш! –
На ходу меняя краски.

Нам положено по роду
Украшать свою породу.
Четче шаг! Прибавить ходу!
Мысли свежие бодрят.
За рифмованный подряд
Взялись дружно все подряд.
Стройный ряд
Вскаламбурит эту оду.

Слава речи – не французской,
Итальянской или прусской;
Не «гишпанской» и не друзской –
Не сломался бы язык!
Эх, цветист родной язык!
Краснозвучием велик,
И могуч, и многолик!
Слава речи нашей русской!


Каламбур от «А» до «Я». ЧАСТУШКИ

Пропою вам, ребяту’шки,
Каламбурные частушки.
Пусть стоит не падая
Алфавит от «А» до «Я»!

А
Я вишу на Абажуре,
Чуть живой, но всё в ажуре.
Думал, что «Авария»,
Оказалось «Ария».

Б.
Сочетался с милой браком,
Обернулся брак тот браком:
Ей бы ножками болтать
Да с подружками болтать.

В.
С водяным к чему водиться?
У него внутри водица;
И не наша в том вина –
Нет там водки и вина.

Г.
Детство Лёхи было горьким,
Потому назвался Горьким;
А родился б Гоголем,
То ходил бы гоголем.

Д.
Так достал нас домовой:
От проделок дома вой.
Шел бы ты своей дорогой,
В дом соседний, дорогой.

Е.
Шахматисты пили, ели…
Утром встали еле-еле;
Сели к шахматам едва –
Где та пешка, где «е–два»?

Ё.
Заглянула как-то тёлка,
Вся сверкала, словно ёлка:
В бриллиантах, ё-моЁ!
Неужели всё – моё?

Ж.
Днем и ночью душит жаба:
Не жена, а просто жаба.
А дружки – те не женаты...
Больше, жаба, не жена ты.

З.
Теплый вечер затянулся...
Сигареткой затянулся...
Речь про «это» с ней завёл –
И в конце концов завёл.

И.
И вертлява, и игрива,
Как в кобылке хвост и грива;
Вся желанием искрилась –
С кошельком моим и скрылась.

Й.
Йог в спортивности койоту*
Не уступит ни на йоту,
А койот, не зная йогу,
В том же не уступит йогу.

К.
Ветром лодочку качало,
Мне она мозги качала.
А концовка всем знакома:
Крен, веслом в висок – и кома.

Л.
Ой, беда! держитесь, люди!
Посочувствуйте вы Люде:
Приключилась с ней любовь.
Ну и кто же он – Любовь!*

*Любка Лезбина, соседка моя.

М.
Душ. Сортир. Халат махровый.
Террорист, бандит махровый.
Только ноги намочил –
Тут же кто-то замочил.

Н.
Ведь твердили Винни сколько:
По утрам ни-ни, нисколько!
Братцу  Пух визит нанёс –
И такой там вред нанёс.

О.
Заглянул на огонёк
К ней с журналом «Огонёк».
С «Огоньком» ей неохота,
У неё журнал «Охота».

П.
Дом соседу под дождем
Все никак не подожжем.
Переносим тупо пытки,
Подожгли с седьмой попытки.

Р.
Мы желаньем разгорались,
Но угли не разгорались.
Костерка не развели –
Лишь руками развели.

С.
Поглядите на Серёжку:
Носит бусы и серёжку!
Уморил совсем Сергей:
Обожает бисер гей.

Т.
Будет всей Европе туго,
Ремешок затянет туго:
Нефти лопнула труба,
А без нефти ей труба.

У.
Спать ребенка уложила,
Следом мужа уложила –
Из ТТ,  труп убрала
И в квартире убрала.

Ф.
До, ре, ми, фа, соль и ля.
Посадил фасоль Илья.
Но без «си» взошли фиалки.
Подарю их фифе Алке.

Х.
За окошком дождик хлещет.
Мой миленок водку хлещет.
Я ему: «Довольно! хватит!
А не то кондрашка хватит!»

Ц.
– Будет вам! да не цари ли
В прошлом вволю поцарили? –
Я сквозь зубы процедил.
Царь же – молоко цедил.

Ч.
А моя жена из Чада.
Ух, смышлена! – словно чадо:
Всё, что есть, руками чешет
И по-чадски что-то чешет.

Ш.
Тихо. Вечер. Звёзды. Шлюпка.
Ты мозги мне паришь, Любка.
Я вошел от злости в штопор...
И откуда взялся штопор?

Щ.
Анка – розовые щечки,
Тут прильнув к «Максима» щечке,
Стала в страсти белых щелкать:
Будет вам хлебалом щёлкать!

Ы.
Нету пива без водЫ,
Нет и слов на букву «Ы»,
Лишь одно, и то с балдЫ,
Наш Балбес придумал: «Ы»*

* «Операция «Ы»

Э.
Симпатичной Элле – мент,
Уголовный элемент.
А страшиле Эмме – гранд,
Престарелый эмигрант.

Ю.
Зачитавшись книгой Юнга,*
Опоздал к отбою юнга.
А теперь, хотя и юн,
Драит камбуз и гальюн.

*Карл-Густав Юнг – философ,
психолог, востоковед, теолог...

Я.
Я поэт, зовусь я «язвой».
С детства я страдаю язвой.
Язвит ядом мой язык,
Крючит рот, болит язык.

Вот такие карусели.
Sorry, мэм & мадмуазели!
Вот такое Эй, Би, Си.
Всем большое гранд мерси!


КАК КАЛАМБУРИТ НАС ПО СВЕТУ...

Как строки нижние ни странны,
В них каламбурят даже страны.

А.
Али в родной Албании
Купает всех своих Алл в бане,
А вот в стране Армения
Купаем их Армен и я.

Б.
Хотя люблю болгар и я,
Мне ни к чему Болгария!
И пусть из Старой Бэлла Руссы, –
Родней ей все же белорусы.

В.
«Давай ко мне в Венесуэлу», –
Зовет к себе Венесса Эллу;
А та – довольна Венгрией.
И чем пришлись так венгры ей?

Г.
А вот и Новая Гвинея.
Купался с Ниной там в вине я;
А поутру, уже в Гренаде,
Давил с похмелья угри Наде.

Д.
Друг – в Королевстве Дания.
Приехал в гости к Дане я.
«Постой! Не вижу в доме Нику!» –
«Сбежала с негром в Доминику».

Е.
Залихорадило Египет
От блеска Бабушки Яги пят.
«Вах-вах, – стонали египтяне,–
Она на бабушку не тянет!»

Ж.
И стюардесса Жанна даже
Кричит: «Всех – в ж...! и я – туда же!»
И было собралась уже,
Но… нет страны на букву «Ж».

З.
Болеет Зина Замбией,
Ударить по глазам бы ей!
Совет: спускайте наземь баб вы,
Иначе всем придет «Зимбабве».

И.
Звонок из Иордании.
За Никой мчим из Дании,
Забыв, что было ранее.
«Алло! Ты где?» – «В Иране я».

Й.
Елена же из Йемена
Приехала – беременна.
Всем говорит, что временно.
Уж да... настали времена!

К.,
Бой-френд Агафьи, он из Конго,
Похож на этого… Кинг-Конга;
А Клавкин  хахаль, что на Кубе, –
Кинг-Конг вдвойне и даже в кубе.

Л.
Звонит, рыдая, Мила Осе:
«Не жизнь мне без тебя в Лаосе!».
Шлет эсэмэску Нелли Ване:
«Ох, как же тяжко жить в Ливане!»

М.
Ведь слово дал, мол, даме я,
Какая там Молдавия? –
Давно зовет нас зять Маврикий
В страну чудесную – Маврикий.

Н.
А Катька духом все ж не пала:
Приветы шлет всем из Непала.
Ее сестрица (ух, мегера!) –
Всем шлет лишь вопли из Нигера.

О.
«Откуда мужа-наркомана
Везешь домой, не из Омана?»
В ответ лишь звуки: «О..А..Э...
Объединенные АЭ».

П.
Встречаю в порту Галю я.
Куда, мол? – В Португалию.
Полину – следом, та – в Перу.
Вам, девки, – в попки по перу.

Р.
Руфина – та Румынией
Больна. Зачем румыны ей?
Не слушает, как ни проси я,
Твердит: «Прощай, моя Россия!»

С.
В сердцах грозила Сене Галя:
«Уеду к черту в Сенегал я!
Пусть Сенегал не Сан-Марино,
Живет же с чертом там Марина.

Т.
«Привез бы, – молвит Тая Ване, –
Массажный крем мне из Тайваня».
Ответил Ваня Тае: «Ладно...
И крем-брюле из Таиланда».
 
У.
В моем родном Узбекистане
Сидят в кафе узбеки с Таней.
Летит – ее ты не ругай –
Она сегодня в Уругвай.

Ф.
Как тесен мир... и Франция,
По ней шагаем Франц и я.
Навстречу нам – Филипп и Инна.
«А вы как тут?» – «Да с Филиппин мы».

Х.
На «Х» – одна Хорватия
                и каламбур «хор, в вате я».

Ц.
А с «Ц» – лишь государство ЦАР
                и половинка от «швейцар».

Ч.
Тебя, что, в школе не учили?
Зачем поехала ты в Чили?
И почему как уголь чадо?
Да не из Чили ты – из Чада!

Ш.
Есть в Южной Азии Шри-Ланка,
По мне звучит смешно: Жри-Ланка.
Я Ланкой называл Илону –
Досталась острову Цейлону.

Э.
В чудесной Эфиопии
Купил от эфы опий я.
Вручил тот опий Тоне я –
Прощай, страна Эстония.

Ю.
Аринка с Юлькой – их в ЮАР
Пленил алмазный пеньюар.
Есть в Африке республика –
Теперь там наша публика.

Я.
Забредила Японией:
Мол, обещал там пони ей.
Стал отговаривать я Майку:
«Не лучше ль нам с тобой – в Ямайку?»


А кто еще? Что с ними сталось?
Иль стран в запасе не осталось? –
Есть вроде, просто в алфавите
Букв не осталось… Извините.


СТОЛИЧНЫЙ ПРОЛЕТ

Случайно, пролетом в престольной столице –
Стоглавой, сторукой, стоглазой, столицей…
Ручью в ту же реку два раза не влиться,
Я здесь, а кругом незнакомые лица.

Как все изменилось! – Иная уж дата.
А вот бы назад... лет пятнадцать... когда-то...
Тут в прошлое память моя погрузилась…
И, клавишей щелкнув, грузилась, грузилась...

Я в думах сижу на диване в отеле...
Вдруг мысль прицепилась:  подумай о теле.
Впилась как пиявка, воткнулась, что шило,
Удавкой стянула, давила, сушила.

Неведомо как, по приказу чьему-то
Компьютер, светясь и скрипя почему-то,
Букет изрыгнул издалёка на свет –
Надежд, Маргариток, Иринок и Свет.

Как лист банный к «месту», идея пристала:
Спать лечь одному мне никак не пристало;
Когда же вконец «прилипала» достал,
Я книжку свою записную достал.

Из джинсов штанин, и совсем не широких,
Тут с гордостью вынул своих чернооких,
Красавиц, не очень, шатенок, блондинок –
Весь список Татьян, Каролинок и Динок.

Свой палец слюнявлю на первом листочке...
Читатель! Прости, далеко нам до точки...
Книжонка – что кладезь, хотя не СD.
Ехидно страница: – Звони, не сиди!

Недолго минута раздумий тянулась,
Рука к телефону сама потянулась:
– Hello! Добрый день! Кто мне нужен? Анюта.
– Анюта в Солт-Лэйке. – Где, где? – В штате Юта.

Про Штаты словечко я крепкое вставил
И тотчас на «Б» свою ставку поставил:
Сколь чудных мгновений подарено Бэлой –
Высокой, красивой и кожею белой...

Как вспомню, так вздрогну: Балтийское море...
– Нет дома. – Скажите, а где? – В Балтиморе.
И ты, Брут, – подумал я как-то уныло.
В висках то ли ёкнуло, то ли заныло.

Лечу в направлении «В», ног не чуя,
По клавишам цифр очумело стучу я:
– Тук-тук! – Вероника звонила из Бремена,
Она на сносях... на девятом... беременна.

Прощай Вероника! Гаянка жива ли?
Мы с «Г» шашлыки в «Арарате» жевали.
Огонь, а не баба! Быстрее к Гаяне...
– Да нет, дорогой мой, Гаяна в Гайяне.

У «Д» передернуло: взять что от Дины?
Тепла от нее, как от северной льдины –   
Сплошные проблемы... Словечко ввернул,
От холода вздрогнул – и к «Е» повернул.

Скорее к камину прекрасной Елены;
Музей – не квартира, кругом гобелены.
– На выставке в Бонне с картинами Лена…
В камине тоскливо дымится полено.
 
Я к «Ж» прижимаюсь: желанная Жанна –
Изящная, знойная, из Андижана.
– Скажите, а Жа... – Улетела в Одессу.
Банально, но Жанна моя – стюардесса.

«З»воню златовласой затворнице Злате.
Купался когда-то со Златкою в злате.
– Nie ma, Златка в Польше, живет в Закопане...
Ну... «дженкуе, добжэ», богатенька пани.

А кто там… на «И»? Посигналю-ка Ире.
Мне вежливо мама: – А Ира в Каире.
Каир! Отчудила, противная, номер! –
И вот набирается следующий номер.

На «К» – Каролина. Звонок – Каролине.
– Уехала в Штаты, она в Каролине…
Три года уж как... – У-у-у, проклятые янки!
Такой я не ждал от девчонки подлянки.

«Л» буква – брюнетка по имени Лола.
Такое та Лола в сердцах отколола!
Поведал мне брат ее: – Лола в Иране,
В гареме у шаха... давно... в Тегеране.

Дурдом! Идем дальше... «М»иронова Маша…
Мне помнится, папа ее с «Уралмаша».
– Алло! Можно Машу? – А Маша – в Джакарте...
Попробуй, сыщи ту Джакарту на карте.

Под буковкой «Н» обозначена Надя.
Надеюсь, что Надя моя не в Канаде?
– В посольстве, – сказала сестренка, – в Панаме…
На миг мне представилась Надя в панаме.

Добрался до «О» я – певица Олеся…
Когда-то Олеся мне пела о лесе,
О тундре, оленях, про снег и про лед ...
– В Чукотке она. – Невезуха! Пролет!

Под «П» притаилась Полиночка, Поля...
За ручку мы с Полей гуляли по полю.
Мне в трубку: – Уехала Поля в Марокко.
Ну, девки, мне с вами сплошная морока!

Вновь палец смочил... От волненья дурея,
Не солоно евши, доплелся до «Р» я.
Как много ромашек подарено Римме,
А ныне та Римма по бизнесу в Риме.

– Что «С» мне ответит? – я буркнул странице. –
В какой-нибудь Вене, Мадриде иль Ницце?
На проводе мальчик: – Кто нужен? София? –
В Болгарии с мужем, в столице София.

На «Т» не надеясь, вдруг вспомнил о Тане –
Сестричкой работала в Афганистане;
Потом был Термез, были пиво и раки…
– Да-да! А Танюшка врачует в Ираке.

Взвыл волком я: «У-у!..» – и довылся до Ули.
– Ну, что вы, Ульяна уж год как в Сеуле:
С корейцами книгу свою переводит
Да «воны» сюда иногда переводит.

А сам про себя: «Мне Ульянка – до фени!»
И та, что под «Ф» – дали ж имечко: Феня!
При мне еще Феня сбежала в Натанию,
Обиду тая на меня и на Таню.

На «Х» ради хохмы трезвоню Хавронье.
– Альё, енто хто? А Хавронья в Хевроне.
Вот имя! И не было внешности яркой,
А вот ухитрилась – в Хевроне дояркой!

ДалсЯ вам Израиль! И «Ц»иле не буду
Звонить: она – там, обещал, что забуду.
Сказала б Хавронья: – Ну чо ты, вообче!
И правда, чего там... Попробую «Ч».

Чулпан. Я заранее крепко ругнулся.
Диван подо мною дугою прогнулся.
– В Камбодже... с туристами, город Пномпень.
Зануда! Придурок! Сижу тут пнём пень!

Креплюсь. «Ш». Красивое имя – Шахноза.
Дразнил её в шутку «Шахноза-заноза».
– Давно нет. Уехала. – Где? – в Ливерпуле.
Теперь бы дразнил её «в ливере пуля».

«Э», ну вас! – от злости – и сразу же к Элле,
Вот кто пригодился б сегодня в отеле.
Гудки безнадежны… молчат… не берут.
Понятно: Кувейт, Тель-Авив иль Бейрут.

Всё! братцы, сдаюсь! Без ножа завалили!
Совсем охренели! Куда все свалили?
Но если и «Ю»... выручай меня, Юля!
 – В Париже, мой друг, ваша Юля – с июля.

Завал! Раздраженья в себе не скрывая,
Страницу последнюю чуть не срываю –
Звоню Ярославне, надежду тая.
Мне – голос: – Откуда? Ты где?
– Это я!

Да, здесь я, в Москве, ненадолго… пролетом...
Да, завтра… в двенадцать!
– Каким самолетом?
Ты в Штатах? В Нью-Йорке?
 – Такие дела…
– Я замужем. Счастлива! Дочь родила!

Надеждой блеснув, уплыла Ярославна –
Красива, серьезна, фигуркою славна.
– Увы! Не могу, – еле слышалось в трубке.
Ну что, капитан, люк задраивай в рубке.

Вечор не удался: видать, не фартовый.
Отчалили, братцы, отдали швартовый.
От долгой сидячки болят позвонки...
Но тут тишину разрывают звонки.

Мне ласковый голос: – Привет! Не скучаем?
– Скучаю, а что? – Угостишь меня чаем?
– Давай, заходи... Ну и сколько же будет?
– От сотни за час от тебя не убудет?

Минут через пять постучали два раза.
Вошла. Показалась красивой, зараза!
Причин нет придраться к моей визави.
– А имя? – Как нравится – так и зови.

Позволю сокрыть, что там было меж нами.
В ночи называл я ее именами
Всех тех, кого помнил когда-то и знал…
Рассвет наступил – и я выложил «нал».

Поверишь, читатель, есть шанс удивиться,
Весь список ушел с безымянной девицей!
Не жаль семи сотен. Какой там расчет!
Портье: – За звонки тут вам выписан счет.

Ах, да… телефон! Вот дубина! тупица!
Ведь знал: не бывает бесплатная пицца.
Я весь тут пред вами... простите, сдаюсь –
И с сотней последнею вмиг расстаюсь.

Потом еще в пробке пришлось покоптиться,
Покуда стальная ждала меня птица.
Примчался последним, был взмылен без мыла…
Тут птица крылами взмахнула – и взмыла.

Уже на борту вспомнил песню поэта
Про Вачу – похожа, хотя не про это.
Да ладно, не плачу и все залечу…
Без цента в кармане обратно лечу.

А тут еще сбоку соседка-старуха
Зудит без умолку и давит на ухо.
В желудке кипит... я, хотя не проглот,
Твержу: – Выручай меня, Аэрофлот!


А КАКОЙ У АЛЬФЫ ВИД? – АЛФАВИТ

                Каламбурчик мой невинный –
                что огурчик к чаше винной.

А. Поразила она нас:
Проглотила ананас.

Б.
Промотался бегемот –
И теперь в побеге мот.

В.
– Нету больше винегрета:
Съел! – сказала Винни Гретта.

Г.
А теперь программы гвоздь:
Магу в лоб вбивают гвоздь.

Д.
Осторожней! Я, Ван Дам,
В челюсть пяткою вам дам.

Е.
Печь пыхтит… мечи, что есть,
Всё на стол – и будем есть.

Ё. Ёрш ершился, словно ёж:   
– Врёшь! Руками не возьмёшь!

Ж.
У тебя, что, нет жилья?
Нет? Тогда – массаж, Илья.

З.
Врать, однако, вы здоровы! –
Вот анализы: здоровы.

И.
Славны были именины:
Позабыл я имя Нины.

Й.
Ворвались в жильё гуртом –
С квасом, луком, йогуртом.

К.
Обкормили карапуза –
Вздулось у Макара пузо.

Л.
Вскрылась Виллина личина –
И лишился Вилли чина.

М.
Друг у Милы очень милый –
Ходит хвостиком за Милой.

Н.
Ловко трубку он набил,
В этом руку он набил.

О.
Как её вы оболгали!
В чувствах к ней вы оба лгали!

П.
К чаю есть пирог песочный
И огурчик папе сочный.

Р.
Не досталось Ире диска:
 Ира вредная редиска.

С.
Мистер-Твистер, сэр эсер,
 Нет вам места в СССР!

Т.
У осиной талии имя есть: Наталия.

У.
Кровь из носа я утёрла –
Всё ж ему я нос утёрла.

Ф.
Пусть, нескромный и фривольный,
Но… свободный я! «free!» вольный!

Х.
Друг от фляжки отхлебнул:
– Сколько ж горя я хлебнул!

Ц.
Что забыл я в той цепочке?
Селезенку? Сердце? Почки?

Ч.
Над волной парила чайка.
Меткий глаз, не подкачай-ка!

Ш.
Вот еще одна шарада –
Пару слов всего: шар – ада.

Щ.
Что распелся, как щегол?
Сам-то, глянь, и нищ, и гол!

Ы.
Всё ж без этой буквы «Ы» –
Ни туды и ни сюдЫ.

Э.
Вон! Покинь мой экипаж!
Эк расселся! Экий паж!

Ю.
Как-то раз, в конце июля,
Повстречались я и Юля.

Я.
С боем взяли языка –
Был он нем, без языка.


АМЕТИСТОВЫЙ АЖУР

Каламбурные скороговорки-тавтограммы

А. Антикварный абажур – аметистовый ажур.

Б. Бабка балует Бориску: – Борик, будешь барбариску?

В. В вурдалаков верит Вера. Вредоносна Веры вера.

Г. Грызла грязный гвоздь гиена. – Где, гиена, гигиена?

Д. Добрый, дряхлый дипломат да дырявый дипломат.

Е. Ежедневно, если есть, ежевику Еве есть.

Ё. Ёрзал Ёжик: – Слов на Ё... Ёлки-палки… Ё-моё!

Ж. Жесть – железная жестянка, «жисть» – жестокая «жистянка».

З. Знаешь Знайку? – Знался, знался. – Знайка здорово зазнался.

И. Игорь имидж изменил: Игорь Инге изменил.

Й. Йодо-йогуртовую йогу – йошкаралинскому йогу.
 
К. Как Кузьма Кузьмич косой конопель косил косой?

Л. Леонида Любит Люба. Леониду ль Люба люба?

М. Молчаливо мчались мимо мысли маленького мима.
 
Н. Не нужны нанайцу немцы: нравятся нанайцу ненцы.

О. Осип Ольгу обогрел – Ольгу обухом огрел.

П. Пуху Пятачок, пугая, покупает попугая.
 
Р. Разозлила Рая Розу: Рая растрепала розу.

С. Снайпер Севу с тополя снял из Севастополя.

Т. Толик – творческий титан: топит тёщею титан.
Тяготился тёщею – трындычихой тощею.

У. Умник, умничать устав, учредил ума Устав.

Ф. Ферзь – «фирмовая» фигура: форма, форс, фасон, фигура...
 
Х. Хрюша Hennessy хлестал, хомячка хлыстом хлестал.

Ц. Целомудренно царили. – Целомудренно ль? Цари ли?

Ч. Чех чернилами чертил чёрных чопорных чертил.

Ш. Шамаханский шустрый шах шаханул шахине: «Шах!»

Щ. Щебетал щегол и щёлкал, щёголь щипчиками щёлкал.

Э. Эскимо – Эстеллочке, этикетку – Эллочке.

Ю. Юморной южанин, юнга – юркий юрисконсульт Юнга.
 
Я. Яркой ясноглазой Янке Ян явился – явный янки.


АКТУАЛЬНЫЙ АРТАБСТРАКТ

Каламбурные скороговорки-тавтограммы

А.
Актуальный артабстракт – архиавангардный акт.

Б.
Бредит Бобин Барабек: болен, блин, без бара бек.

В.
Ветер вихрем возвращался, ветром ветхий воз вращался.

Г.
Говорила  Генке Галка: – Генка, глянь-ка, гадит галка!

Д.
Девушке достало духа долбануть дубиной «духа».

Е.
Ехать ельником Емеле ежедневно… еле-еле.

Ж.
Жору жутко жаба жмёт – жадный, жирный, жалкий жмот.

З.
Зинка зятя завалила – закопала завалила.

И.
 И изящно, и игриво игнорировала ива.

К.
Крепкий, кряжистый кулак кажет конюху кулак.

Л. 
Любка – ландыш, лютик, луг; Левка – лещ, литровка, лук.

М.
Мерин маленького мэтра малорослый: меньше метра.

Н.
Нестор наглости набрался... Ну, наверное, набрался.

О.
Он отпил отвар особый отвратительной особы.

П.
– Пасть порвал бы папарацци! – папа передал по рации.

Р.
Ральф рычал, рубаху рвал, Рома рьяно ромом рвал.

C.
Сытый, сонный старожил с сыном сено сторожил.

Т.
Трон, тиран, театр, труппа, тьма, трагедия, три трупа.

У.
Угрызеньем удрученный, утомился ум ученый.
 
Ф.
Фу! Фальшива физика формалиста-физика!

Х.
Хмырь хворает, Хмырь хохочет – «Хванчкары» Хмырь хряпнуть хочет.
 
Ц.
Центнер Циля-цыпочка – целовал на цыпочках.

Ч.
Чую! Чур!Чур! Чурайся чащи! Черт чудит – чихает чаще.
 
Ш.
Шура шепчет: – Шеф, шестерка! – шкурник, шулер шут, шестерка!

Щ.
Щуплый щур щавель щипал, щёголь щиколотку щипал.

Э.
Эгоисту Эдьке  – эх, элементарной б этики.

Ю.
Юлька – ювелиру Юрке: – Юр, юлит южанин юркий.

Я.
 Яркую Ядвигу – Яну, Ярополку – язву Яну.


КАЛАМБУРЫ-ГОРОДА 

А. Аграфена – вот гангрена! –
     притащилась из Ангрена.
                (Узбекистан)

Б. И с пробоиной в боку
    «Боинг» все же сел в Баку.
               
 В. Веньямин в отеле Вены
     бритвой вскрыл Венере вены.

Г. Утром, пасмурным и грозным,
    взвод сидел в засаде в Грозном.

Д. День-деньской, на самом деле,
     мы бордель искали в Дели.

Е. Я – с Еремой – в Ереване! –
    разъяренно Пьер Иванне.

Ж. Женя жалует Женеву:
     там однажды Женя – Еву.

З. В краеведческом музее –
    всё о Зее да о Зее.
                (Амурская обл.)

И. Игорек играл в Игоре –
     проигрался! Смех и горе!
                (Ленинградская обл.)

Й. Знал я Йоку в Йокосука, 
     звал по-русски: Йока-сука.

К. И какой же город Краков
     без вина, колбаски, раков?
               
Л. Пусть не Питер город Львов,
     но и в нем не меньше львов.
               
М. Филиппинская Манила
     филиппинками манила.

Н. Женщина из Нежина
     до того изнеженна! (Украина)
 
О. Вез из города Орла
     огромадного орла.

П. В Риге вел себя по-рижски,
     а в Париже – по-парижски.

Р. Рая, девушка из Ровно,
    спинку держит ровно-ровно.
                (Украина)

С. Рухнул Сева с тополя –
     он из Севастополя. (Крым)

Т. Был бы жив товарищ Сталин,
     где бы был сегодня Таллинн?

У. Побывал казак в Умани,
     как и водится, у Мани. (Украина)

Ф. Мичиганский город Флинт,
     не оттуда ль «captain Flint»?

Х. Пакистан. Хайдарабад.
     Жив ли там Хайдар-аббат?  (Индия)

Ц. Послан был на целину я, 
     но имел там цель иную.

Ч. И неслась «Феличита»
     да над городом Чита.

Ш. Шепелявый в Шамбери
      шепелявил: – Шам бери!
                (Франции)

Щ. Что бы взять от Щельяюра? –
      Лишь шараду: «щель–я–Юра».
                (Республика Коми)

Э. Аравийский Эр-Рияд.
     Эдвард там – для Мэрри яд.
                (Саудовская Аравия)

Ю. Сколь озер в районе Южи!
      Город мал, но красен дюже.
                (Ивановская обл.)

Я. – Я у Ляли в Янауле, – лепетала Яна Уле.
                (Башкорстан)


КАЛАМБУРЫ-ГОРОДА 2

А. Чехи прибыли в Афины,
     шведы, русские... А финны?

Б. Прилетев в Бугуруслан,
    раскатал губу Руслан

В. Состоит Владивосток
    из двух слов: Влад и Восток.
    А что сказать вам про Воронеж? –
    Там, что имеешь, – проворонишь.

Г. В сланом граде Генуя
    друга встретил Гену я.

Д. По приезду в город Дно
     диверсант залег на дно.

Е. Ненавидел Денис Ейск,
    Еланцы и Енисейск.

Ж. Женька – жуткий жлобина,
     жадина из Жлобина.
                (Беларусь)

З. Знаешь что-нибудь о пане? –
    Пан наш с пани в Закопане.
                (Польша)

И. Не забудет мага Истра –
     чародея и магистра.

Й. Разучила Йока гамы –
     девушка из Йокогамы.

К. Если вдруг – в Курган-Тюбе,
     подарю курган тебе.
                (Таджикистан)
   А увидимся в Казани –
   приготовлю плов в казане.

Л. Люб норвежский Лиллехаммер –
    там купил я Лиле «Хаммер».
 
М. Мелик – мигом в Мелитополь – 
     закупать там мел и тополь.

Н. Надо ж! Надя – и Находка!
     Вот находка так находка!
               
О. В этой самой Обояне изменили оба Яне.
                (Курская область)

П. Над ним фанерой ты паришь…
     Как город сей зовут? – Париж.
 
    – Ты откуда? – Я – Пномпень. –
    Да уж понял, что пнём пень!
                (Камбоджа)

Р. Радж работал в Роттердаме.
    Что там делал? – Рот тер даме.

С. Салават из Салавата
     сумку вез, в ней – сало, вата...
                (Башкортостан)
 
Т. Столько лет ждала Тирана
    избавленья от тирана!
                (Албания)

У. Бандероль из Углегорска,
     в бандероли – угля горстка.

Ф. Помню, в городе Фремонте
     год стоял мой «Форд» в ремонте.
                (США)
 
Х. Есть в Тунисе Хаммамет, 
     жил да был там хан Мамед.

Ц. В Астану – Целиноград,
     вместе с ним – цель, Инна, град.

Ч. Дали Бостон и Чарльстон
     вальс-бостон и чарльстон.
                (США)

Ш. Шура – шулер, шарлатан,
      знай, шерстит свой Шарлоттаун.
                (Канада).

Э. Лишь под самой Элистой
    Эдик молвил Элле: – Стой!»

Ю. Да чего там, Юр, мала
      мне уже и Юрмала.
                (Латвия)
 
Я. Жил я в городе Якима, 
    приглашал к себе я Кима.
                (США)


ОДНОЙ КАЛАМБУРНОЙ СТРОФОЙ

Викам, двум подруженькам, на тропе исхоженной
Темной ночкой встретился пьяный большевик;
Вынул пистолетик он из курточки из кожаной,
На курочек – пальчиком, – и нету больше Вик.

Сара Фиме на опушке
Сдуру трёкнула о «пушке».
Был допрос у комиссара –
Уж три дня как в коме Сара.

Дали повару отведать
Ложку каши, чтоб ответ дать,
Сунул ложку повар в рот –
И  в кусты за поворот.

Пишет мой сосед-прозаик
Исключительно про заек
И немного про кролей,
А мечтал – про королей.

– Это кто там – за ведущими
Да с глазами завидущими?
– Областной уполномоченный,
Перебрав, упал намоченный.

Был дежурным я в кибуце.
Кто-то спер у Фимки бутсы.
Вот с меня и контрибуция:
Должен буду контре бутсы я.

Отправился на лодочке
Однажды пень в ЮАР,
Купить там чтобы елочке
Алмазный пеньюар.

Он всё еще надеется:
Мол, никуда не денется;
И думает, изменница
Возьмет да и изменится.

Собрался друг раз тол ковать.
Всего лишь раз ударил только…
Сумел бы кто растолковать –
Ковал бы и поныне Толька.

После пьянки на полянке
Ян лежал, а с ним – пол-Янки,
А вторая половина
Занимала пол-овина.

Весь скупил Петруха йод.
Ох, сдаётся, йод он пьёт.
Ну-ка, идиот, дохни!
Та-а-к, иди и отдохни!

Его где только не носило…
Не раз бросал, не раз терял…
Лишь покосился чуть, но силу
Не разбросал, не растерял.

Дездемона у Отелло
Нос от ревности отъела.
Ее Отелло задушил,
И, взяв иголку, зад ушил.

И за собой три мили он
Тащил в обозе миллион
Роз свежих, чудных, алых
Для незабвенной Аллы.

– Вас с Колькой ждали мы во сколько?
– Во столько.
– Во столько ждали мы вас с Толькой!
– Во сколько?

Понаехали в порт янки,
Привезли с собой портянки.
Только к берегу пристали –
К нам с портянками пристали.

С суки на суку,
С сука на сук
Прыгал барсук,
А теперь недосуг.


КАЛАМБУРНЫЙ ВИНЕГРЕТ

У рок-группы «Арии»
роковые арии.

И взлетели с полосы
и оса, и пол-осы.

Он отказался наотрез:
– Не дам тебе я на отрез!

У того, мол, гражданина
страсти две: гараж да Нина.

Птеродактиля яйцо
ели год мы – я и Цой.

И хрусталь наш, и стекло:
время ваше истекло.

Есть с чего тут задрожать:
вздумал как-то зад рожать.

И все, что не помой ему,
кричит: – Все не по-моему!

У Ромы яхта и хоромы,
и даже личный хор: «Хор Ромы».

Вопрошала пара, ноя:
– Может, это паранойя?

И зачем к нахалу турку
подписались на халтурку?

От давленья папа зол.
– Папа, выпей Папазол!

Да они вас обобрали
потому, что оба брали.

Оторвитесь от корытца!
Будет вам в корытце рыться!

Это что за мышеловка? –
Сыр объели мыши ловко.

Оплеух ему отвесил:
Вместо двух – кило отвесил.

Друг у Милы важный, видный,
Жаль, за шваброю невидный.

Шандарахнул Шуру шлангом:
– Не прикидывайся «шлангом!

Ну а мы-то вот какие,
Потому что водка «Киев».

Что художнику? – палитра,
краски, кисточки, пол–литра.

Что, опять у босса ломка?
И опять нужна соломка?

Хороший я исследователь, –
решили я и следователь.

Бросил мимо урны мусор  –
тут как тут подходит «мусор».

По лбу он ладонью хлопнул:
– Вай! Зачем «мента» я хлопнул?

Ты разбил ей сердце, «мент»! –
Закатать его в цемент!

Вот тебе и «девелопмент»:
разукрасил деве лоб «мент».

Этой баночкой минтая,
если б мог, убил «мента» я.

И заметив полицая,
в шубу спрятал пол-лица я.

Вы нам стрелочку забили,
мы ж на стрелочку забили.

Молоко и мясо – Лене,
а дружку её – солений.

Тощий йог – он трансвестит,
погрузившись в транс, свистит.

Взрезав вены, веселился –
в Ваську вурдалак вселился.

А играли ль классики
в детстве в те же классики?

Как-то раз у магазина
повстречала мага Зина.

Анархист вы иль эсер –
нет вам места в СССР!


КАЛАМБУРНЫМ ПЕРЛАМУТРОМ...

Каламбурным перламутром
покрывал я пёрла утром.

И сколько шеей ни вертите,
Вы все равно не Нефертите.

Силиконы у девицы –
Есть чему всем удивиться.

Лексикон же у девицы –
Мастерица материться!

Ему – ее бы поласкать,
А ей – белье бы полоскать.

А старушку, мол, одеть...
И придется молодеть.

К даме, резвой и речистой,
Обратился с речью чистой.

Сильно, знать, его задела –
Не убил бы не за дело.

Вам толстушкам непросто ужаться,
Вам хотя бы не простужаться.

И драгоценности скупая,
Все вопрошала: – Я скупая?

Знавал когда-то мисс и я –
Была такая миссия.

Как не любила Катя клизмы,
Так не любила катаклизмы.

И как всегда, бесспорно,
Не обошлось без порно.

И пинка дав Лене, я
Поднял ей давление.

И  вместо пенья лай мы
Услышали от Лаймы.

Хорошо, однако, мне
С ней сиделось на камне.

Ой, девки, ждут нас в Турции,
Цветем там как настурции.

Хоть не наша Камасутра,
Но все ж лакома с утра.

Я лицо ей целовал.
У лица был цел овал.

Приспустилась лямочка –
Обнажилась ямочка.

У родной Наталии
Родинка на талии.

У Ильи с Амалией
Сплошная аномалия.

А она: – Сиди, Илья!
Ведь у нас идиллия!

Вот попался Рине гад –
Вор, подлец и ренегат.

Жена все та же,
Все также в ажиотаже.

Что вы! Замуж Свете рано!
Да и что взять с ветерана?

Быстрей поклонница поклонится,
Чем изменница изменится.

Среди грешниц в середине
Извивалась в сере Дина.

В страшных муках пребывала,
Дин в котел все прибывало.


КАЛАМБУРНЫЕ МИНИАТЮРЫ

От горчицы огорчиться.

От перца отпереться.

 От кочанов окоченеть.

От чая отца отчаяться.

С курицей не курится.

С утками не сутками.

С Петей ли не спеть.

С соловьем не соло вьем.

За волчицей волочиться.

Гусем закусим.

У белочки белые очки.

У сов нет усов?

Волоком волка.

У енота «Е» – нота.

Лис лисе – ситца,

Лиса лису – ситце.

От волн оваций волноваться.

От чувств и оваций расчувствоваться.

У криницы накрениться.

У поленницы бы не полениться.

У колодца – кол отца:
Мол, отца нет. Молодца!

С братцем и не набраться.
А не с братцем и не браться.
Как у братца не убраться!
Как от братца-то убраться?

Ницца не снится, а синица снится.

После пиццы и не спится.
 
Мы без пиццы – как без спицы.
 
Нам без пиццы бы не спиться.

Не до сук мне: недосуг.

Он не в меня, он невменяемый.

Тупо рыл я, тупорылый.

Там и тени-то не те.

Вы правы: на управу нет управы.

Вор на воре и воры в фаворе.

В милиции милые лица.

Командир, на-ка мундир!

Дошло до дошлого дотошного?

И жеребенок – тот же ребенок.

Фуфло мастер: съел (фу!) фломастер.

Босой босс с осой.

Премьера для премьера.

Когда мы как дамы?

Я задам вам за дам!

Женщина уменьшена.

Эффективно, но фиктивно.

Снасти – с Насти.

С суженой – ужа с ужином.

Я широка, как вширь Ока.

Я прав, да? – Правда.
 Прав как всегда? – Прав, как все, да.

Чушь несу разную, несуразную.

Шуткую – шутки кую.


КАЛАМБУРЯТ ХУДОЖНИКИ

Споря, бегали  по полю
Поль Гоген и Поль Синьяк.
Поль Синьяк Гогену Полю
Посадил под глаз синяк.
      
                ***
Привычно в гости Марк Шагал
К Дали-художнику шагал.
Ему махали издали
ГалА и муж ее Дали.
ГалА – художника жена –
Умна, красива, сложена.
«ГалА» – коробило Шагала,
Он звал ее по-русски: Гала.
А та, хоть и держала марку,
Прощала эту шалость Марку.
Дали ж шутил: – Не в имени
Изюминка, а в вымени.

                ***
С утречка Лотрек Камилю:
– Писсарро, пройди-ка милю.
А Камиль в ответ Лотреку:
– Пять кругов по велотреку?
И добавил вновь Тулузу:
– Попади хотя б в ту лузу.
– Твои шутки, Писсарро –
Жуткий «мастерпис». Старо!


ШИРОТА ПОЗНАНИЙ

– Что рассказать вам о Шагале? –
С ним даже вместе не шагали.

– Шагов не слышали Ван Гога, –
Бормочут вслед  Иван и Гога.

– А я не знаю и Гогена, –
На ухо шепчет Гоге Гена.

Но что всем нравится в Дали –
Видали где-то там, вдали.


КАЛАМБУРЯТ ПИСАТЕЛИ

А. Вставил тут своё Астафьев:
    Что ты всё про Ев? Оставь Ев!

Б. Обратились к Бабелю:
    Чем живете? – Баб белю!

В. Выбрали вы сотского?
   – Да. – Кого? – Высоцкого.

Г. У фонтана в ГУМе Лёва
     встретил даму Гумилева.

Д. Как же так! Да вы вдову –
    на постой к Давыдову.

Е. Без стихов и песен Инна
    не живет Есенина.

Ж. Спросим за жуков с кого? –
      Да с того ж Жуковского.

З. Очередь Загоскина –
    он, как все: за Госкино.

И. А усадьба Иванова,
     согласись, красива, нова.

К. Что сказать вам о Кассиле?
    В поле с ним мы не косили.

Л. А вот это, Лер, манто вам
    от поэта Лермонтова.

М. У Аполлона Майкова
     просто супер майка, во!

Н. Слышал, у Некрасова
     птица есть – «некро-сова».

О. Шел в лесу и вижу: леший
     вместе с Юрием Олешей.

П. В огороде Пастернака –
     корнеплоды пастернака.

Р. Обещал уже раз Путин –
     будет с премией Распутин.

С. Юный Алексей Сурков
     пострелять любил сурков.

Т. Учат как-то трое «польский»:
     Ильф, Петров и Троепольский.

У. И вошли в собор Успенский
     кот Матроскин и Успенский.

Ф. В детстве Афанасий Фет
      страшно не любил конфет.

Х. Русофил А. Хомяков
     любит русских хомяков.

Ц. Видела Цветаева
     мир и все цвета его.
 
Ч. Очень популярен Чехов
      у словаков и у чехов.

Ш. Мариэтта Шагинян
      различала шаги нянь.

Щ. Возмущался «щипач»: Чё вы?
      Не «щипал» я Щипачева!

Э. Об Илье, об Эренбурге,
     знали даже в Оренбурге.
 
Ю. И сказала Юре Ева:
      Почитал бы Юрьева.

Я. Про быков и яков – Лев
     и писатель Яковлев.


ПРО СЕНЮ С СОНЕЙ

Славно ночку Соня с Сеней
Провели в сарае, в сене.
Спозаранку Сене Соня:
– Просыпайся, Сеня… соня…
По росе хочу весенней
Пробежаться к речке Сене.
Сеня сипло ей спросонья:
– С утречка б рассола, Соня.

                ***
– Долго ль будешь ты фасонить? –
Сеня спрашивает Соню.
Соня Сене: – День – весенний!
Сходим, Сеня, к речке Сене?
– Нет, – сопит с постели Сеня, –
Я сегодня воскресенье.
– Видно, сколько ни фасонь я –
Не поднять тебя, засоня.


ПРО ЯНУ С ЯНОЙ

Страшнее Яна обезьяны.
Ног волосатость, кривизна
Пугают Яна, но без Яны
Весна дождлива и грязна.

Была бы Яна без изъяна,
Где был бы муж ее прохвост?
А так она весной из Яна
Плетет косу в кобылий хвост.

Ян сам не лучше обезьяны:
До баб охоч и вечно пьян;
Супруг в глазах супруги Яны
Один большой сплошной изъян.

Кровь заиграла в жилах Яна.
Ян встрепенулся ото сна:
Какие к черту там изъяны,
Когда на улице ВЕСНА!


ЖУТЬ

Там у Яги толкутся в ступке
И жуть, и гадкие поступки.

Соседу кот вдруг стал не нужен,
И он меня позвал на ужин.
Весь день его в котле варил, –
На суп меня уговорил.
Вернулся, мол, вчера с охоты...
Я, правда, «зайца» – с неохотой;
Жевал едва и то не ведал,
Что я его кота отведал.
Когда же тот обман раскрылся,
Сосед куда-то взял и скрылся.
Стрела возмездья поразит
Его за это, паразит!
Купил я крысу с попугаем.
С женой решили: попугаем
Соседа – угостим рагу.
Не пожелаешь и врагу.


КАЛАМБУРНЫЙ ГЛЮЧИТ КЛЮЧИК

Как гром, на нас – из бара бас:
Синьор известный, Барабас,
Пил шнапс там, с ним персоны наши,
Все той же сказки персонажи.

На личном панцире Тортила
Пекла всем вкусный торт из ила.
Случилось что-то с Дуремаром,
Кричит: – Пиявок-дур ем даром!   

– Слыхали, что лиса Алиса
Теперь подруга братца Лиса?
Не хочет больше быть с котом –
Хромым, задрипанным скотом.

– Да ну ее! – бурчит Базилио. –
Уеду я в страну Бразилию.
Иль вон с красавицей  Мальвиной  –
На аргентинские Мальвины.

– А мы, – шарманщик папа Карло, –
Махнем с Джузеппе в Монте-Карло.
С собой туда возьмем сверчка.
Ему Джузеппе: – Сверь с ЧК.

Кот, у печи щепу деля:
– Я здесь не вижу пуделя.
– Давно в России Артемон.
Теперь не Артемон – Артем он.

И лишь проказник Буратино
Бурил в болоте буром тину,
Да Арлекин точил перо,
Чтоб тыкать в бедного Пьеро.


С ОМАРОМ – В ЯМУ.
КАЛАМБУРНЫЕ НРАВОУЧЕНИЯ

ВИНА ИСПИЛ Я ПОД ОМАРА...

С вина бокалом под омара
Спел под Хайяма, под Омара.

– Скажи, мой друг, и чья ж вина,
Что жить не можешь без вина?
– Коль пью его я бесконечно,
Виновен в этом бес, конечно.

А бес: – Вино его свалило,
Да на меня потом свалило.
Что гром, раздался глас с небес:
– Виновен сам ты, а не бес!

Хоть три, хоть два, хоть раз берись, –
Попробуй тут ты разберись.
Он пьет, и чья же в том вина:
Его ли, беса, иль вина?


ЧЕМ С УТРА ТЫ ЛЕЧИШЬ РАНЫ?..

От вина был пьян Омар,
От Омара пьян комар.

– Чем с утра ты лечишь раны?
Для вина не слишком рано?
Кто сказал от всех болезней
Не найти вина полезней?
Сколько можно в прошлом рыться
И в вине пытаться скрыться?
Ты по той простой причине
Ни при деле, ни при чине.

А с вином и так и сяк
Твой талант, считай, иссяк.

Отвечал он простодушно:
– Без вина мне просто душно,
С ним приходят вдохновенье,
Мыслей рой и вдох мгновенья.
Слышишь дивный, чудный лепет? –
То мне Муза строчки лепит.
Да не каркай мне под руку –
Не спугни мою подругу!

Я примеру ничьему
Не последую. К чему?
 
Как поэт в ответ поэту
Написать решил про это.
Нет ни смысла, нет ни прока
Пребывать в сетях порока.
Ваш слуга почтенный, здрасте,
Был в рабах у этой страсти.
О привычке мерзкой, жуткой
Лишь теперь пишу я с шуткой

Ставши жертвой пития,
Зарекался пить и я.


ТЫ ЗАЧЕМ, СКАЖИ, КРАСАВЕЦ?..

Жук навозный, муха, яма –
Занесло туда Хайяма.

Ты зачем, скажи, красавец,
Упиваешься вином?
Им хотел воспеть красавиц,
А причина-то в ином.

Не увидеть сквозь туман нить,
Девы лик не различить.
Если разум свой туманить,
То потом не раз лечить.

А не можешь воздержаться,
С бесом свяжешься самим.
Коль за этот воз держаться,
Станешь вскоре и сам им.

Пить – считаю бесполезным,
У поэта много тем.
Быть не может бес полезным,
Раз уж славится он тем.


ВЕДРО С ВИНОМ НА КОРОМЫСЛЕ...

Ведро с вином на коромысле…
Скажи, Омар, о жизни смысле.
      
В своем отечестве пророка
Не допускают до порога.
Не будет от пророка прока,
Когда во власти он порока.
Намедни к другу я зашел –
И весь на нервы изошел.

– Сверни-ка, брат, с тропы восточной!
Скажу с уверенностью точной,
Дождешься с чертом ставки очной,
Не бросишь пить, в канаве сточной!
Омара кроме, слышь, Наум,
Никто другой нейдет на ум?

Не отходя от чаши винной,
В ответ он слов извЕрг лавину:
– Оставь меня! Я в том невинный,
Что азиат наполовину;
Как мне Хайяма не принять
И с ним кувшина не принять?!

– Зачем Хайям, давай Гомера
Или Софокла, для примера, –
Кобылы сивой бред, химера!
Ты, братец, пей, но где же мера?
Я из себя от злости вышел
И, хлопнув дверью, тотчас вышел.

К чему ему нравоученья,
Нет толку в них – одни мученья.

 
ОЧНИСЬ, ТОВАРИЩ!

В том, что так привязался к вину,
Он свалил на Хайяма вину.

– Зачем ты пьешь? Очнись, товарищ!
С утра уже кувшин распил!
Когда умом не густо варишь,
Считай, что жизнь свою разбил.

– Свое в том вижу назначенье.
Я как Хайям: поэт тому
Большое придавал значенье
И воспевал поэтому.

– Мог пиалой и мог косою*
Себе позволить то поэт,
А за тобою смерть с косою
Давно с кривою топает.

Хайяма не касайся праха,
Он рубаи оставил воз,
А после смерти вертопраха –
Для удобрения навоз.

*Коса (узб.) – глубокая чаша.


ХУДОЖНИК

Звоню я в студию «Е-2».
Дверь отворилась... вижу вдруг:
Альберт – художник, старый друг,
Он на ногах стоит едва.

Селедки хвост, вина пол-литра...
– Что, брат, патроны холосты? -
В пыли, не тронуты холсты,
И том Хайяма на палитре.

Не ожидал подобной встречи!
Когда-то был другой расклад:
Ума палата, мыслей клад, –
И я на миг лишился речи.

– Где золотая середина?
Похоже, ты сошел с ума!
Он мне в ответ: – Тюрьма, сума,
Богатство, бедность – всё едино.

– Тебе, что, мало преступлений?
Грехов для тела и души?
В себе талант еще души!
Да пребывай в преступной лени!

А ну, давай, вставай к мольберту!
Не зря ж твердят: ученье, труд
Всё, коль захочешь, перетрут, –
И в руки кисть сую Альберту.

Альберт стоит в недоуменье,
В сухую краску тычет кисть;
Руки его трясется кисть –
Не до труда, не до уменья.

Я поглядел – и впал в унынье.
Хотел нотацию прочесть
Про ум, про совесть и про честь –
Махнул рукой: что толку ныне…

Упасть хватило духа в яму.
С похмелья пасть его разит.
Не дотянуться – паразит! –
Уже до уровня Хайяма!

Теперь хоть на базаре кайся.
Живя средь этой кутерьмы,
Ни от сумы, ни от тюрьмы,
Видать, и впрямь не зарекайся.


ПРОХВОСТ

– Ну, Хасан, ты и прохвост!
Расскажи, Хасан, про хвост.

Зачем сидели у Хасана?
Шайтан! Какого я рожна!
Шашлык, вино, еще Оксана –
Его красавица жена.

Вино уже устало литься…
Давай за это и за то…
За тостом – тост, краснели лица,
Но было весело зато.

Сколь истин, я скажу вам прямо,
С вином успели расплескать,
Пытаясь главную упрямо
Из них на дне пиал сыскать.

Когда вконец залило зренье
И главный тормоз отказал,
Хасан: «Имею подозренье…» –
И мне такое рассказал.

Сам пальцем – в сторону Оксаны:
– В вине, скажи мне, разве зло?
Оно же – в них! – и тут Хасана,
Как говорится, развезло.

Он все твердил одно и то же
Про подозренье, раза три.
– Да брось, Хасан, ты скажешь тоже!
Все враки, плюнь да разотри!

Не замечал за ней я вроде,
Да не поверю, чтоб она…
– Гадюка! Бесово отродье! –
Хасан был, словно Девона. *

– Как можешь другу ты не верить?
Наверняка вселился бес!
Не лишним было бы проверить
С хвостом Оксана или без.

И с мыслью твердой и упругой
Наперерез (каков прохвост!)
С ножом погнался за супругой,
Чтоб отрубить ей этот хвост.

Да хорошо, что был нетрезвым.
В его нутре объем вина
Не позволял ему быть резвым –
В суде сказали б, чья вина.

Едва угомонил рубаку –
Войну чуть было развязал!
Когда на мне он рвал рубаху, –
Уже и лыка не вязал.

Ну вот, собрались в кои веки,
А знал бы – вовремя свалил.
Дружка отяжелели веки –
И пьяный сон его свалил.

Я про Оксанку не поверил,
На посошок разок махнул –
Противно все! – и, хлопнув дверью,
Хасану сонному махнул.

В зубах потухла сигарета.
В ночи – как в джунглях папуас,
А мимо – скорая карета,
И следом – старенький «УАЗ».

Дня три прошло, пока очнулся.
Что там Хасан? Здоров ли друг?
Пол подо мною покачнулся,
Вкруг повело меня… и вдруг –

Звонок на сотку от Оксаны:
Хасан в психушку угодил.
Она теперь живет с Роксаной,
Той тоже муж не угодил.

И намекала как-то странно.
Да нет, Хасан он не прохвост.
Сдается мне, не слишком рано
Оксанкин копчик вырос в хвост?

На днях Хасана я проведал,
Лежит в палате номер шесть.
Он мне такое там поведал:
Про хвост, про рожки и про шерсть.

* Девона  – одержимый


ГРАФ, ФИН И ТАМАРА...

Граф, финн и Тамара – графин и Тамара – графинит Омара.

Воскликнув: «Пьяница!» – Тамара
Швырнула в печку том Омара.

Я сам ни-ни, ни разу, братцы...
Домой, проездом из Афин,
Зачем, когда – не разобраться,
У графа объявился финн.

Был финну рад неимоверно
Гуляка-граф, какой ни есть,
А может, не ему – наверно,
Был повод выпить и поесть.

Под закусон чертовски вкусный –
Тут недочет или просчет –
Знаток поэзии искусный
Вина графинам начал счет...

И после третьего графина
(Он так Хайяма почитал!)
Стал рубаи читать граф финну –
И все читал, читал, читал…

Вино искрилось и плескалось,
А голос искренне дрожал.
Стекла графина блеск и алость
Одну особу раздражал.

Тамара, графова супруга,
Внося очередной графин,
Вдруг так взглянула на супруга,
Что задрожал от страха финн.

– Алкаш! – воскликнула Тамара,
В печь рубаи швырнула том
И обвинила в том Омара,
В чем и раскаялась потом.

– Ты с нами так не можешь… право! –
Он, желваками поиграв,
Тамару – в глаз, наотмашь, справа, –
Так обожал Хайяма граф.

– Прости, Омар, ты дуру-бабу! –
Фонарь Томары засветил. –
Я б струны оборвал рубабу –
Ни строчки б ей не посвятил!

За оскорбление поэта
Порву без сожаленья пасть!
Унизить так – обидно это!
И как в уныние не впасть?

– Да ну их! – говорит граф финну. –
Я знаю, истина проста:
Доверься лучше ты графину,
Чем с бабой глупой жить до ста!

За рубаи! – Прекрасны строчки!
Хайям в поэзии – атлант!
Давай, брат, залпом, без отсрочки –
За поэтический талант!

Я третьим был в гостях у графа.
От графа с финном так устал –
И потому из эпигрАфа
Ни слова убирать не стал.


ВОСТОК – ДЕЛО ТОНКОЕ

КАЛАМБУРНАЯ СТИХИЯ

Как спастись в песках от бурь?
Взял перо – и каламбурь.

Разгулялась вдруг стихия,
Взялся с ней писать стихи я.
В красках, желтых, серых, бурых,
Закружился в каламбурах.

Ухмыльнулась скалам буря.
Вместе с бурей каламбуря,
Рифмой в пику зубоскалам
Обломали зубы скалам.

И помчались с полным блюдом
Строчек к ламам и верблюдам,
К бедуинам, туркам, бурам
И пуштунам – с каламбуром.

Саксаул, бархан песочный –
Вид пустыни очень сочный.
Дань отдав свою бархану,
Сплюнул – и зашел в бар хану

Встретил хан меня по-хански:
С уваженьем, не по-хамски.
С ним вина бокалом бурным
Оттянулись каламбурно.

Заедали шиш-кебабом,
Раздавая шишки бабам.
Был хозяин не пижон,
У него вон сколько жен!

Пили, ели, не жалели –
И вконец отяжелели...
Все же аксакалам бурым
Я пропел вокалом бурным.

Уронил там где-то блюдо
На плешивого верблюда.
И за хвост таскал лам бурно,
Помнят тот оскал лам буры.

Обратиться к хмурым бурам
Не решился с каламбуром:
Понял, будет каламбур
Все равно, что кал лам – бур.

К ночи улеглась стихия…
А к утру родил стихи я.


ВО! – СТОЧНЫЕ... ТОЧНЫЕ... ОЧНЫЕ СКАЗКИ

Калам–бури  (узб.) – калам – карандаш, резец;
бури – волк).
Калампир  (узб.) – перец.

Мой восточный каламбурчик –
Что ядрённый калампирчик.

В знойной огненной пустыне
Даже чай и тот не стынет;

Пьют с пиал, не из бокалов,
Уважают аксакалов;

Ни ромашек, ни пионов,
Очень много скорпионов.

Наслаждаясь вкусным чаем,
Мы жары не замечаем.

Осторожней! Видишь с фланга
Лезет на тебя фаланга.

Справа скачут басмачи...
– Смело их, Абас, мочи!

Нам подали с пловом блюдо
Из двугорбого верблюда.

– Я – плодов царица дыня!
 – Не заела бы гордыня!

Вот арбуз, какой он сочный!
А с песочком он – песочный!

Персики из Персии,
Что красавиц перси и...

Пи-и-ть!...Пустыня. Зной. Барханы.
Бар пивной. Пришли в бар ханы.

По весне цветут тюльпаны.
Баю привезли тюль паны.

Еле плёлся караван:
Вёз в гарем две сотни ванн.

Под шатром персидский шах
Объявил шахине шах.

Хан ведёт себя по-хански,
Ты попробуй с ним по-хамски.

Курят евнухи кальян,
И один из них – Колян.

– Что, подглядывал Петруха? –
И лишился Петр уха.

– Что б не маялся ты дурью,
 Мы тебя обкурим «дурью.

– Будешь жить в Афганистане? –
Предложил афганец Тане.

А султан вам не пижон –
У него сто двадцать жён.

Скакуна у есаула
Спёр мальчишка из аула.

– Что ты ищешь, есаул?
Не аул ли?
– Yes, аул.

Лишь песок да саксаул.
Не слыхал про сакс аул.

– Мой осёл из Самарканда.
– Так держи ты сам аркан, да.

Тропка, где вели осла,
Коноплёю поросла.

Как на речке Кара-су
Встретил Зульфикар осу.

Как спастись в песках от бурь? –
Взял перо и каламбурь.


ДАСТАРХАН

Король с царем да старый хан
Уселись раз за дастархан,
На курпачи, не на диван,
По кругу: Карл, Ахмад, Иван –

Для делового разговора
И заключенья договора;
Чтоб от войны избавить мир
И подписать навечно мир.

Хан на хозяина правах
Речь начинает первым: – Вах!
Хоть разговор и непростой –
Не выйдет на живот пустой.

Слегка наш хан в ладоши хлопнул –
Зашевелилась, чтоб он лопнул,
Рать многочисленного люда,
На дастархан – за блюдом блюдо.

Не приключилось бы беды
От разнообразия еды.
Не хватит всей бумаги писчей
Для описанья ханской пищи.
 
В камнях перста царевой кисти
Коснулись винограда кисти:
– Скажи, хан, из какого града
Вот эти грозди винограда?
Не из Багдада ли?
– Да-да,
Конечно, из Багдада, да.

Вино попробовав на вкус,
Сказал король:
– Отличный вкус!
Не из Бургундии ль вино?
– Нет, из Молдавии оно.

Вино, плескаясь, – по пиалам,
В цветах сверкая – красным, алым.
– С вина, быть может и тепло вам,
Его попробуйте вы с пловом. –
И предлагает хан Ахмад
Отведать плова: – Мархамат!

– Во рту плов этот просто тает,
И  все ж чего-то не хватает.
Чтоб красноречием блеснуть,
Прошу в пиалы вновь плеснуть;

Наполнить их вином игристым,
И  ароматным, и искристым,
По жилам чтобы растекалось
И после плова не икалось».

До ста лет жить желали хану,
Честь воздавая дастархану.
Ахмад затем, как ни торгуйся,
Гостей откушать просит гуся.

– Отколь красавец этот царский?
Не из Швейцарии ль?»
– «Швейцарский». –
– Отлично, и его съедим.
Ну что, хан, хорошо сидим!

И хорошо, на самом деле,
Мужи почтенные сидели.
А договор? – Под хвост кобыле:
О нем в гулянке позабыли.

Когда вином глаза залились,
Втроем вповалку завалились –
Лежали пьяные по кругу,
Лишь только храп – на всю округу.

С утра, едва продрали очи,
Уселись вновь они… короче,
С вина начав и дикой утки,
Еще прокайфовали сутки.

На третьи – все же заключили
Тот договор, в него включили
Статью о том, чтоб мирно жить,
Не воевать и век дружить;

В соседе видеть только друга
Да в гости приглашать друг друга.
– Да будет так! – промолвил хан. –
Прошу, друзья, – за дастархан?


БОРДВОК

Бордвок – деревянная набережная вдоль океанского залива
на юго-восточной оконечности Бруклина в районе Брайтон Бич.

В разгар удушливого лета
Несчастный бомж, бродяга, бич,
Как перегретая котлета,
Пришел к своим на Брайтон Бич.

Он их на «бордвоке» в беседке
Нашел на крашенной скамье...
Шла рядом в мяч игра без сетки,
И я – в сторонке, на камне.

Жара кусалась, как крапива,
Соленый пот гнала из тел,
Холодный бок бутылки пива
На солнце радостно блестел.

Даль океанская дрожала...
Бомжей звериное чутье
Моя бутылка раздражала
В надежде получить ее.

Поступок мой был делом частным,
Каких, казалось бы, не счесть,
Но… протянув ее несчастным,
Я оказал шайтану честь.

В крик чайки требовали дани,
Сойдут и чипсы на обед,
И в их зависшем ожиданье
Ничто не предвещало бед.

Все также важно по брусчатке
Одесса – мачеха и мать –
Вальяжно шла по брусьям шатким
С опаской каблучки сломать.

Вам каблучки сломать не жаль ли?
Что каблучки, а ножку вдруг? –
Мужчины под руки держали
Своих брильянтовых подруг.

Мелькали бруклинские лица –
И комильфо, и моветон, –
Еврейско-русская столица
С нерусским именем «БрайтОн».

Пускай от родины далече,
Тому значенья не придам,
Гуляли ноги, руки, плечи
Господ, товарищей, мадам.

Средь тучных тел и милых граций
Чредой различных возрастов
Шли члены сводных эмиграций –
И будь здоров, и «мазл тов».

Младое племя с видом броским
Изображало шум и гам –
Тинейджеры, то бишь подростки,
Жевали смачно «чувинг гам».

А за столами из бетона
«Синьоры» бились в «шах и мат»,
И из того же моветона
Звучал отборный русский мат.

И у кафе, где пиво-раки,
За домино – и спор, и вой:
Один – за Путина – до драки,
Другой – за Буша – с головой.

Так все знакомо, аж до бзыка:
И этот мат, и это спор,
И эта грустная музЫка –
Бальзам на сердце с давних пор.

Пел гитарист вполне прилично,
Из струн выщипывая стон –
Мной уважаемого лично
«Вальс – Розенбаума – Бостон».

Хотя в ладах и нет гармонии,
И на артиста не тянул,
Старик поодаль на гармони
Про поле русское тянул.

Быть может, хватит, в самом деле,
Нам душу рвать тут, не тяни...
Бабульки в «вилчерах»* сидели,
Что одуванчики, в тени.

Сиделки скучные зевали,
Официантки как таран,
Всех принуждая, зазывали
Зайти в «Татьяну» – ресторан.

Там шримпы, туна, крабьи ноги,
На вертелах перепела,
И клиентура без тревоги
Все это ела и пила.

По мне, милее макароны,
В тушенном мясе чернослив
Под мексиканскую «Корону»
И тройку «Балтики» в разлив.

Приспело тут – совсем не рано –
Словечко крепкое ввернуть,
Но… ваше вновь к своим баранам
Хочу внимание вернуть.

И так, она звалась «Короной»,
Чтоб век мне лыка не вязать,
Среди бомжей бутылкой оной
Войну сумел я развязать.

Четыре пары, словно крюки,
В себе не сдерживая дрожь,
К «Короне» потянулись руки:
«Моя! Отдай! Пошел! Не трожь!»

Раз не предвиделось заране,
Теперь одно: кричи «разбой» –
Тут начАлся на поле брани...
Как там по-русски? – Мордобой.

В рычанье диком рвались глотки –
Не дал вам, знал бы наперед, –
Сошлись в сраженье вражьи лодки:
На абордаж, братва, вперед!

Взметнулись, возмущаясь, чайки,
Чирикнул в гневе воробей.
Давай, земляк, не подкачай-ка,
Хватай, дери, кусайся, бей!

Клубок звериный рыл окопы,
Народ вокруг – какой каприз! –
Судил-рядил (и даже копы),
Кому достанется тот приз.

Пахнуло в ноздри эшафотом.
Из рваных ртов шел мерзкий сок –
Слюна, мешаясь с кровью, потом,
Лилась на огненный песок.

Но... обманув народ степенный,
Чертям назло, нежданно, вдруг,
Шипя пивною белой пеной,
«Корона» вырвалась из рук.

Бичей перекосились лица –
Хотя бы капельку сберечь, –
И продолжала густо литься
Цветисто-матовая речь...

Внезапно – черная фигура
(Не мы судьбой руководим), –
Отец родной, священник, гуру –
Арефьев, батюшка Вадим.

Ну, что, ребята, повезло вам!
Он их в беседку заманил,
Молитвою и Божьим словом
В минуту всех угомонил.

В толпе: – Вам это не Канада!
Мы не имеем с них покой!
– Да, бросьте вы, оно вам надо?
А раз не надо, то накой?

Мне от сидячки долгой ногу
Свело – похоже, затекла...
Река людская понемногу
Беспечно дальше потекла.

Судьбы-злодейки не испей-ка
Попробуй чаши ты до дна.
Что жизнь твоя – одна копейка,
Да и сама она одна.

Подошву жгло колючей ватой,
Тяжел без дома путь земной.
Себя считал я виноватым
В том, что случилось не со мной.

На брег бежали волны валом,
Им все равно – богач, бедняк.
Зачем меня так взволновала
Судьба измученных бедняг?

Чего там сыпать соль на раны,
Нутром я будто занемог –
Упав в в объятья ресторана,
Я «лучше выдумать не мог»

– За эмигрантов! – пью до дна я...
– Что говорите? Вот ю сэй?
Гуляй, страна, кому родная,
Кому – чужбина – ЮЭСЭЙ.

*Вилчер (анг.) – инвалидная коляска


ГОСТИ СЪЕХАЛИСЬ НА ДАЧУ...

Не накинуть повода…
Мы не пьем без повода.
Вот и повод: «туркин день».*
Этот день не дребедень.
Я о нем вокалом бурным
Пропою вам каламбурным.

Turkey (англ.)  – индюк, индюшка.
«Днем турки» в США называют Thanksgiving Day
или День Благодарения.


Не приснится даже турку,
Как мы праздновали «турку».

Как отведать той индюшки
Все собрались у Эдюшки.

И скажу вам, не тая,
Что Эдюшка  – это я.

День благодаренья США
Вспоминаю чуть дыша.

Кто ж подкинул мне идейку
Пригласить всех на индейку?

Подписался просто так.
И какой же я простак!

Вспоминаю обалдело,
Только вот как было дело.

Вечерело... Где-то в семь
Село солнышко совсем.

Притащился  Женька с Милой –
Дамой в возрасте, но милой;

Женька мне с ухмылкой джинна
Протянул бутылку джина.

Следом  – с виски – толстый Мишка,
Косолапясь, словно мишка.

С коньяком приплелся Ян  –
И уже как будто пьян.

А затем ввалился Рома,
Не один  – с бутылкой рома.

Тома  – с Вовой и с шампанским,
С ними – Коля,  – с видом панским

Мне бочонок подает  –
С пивом польским. Во дает!

Толька, мой старинный друг,
Заявился с Лялей вдруг  –

«Сухача» принес галлон:
Крепкого не терпит он.

Наконец пришел Олежка,
Балагур и сладкоежка,

С литром сладкого вина.
Да -а -а уж, вот тебе и на!

И последним с литром бренди
Слава – точно, с бренди сбрендил.

А попробуй откажись.
Вроде… все уже, кажись.

Гости съехались на дачу  –
И попал я под раздачу.

Все расселись по местам:
Кто-то – тут, а кто-то – там.

По стаканам разливали,
То да се да трали-вали…

А «индеистая» птица
Уж томится и коптится…

Стали пить, что принесли,
И такую чушь несли.

«Турку» все жевали, ели…
Пили, ели, пили, ели…
 
А когда засоловели,
Песни старые  запели…

И до самой хрипоты –
Хором я, она и ты.

Молодцы с молодками
Надрывались глотками  –

Невпопад: кто по дрова,
А кто в лес… Ух, здорово!

А когда же петь устали,  –
Заплясали: сели-встали... сели-встали...

А потом, как повелось,
Началось и понеслось…

Так успели все надраться,
Поругаться и подраться...

А куда без драки, но…
Нет без камеры кино.

А была бы камера –
Всем сидеть по камерам.

Оторвались мы на славу:
Потеряли где-то Славу,

А потом еще – Олега,  –
Под столом нашли с коллегой.

Рому с Мишкой – разнимали,
Колю – с дерева снимали.

Ян в салате, словно в яме,
Утонул двумя ноздрями.

Вова с Томою повздорил  –
Сыром в глаз «запомидорил».

А в ответ – колбасками
Да по фэйсу барскому.

Мила Женьке угодила  –
Бюстом в соус угодила.

Вслед локтями, вот зараза!  –
В винегрет еще два раза.

В общем, пир горой стоял,
И никто не устоял.

А когда десерт подали,
Мы не то что бы поддали,

А, как глупые тетери,  –
До сознания потери,

Под завязку и до края...
Не видать нам, точно, рая.

И конец  – знаком до боли:
Ничего не помню боле.

Утром я глаза продрал...
Леший «турку» б ту подрал!

Эх, друзья мои, друзья!
Чем вчера закончил я?

Захрустели позвонки,
Поднимаюсь на звонки...

И кого там черт принес? 
Мой сосед – воротит нос.

В доме  – вонь, угар и «смог»…
– Извини, вчера – не мог.

На вопрос «как погуляли?»
Отвечал: – Спроси у Ляли.

Та, как видно, встала только –
Переводит взгляд на Тольку.

А Толян  – с дивана в зале:
 – Нам еще не рассказали.

Вот и ждем, хоть кто-нибудь
Нам расскажет что-нибудь.

Я ж – пивка бокалом бурным
Оттянулся каламбурным...

Мне потом всё снились турки
И индейцы в перьях «турки»...

Нет, не вру совсем, нисколько…
Подтвердит дружок мой Колька.


Праздник отгремел индейский  –
Праздник США, Thanksgiving Day(ский).


АНТИАЛКОГОЛЬНЫЕ
СКАЗКИ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ

БАР «ОП! И УШКИ»

Открылся на лесной опушке
Бар под названьем «Оп! и Ушки».
Хозяин бара – Бармалей.
А Бармалейша? – Бар мал ей.

Без объявлений и подсказок
Туда пришли герои сказок.
– Здорово, бабушка Яга!
Бабуся, водочки? – Ага!

Тут прогремел Горыныч Змей:
– Ты, бабка, пей, да разумей!
Но встрянул Муромец Илья:
– Кто больше выпьет, ты иль я?
 
– Со мной тягаться? Эка вша!
Налей-ка, братец, два ковша.
– Ты мне?! – не понял Кожемяка,
С себя снимая кожу яка.

Смотри, змеюка, не драконь!
Помну – и выйдет драный конь.
– К чему опять ругаться, братцы!
Мы будем пить, или – не браться?

– Давай! – с ведерком лез медведь.  –
Ведро вина не меда ведь.
– Нам не по полной – половине! –
Три поросенка лезли к Винни.

– По полной! – хрюкнул Пятачок
И сунул в кружку пятачок.
Илья, не ослабляй подпругу!   
Пьем за Кощееву подругу!

– Не знаю этого я гуся!
Не пьет он! – шамкнула Ягуся.
– Не пью. И что? – сказал Кощей. –
Кефиру мне и миску щей!

– Чтобы стоять и не упасть! –
Вливал бадью Горыныч в пасть.
Яга: – Позвольте настоять,
Я выпью только за «стоять».

– Горыныч, что стоишь столбом?
– За то, чтобы не бить в стол лбом!
С цепи, а дальше в том же стиле,
Они чертенка и спустили...

И пили с выпущенным джинном
Вино и пиво, водку с джином...
Бармен считал приток монет:
– Не в деньгах счастье токмо, нет.

Виток, еще один виток  –
И вот попойки вам итог:

Три поросенка вместе с Винни   
Лежали в луже, словно свиньи;
Неподалеку – Пятачок,
В навозе спрятав пятачок;

Дракон  с Ягою – на столе,
Теперь позору на сто лет.
– И что? – в кустах мычал Илья.  –
Кто больше выпил, вы иль я?

А Кожемяка – под столом:
– Да мне и щас грамм сто – не влом.
Эй, на дорожку, Бармалей,
Мне бормотушки… бор… на… лей…

И только трезвенник Кощей
Сидел в обнимку с миской  щей.
– Не пью я, у меня диета
И эта… как ее... ну эта…

– Вам это разве не знакомо? –
Ко мне с вопросным знаком Кома.

Мораль сей сказки: от попойки
Недалеко и до помойки;
Хоть весь вы носом пол измерьте,
Не надо пить до полусмерти.


ПРО РЕПКУ

У бабки с дедушкой на грядке
Нельзя сказать, что все в порядке:
Одна сплошная лебеда
Да сорняки, но вот беда:
Как на дрожжах который год
Прет из земли все тот же плод.

Дедуля чешет череп крепко:
– Эй, бабка, глянь-ка, снова репка!  –
Сам – первачка, да и из бочка. –
Бока у репки – не бочкА.
Эк разнесло, ядрена медь!
И как ее тут не приметь.

Тащить опять – кондрашка хватит.
Уж извините, дудки, хватит!
К чему мне эти карусели?  –
От той еще и треть не съели.
Сплошной от репки геморрой.
Уж как-нибудь другой порой.

 – Ты репку, как и просо, хаешь,
А сам с нее не просыхаешь!
Открыв, что дверь вагона, рот,
Старуха деду: – В огород!..
Ей, пригубив еще раз, дед
Ответил: – Слаб я и раздет.

Со «старым», видимо, промашка…
Старуха вспомнила про Машку.

А внучка – мямлить и тянуть:
– Опять ту репку мне тянуть!
Меня, прошу вас, не невольте.
Увы, бабуленька, увольте!
Я с дедом нынче солидарна:
Мне репки той  – что соли даром.
Дедуль, рассолом запивай!
Давай споем, что ль? Запевай!

Какой от пьяной внучки толк?
Старуха Жучку ножкой толк.

– За что меня-то, обижать?
Мне вкруг ее не оббежать,
Не обхватить, не ухватиться…
Плесни-ка, дед, «святой» водицы!
Ты, бабушка прикрой окошко.
Тебе поможет эта… кошка.

– Клок шерсти вам от кошки рыжей  –
От той еще – с пупочной грыжей.
К тому ж не вижу без «очок».
Дедуль, хороший первачок?
– Работы там невпроворот!  –
Дед черпачком проворно в рот.
 
Но тут из дедовой подмышки
Писк раздается серой мышки:

– Да помогу я, помогу.
Угу… как только… как смогу.
Но не сегодня – поутру,
Всем с утречка вам нос утру.
К столу, хозяюшка… не бойсь!
Просохло горлышко, небось?

– Что за негодная семейка!
Попробуй, справься с ней, сумей-ка.
Дед, мне горилки с хлебом – в плошку,
И дайте бабушке вы ложку!

И… вновь веселое застолье –
Шум с гамом слышен аж за сто лье.
Угомонились только к ночи,
Сомкнув свои хмельные очи.
С утра старуха спохватилась,
В окно – и за сердце схватилась:
Нет репки больше в огороде.
Вчера была… как будто… вроде…
И тотчас к дедушке пристала:

– Была там репка – и не стало!
– Старуха, это ты о чем?
Того не помню нипочем.
Тебе она приснилась, чай.
Давай за стол и не скучай.
Чтоб снять вчерашнюю усталость...
У нас там, кажется, осталось?

 – Ужель явилась, как всегда!?
Была вчера я, как все, да?
– Как все? Вчера ты так резвилась,
Что в гости белочка явилась.

Мораль: не пейте много, крепко,
Не то к вам – белочка и репка.


КАЛАМБУРНЫЙ КОЛОБОК

На опушке были-жили,
Жили-были, не тужили
Старый дед, тугой на ухо,
Кошка Машка и старуха.
Кажется, не знали бед,
Но однажды дед в обед
Ни с того и ни с сего
Пару слов сказал всего,
Почесавши колом бок:
– Мне б, старуха, колобок.

Тут старуха спохватилась
И за все, что есть, схватилась.
Наскребла муки две ложки,
Ложку маслица из плошки,
А затем, что было силы,
Быстро тесто замесила...
Смастерила колобок –
Гладкий, кругленький лобок.
Посадила в печь его –
Дел немножко-то всего.
Как окончила трудиться,
На окошко остудиться
Осторожно положила –
Да и рученьки сложила.

Вышел славным колобок –
Жаренный, румяный бок.
Машка хвостиком вертела,
Все попробовать хотела.
Чтоб не съела его кошка,
Полежал – и прыг с окошка
На крыльцо, затем – во двор;
Незаметно, словно вор,
Обойдя с капустой грядку,
Покатился за оградку,
Мимо стареньких ворот
Прямо в лес за поворот.

Так катился три минуты...
На четвертой, футы-нуты,
Он встречает на опушке
Зайку – серенькие ушки.
Зайка: – Здравствуй, колобок!
Ах, какой румяный бок!
– Ты, Косой, меня не кушай,
Лучше песенку послушай:

Колобок я, колобок,
Гладкий, умненький лобок,
Деду с бабушкой на ужин
Не попал, хотя был нужен;
Не достался даже кошке,
Когда стынул на окошке.
И тебе, зайчишка, в пасть
Не хотелось бы попасть.

Он чихнул и шмыгнул носом –
И оставил зайку с носом.

Не оставив даже крошки,
Покатился по дорожке.
Вдруг заметил: за кустом
Серый волк вертит хвостом.
– Здравствуй, здравствуй, колобок!
До чего ж румяный бок!
– Серый, ты меня не кушай,
Лучше песенку послушай:

Колобок я, колобок,
Гладкий, умненький лобок,
Деду с бабушкой на ужин
Не попал, хотя был нужен;
Не достался даже кошке,
Когда стынул на окошке;
Даже зайка на зубок
Не попробовал мой бок.
И тебе, волчище, в пасть
Не хотелось бы попасть.

Непоседа шмыгнул носом –
И оставил волка с носом.

Чтобы волк к нему не лез,
Покатился глубже в лес...
На пеньке сидит медведь –
Сходу кинулся реветь:
– Вкусно пахнешь, колобок!
Откушу румяный бок!
– Ты, медведь, меня не кушай,
Лучше песенку послушай:

Колобок я, колобок,
Гладкий, умненький лобок,
Деду с бабушкой на ужин
Не попал, хотя был нужен;
Не достался даже кошке,
Когда стынул на окошке;
И зайчонок на зубок
Не попробовал мой бок;
Я и волку не достался,
С ним быстрёхонько расстался.
И тебе, мишутка, в пасть
Не хотелось бы попасть.

Торопыжка шмыгнул носом –
И оставил мишку с носом.

Косолапому – куда там,
Лишь ревел: – Куда? Куда ты?
А малец наш удалой
Покатился прочь долой.
Тут встречает он в лесу
Патрикеевну лису.

– Как ты пахнешь, колобок!
А какой румяный бок!
– Ты, лиса, меня не кушай,
Лучше песенку послушай:

Колобок я, колобок,
Гладкий, умненький лобок,
Деду с бабушкой на ужин
Не попал, хотя был нужен;
Не достался даже кошке,
Когда стынул на окошке...

– Погоди-ка, милый друг, –
Тут лиса сказала вдруг, –
Ты прости меня старуху,
Больно я туга на ухо –
Твой не слышу голосок.
Сядь ко мне ты на носок.
Колобок ей на нос сел,
Снова песенку запел:

– Колобок я, колобок,
Гладкий, умненький лобок,
Деду с бабушкой на ужин
Не попал, хотя был нужен…

Ниоткуда – старый еж:
– Стой, приятель, пропадешь!
До тебя она – того:
Проглотила одного.
Только спрыгнул колобок –
Хвать лиса его за бок
И, известно, почему,
Откусила бок ему.
Откусить хотела боле…
Колобок вскричал от боли:
– Баба, дедушка, спасите!
От злодейки унесите!

Те пшеницу в поле жали,
Услыхали – прибежали,
Палками лису побили,
Колобка едва отбили.
Воротилися в избушку
На привычную опушку.
Залатали ему бок –
Жив любимый колобок!
Хоть без ручек да без ног –
Будет нам теперь сынок.
Стали жить да поживать,
Хлеб с капустою жевать…

Но однажды… вот промашка,
Его съела кошка Машка!


ВИННИПУШЬИ КАЛАМБУРЫ

Кто от пчёл совсем опух,
На шаре упав в лопух?
У кого на рыльце пух?
С рыльцем в пухе – Винни Пух.

Слабость к меду губит Винни,
В этом Винни неповинен.
Кто совсем не любит мёд,
Пуха вовсе не поймёт.

Пух всё время что-то путал,
Не лукавый ли попутал?
Всё шумел, пыхтел, сопел
И свои «вопилки» пел.

Пел, как мог, ведь был без слуха.
Может быть, медведь на ухо
Пуху в детстве наступил –
Слух ему и притупил.

Ниоткуда и не вдруг
Был у Пуха лучший друг.
Вместо носа – пятачок,
Звали друга Пятачок.

Как для Сухова Петруха,
Поросёнок был для Пуха;
Как для тока провода, –
В общем, – не разлей вода.

И, как повод разным слухам,
Пух не ведал сном и духом –
Вредно в гости по утрам,
Знай, своё: тарам-тарам...

Страшно Пух любил поесть,
Съесть мог столько, сколько есть.
Пятачок, два длинных уха,
Шел на поводу у Пуха.

Про «поесть» – не знак вопроса, –
Всё! – и к Кролику – без спроса.
Съел, что тот ему поднёс,
Еле лапы Пух унёс.

А вот если бы – в обед,
Избежал бы многих бед.
Так сказать визит нанёс –
Но какой там вред нанёс!

Виноват – ни взять ни дать.
Чем же Пуха оправдать?
Из опилок – не из ваты,
Потому не виноватый.

Стоп! А может быть, Сова?
Вот где птица бесова!
Безвозмездные советы
Раздавала, но Сове ты

Лишь кивай – знай, всяк мастак
Их давать, ты ж делай так:
Кто б с советами ни лез,
Посылай подальше в лес.

Пух чудак, но не прохвост,
Разыскал же И-А хвост.
Правда, ввел подарком в шок,
Подарив пустой горшок.

Он вообще свой парень в доску.
Подарю ему я доску,
Напишу «чудак-хитрюга»,
Пусть прибьёт на доме с юга.

И на шарике воздушном
Ясным днём, совсем не душным,
Я отправлю к Гудвину,
Пусть загладит (гуд?) вину.

Получил же ум Страшила,
У него не ум, а шило.
Чем бы Гудвин ни страшил,
Всех исправит он страшил.

Знаю, Пуху он поможет.
Жизнь свою медведь, быть может,
С чистого начнёт листа,
Но... сказка будет уж не та.

Потому пускай живёт,
Набивая свой живот.
Снова сказку почитаем,
Пуха все мы почитаем.