Марина

Сидит на лавочке старик, молится Господу, 
Просит прощения за мысли, быть может, пошлые. 
Что в жизни было светлого? 
Лишь тёмное прошлое. 
И детство полное одиночества, безотцовщина... 

Вспомнил слёзы матери — обожгло, как пощёчина!
Носил отвёртку в пиджаке, всегда заточенную, 
Улица воспитала — мать уходила на работу слишком рано. 
Первая кража в школе, потом игра на гитаре, как Челентано.

Такова судьба беспокойная Вовы-Ворона: 
Долгие годы одиночества, колючая проволока. 
Купола, кресты, звёзды по телу, решётки, замки, оковы... 
Душа истерзана, шрамами исполосована. 

Беседы с Богом по душам, но без раскаяния, 
Судьба воровская, под чашку крепкого чая. 
Вместо имён — цифры, на робе чёрной белые полосы, 
И слёзы матери у иконы, 
Вспомнил её седые волосы... 

Понял Вова, что жизнь пролетела в одно мгновение. 
Лучшие годы за решёткой — рок провидения! 
Не испытал ни разу тёплых чувств, без сомнения, 
Ни любимой женщины, ни сына — одни сожаления! 

Пресные слёзы по щекам, по глубоким морщинам. 
Вспомнил Вова девочку из детства — звали Мариной. 
Сидели вместе за партой, в одном классе. 
Пригласил её как-то прогуляться в парке. 

Смутилась девочка, глаза опустила, немного покраснела, 
Робко ответила: «Я согласна». 
Но жизнь пролетела... 

Эх, если бы вернуть то светлое, доброе время! 
Всё изменить: построить дом, завести семью, посадить семя. 
Быть может, это уже было в другой параллельной Вселенной, 
Такой далёкой, но настоящей и полноценной. 

И снова мысль в голове, едва уловимо: 
«Марина... какое же красивое имя!»