Сумерки. Часть 2

Сумерки. Часть 2
Татьяна Немшанова





Мои верные.
Мои преданные.
Мои лучшие.
Мои смелые.
Мои честные.
Мои умные.
Мои ушедшие и живущие,
- То повесть о вас, мои хвостатые Люди.
Вы одни до конца преданы человеку,
тогда, как Мир сходит в жажде крови и наживы с ума, проваливаясь в пропасть своих пороков.


В спешке на подъёме со старицы, как ни осторожничала, грохнулась. Пока поднималась, - это минуты, но то и световое время, и силы, столь драгоценные сейчас! За пятнадцать минут можно километр по лыжне пробежать…

Подскочил встревоженный Вайта, увидев хозяйку, копошащуюся в снегу, сопереживает, но ничем помочь не может. Упала скверно! Возилась долго, прежде, чем залезть опять на лыжи и на лыжню. Потом выкапывала ещё и вытаскивала из снега ружьё, что весьма непросто.

А рухнула крайне неудачно. Долго барахтаясь под рюкзаком, завалившим на спину, пыталась освободить вначале зажатые ремнями руки. С намертво зажатыми креплениями лыж ногами, вывернутыми до предела в лодыжках, пыталась поставить ружьё к стволу сосенки, чтоб не сломать приклад, пока барахтаюсь в снегах.

Подскочил Вайта вплотную. Скачет поверху, переживает, да не знает, как помочь мне. Догадался! – Подсунулся головой к руке. Я сообразила и одела ремень ружья ему на голову. Тот наклонил вперёд, ко мне. Самой до деревца не дотянутся из ямы, которую выбила, падая в снег. Вайта – умница! Теперь пёс терпеливо сидит с ружьём на шее, точно охотник. – Смешно видеть! Морда – героическая! Деловая! Преисполненная умом. – Гордая! - Пёс с ружьём! – Представила, что он сейчас думает, воображая себя человеком с ружьём. - Где такое увидишь ещё?!.. – Вот бы кадр вышел! Но не до фотосессии.

Успокоилась, что ружьё в безопасности сейчас – под охраной! Вайта сидит спокойно, внимательно за мной наблюдает теперь, сверху вниз. Он на лыжне, а я на дне ямы, на земле почти.

Приподнялась, сняла ремень. Отогнала, чтоб пока не мешался. Тот сел рядом и ждёт хозяйку. Кое-как смогла на ноги подняться: не на что опереться и, не за что зацепиться, чтоб подтянуться. Снега - около двух метров! Он – рыхлый! Опоры – никакой!

Барахтаюсь, словно в воде. Только там плотнее вода, нежели снег, и можно о дно оттолкнуться ногами, а здесь – ничего твёрдого в качестве подставки нет.
Наконец, встала на лыжню и, не отряхиваясь от снега, бегом рванула дальше, что хватало сил. – Времени - в обрез! Секунды на счету Бегу, понимая: в запасе не более часа уже густых сумерек. Хоть немного, но ещё видно свою лыжню. В лесу и вовсе темно, сложно выдерживать лыжню. Зрение трещит от напряжения. Ощущение, точно во сне с закрытыми глазами бегу. Дальше же, – кромешная темнота! И свою лыжню можно потерять, буду метаться, чисто слепая в тёмной комнате без света и окон. И костёр по такому снегу не развести, – нереально! Выход лишь один: бежать изо всех сил обратно по своему следу, делая многокилометровый круг.

Вайта, подчиняясь скорости хозяйки, бежит по лыжне галопом теперь за мной. Он сильно устал, ползая по целику, оттого и несётся сейчас следом, не впереди. Так псу легче. Да и моя тревога ему передаётся интуитивно, оттого полное взаимопонимание в стае.

Пёс-то, родился ничейным. Прибился ко мне щенком. Не брала долго, да муж пожалел, когда тот бежал за нами в тайгу вдоль реки. Мы поднимались в избу на горнячке. И он бросился в ледяную осеннюю огромную реку, плыть за нами. У меня душа обливалась кровью жалости. А муж не выдержал, подцепил щенка за загривок и сырого забросил в лодку, мне в ноги. Я обняла, прижала, молча… В лесу сказал, что пожалел меня. Да я подумала: «Врёт! Ему стало жалко пса, а признаться не хочет. Вот и нашёл оправдание».

Промолчала, решив, что как-нибудь прокормим, да Дружка совсем стар стал, уже не охотник, и долго не проживёт. Только есть негласная примета: если берёшь нового пса, то старый быстро уходит на небеса, а к ним привыкаешь, точно к человеку близкому, поэтому и долго не забирали себе приблудка.

Так он стал нашим. Потом Володя, однажды пришёл в темноте и поклонился мне в ноги, благодарил за пса. - Вайта вывел его ночью в избу, торя в полной темноте лыжню и ведя сквозь снега к теплу очага – в жизнь. Муж поломал лыжину и затемнал на болоте, аналогично упав. Выйти ему самому в целик, ночью, без помощи, было нереально. А Вайта понял критичность положения и сам пошёл вперёд выводить хозяина, спрямляя. - Пёс вяз по уши, а упорно выводил. Сильный был!

Обессилив сам – вывел хозяина на путик! Вайту убьют по заказу молодого соседа, ныне сотрудника элиты МЧС, коммерческие местные догкиллеры, нанятые поселковой администрацией за наши же бюджетные деньги, - за наши налоги. А цель! – зависть! Без лайки охотника нет и нет таёжника, развалится и семья. – В том был расчёт…).


***
Спешу. Зашкаливает от напряжение всё: тело, руки, ноги, мышцы, глаза, ум, нюх. В голове пульсирует кровь: бежать, выжимая все жизненные ресурсы. Солнце село уже за лесом. До кромешной темноты остаётся меньше часа. В густом ельнике из-за сумерков лыжня уже плохо видна. Бегу интуитивно, напрягая все чувства.

***
Наконец-то выбралась с урмана на старицу. Теперь бегу вдоль лесного берега. Тут поссветлее. В просвет – чистовина мелькает. Знаю, что - это озеро, а я на его берегу, и качу в правильном направлении, только по-прежнему тянет упорно опять спуститься на лёд, свернуть на старичку. - Точно колдовство. Чувствую, точно моё тело мне не подчиняется, а мозг раздвоился. Одна половина- разумна, вторая уплывает, как загипнотизированная. Усилием воли не позволяю себя бросить свою же лыжню и ухряпать в целик резать петли, которые накрутила за световой день. Про лешака не думаю, да невольно о том вспомнишь.

Позже, уже в избе, анализируя, по топокарте посмотрела: оказывается, в этом месте можно было по старице выйти на наш северный путик, сократив тем самым круги. Но ухряпалась бы в целик и перенервничала, не факт, чтоб дошла, не плутанув. Да и риск попасть в наледь… - то ещё тот экстрим!... По своей же лыжне дошла до «сбежки» на старице – до путика, где сидела капалуха. Вайта уже стоит, осматривает кедр, надеется, что птица – наш ужин, там ещё сидит, дожидается, - запах сохранился. Отозвала помощника. Послушался. После его не видела, лишь по следу определяла, - пёс бежит по лыжне впереди меня в нужном направлении, поняв, что не охотимся уже.


Фотоснимок Татьяны Немшановой. На фото 30 октября 2015 год. Крайний Север, Западная Сибирь, ХМАО-Югра. Северная тайга. Вайта – западно-сибирская лайка, труженник таёжный, со счастливой и трагичной судьбой. Северная осень.


Сумерки. Часть 2.