Это

У тебя называется «это» –
зарифмованным криком душевным,
болью-грустью зелёного цвета,
величанием Слова – волшебным.
Свалишь «беды» свои в одну кучу,
их сама до конца не осмыслив.
Мне ж выслушивать… Даже озвучу
свой восторг в адрес твой перечислив.

Если нравиться быть «поэтессой»,
в чувствах скрытных копаться подробно –
я не против, прикинься метрессой,
в дверцу сердца стучащейся дробно.
«Чем дитя бы не тешилось…», в общем,
потакаю тебе, как умею.
Смысла нет, потому и не ропщем
на речённую вслух ахинею.

Сколь вокруг развелось-расплодилось
сочинителей, «душ инженеров»!
Но, пусть кажут учтивую милость –
что-то пишут для пенсионеров
или для несмышлёных детишек,
или, теша свой круг окруженья,
кинув чувств и желаний излишек
к алтарю, как бы, стихосложенья.
 
Мне ль жалеть, спешно время потратив 
на твои неуклюжие вирши?!
Я, тебя, как котёнка погладив,
умилюсь, в суть вникать отложивши. 
Фиг ахматовской лихости вовсе,
мало схожести с В. Полозковой,
может, спрятано что-то на «после»,
лишь пока только – бред подростковый?

В наше время, мерещится людям –
уникальность, своя гениальность!
Грёзы те, низвергать, ой, не будем,
лишний раз окунаясь в брутальность.
И, внимая тебе без вниманья,
на интимную близость надеясь,
вдруг подумаю сквозь расстоянья:
«Боже правый, какая же ересь…»