Бездна

Вчера, возвращаясь домой, издалека увидел страшного, опустившегося человека. В жуткой робе дворника, залитой мочой или ещё какой-то жидкостью, вставшей колом от мороза, он шел в раскоряку мне навстречу. Я подумал, только бы он не попросил чего-нибудь. Но, он попросил. Мы сближались, он был закрыт капюшоном. При сближении он поднял свое, давно небритое молодое лицо и каким-то утробным звуком потребовал у меня сигарету. Это единственное, что у меня было и я мог этим поделиться. С капюшона свисали застывшие толи сопли, толи слюни. Я пробежал мимо…
Шёл и размышлял. Мог помочь. Мизер, а не сделал. Настолько он мне был неприятен. Я почти дошел до дома. Остановился в кармане, перед кафе и закурил. Голова была занята бомжом. Какой же я всё-таки негодяй, думал я. Я покурил и стал собирать свои вещи со скамейки. Каково же было моё удивление, когда я развернулся к тротуару. Мимо меня прошел этот же несчастный. Это было моё спасение. Я достал сигарету. Догнал его. Взял её за кончик и предложил бомжу. Он не понял меня. Но снова поднял на меня свое лицо. Увидел протянутую к нему сигарету. Высвободил из под окаменевшего бушлата, тремя размерами больше его самого, свою руку. Она поразила меня ещё больше, чем он сам. Рука была почти черной, как у метиса. На пальцах, как хищный оскал покойника обнажились не ногти, а когти. Длинные, желто-белые клыки дикого зверя, первобытного человека, неандертальца. Когти хищника. Я отдал ему сигарету и ушел.
Я не помог ему. Вероятно ему нельзя помочь. Или этому надо посвятить жизнь. Я утешился. Успокоил свою совесть. Поделился. Кто я? Меценат? Побыл богом? Нет. Я эгоист. И я заглянул в бездну. Падать можно далеко куда. До самой смерти.
Надо заново научиться летать.