Аятская ведьма 7 гл

Содержание

1. Лесная баня в Перегонии
2. Море
3. Волчьи камни
4. Прогулки по садам
5. Сад Берёзка, Вера и синий корунд
6. Хитники и хрустальная кладовка
7. Устранение конкурентов.
8. Засада и застройщики пещеры

Глава седьмая

Устранение конкурентов

Пребывая в городе, я не терял время даром. Собрав всё необходимое, что бы могло нам пригодиться, я еле удержался, чтобы не посветить моего товарища Володю в мою тайну. И думаю, он меня поймёт, что я обошёл его вниманием, и к тому же это уже была не моя одна тайна. Девушки тоже сделали припасы,  и я мог в этом на них положиться. Каждый из нас взял неделю в счёт отпуска, чтобы обойтись без лишней беготни. Крайняк дней пять остальное на стирку и отдых.

Сегодня в 07:00 встреча назначена у пригородных касс, а в 07:20 мы отчаливаем. Двадцать минут на Метро и я на Вокзале мне в этом плане везёт, а девушкам в помощь трамвай и автобус на выбор. Но есть у нас в городе такие места, что до Вокзала добираться только на такси и больше никак. А за последнее время чиновники как с цепи сорвались, меняют маршруты общественного транспорта как перчатки, хорошо хоть их щупальца до Метро не дотянулись, а то бы пустили его через дождевой коллектор.

У входа в пригородные кассы как всегда шмон. Сканируют на мониторе, что я там несу с собой. Одно время запрещали топоры, двуручные пилы  и ножи из-за того что в Питере один придурок в Метро вагоны побил топором.  Ну и начали всех под одну гребёнку подстригать. Возмущение доросло до белого каления, пока не отпустили вожжи, а то чего доброго народ бы до ручки довели. Но предупредили, чтобы колющие предметы  были в чехлах, словно раньше они напоказ торчали. Любят наши чиновники перестраховываться, а потом чуть что я не я и хата не моя.

Маню на этот раз Света с собой брать не стала, побоялась, что местные медведи могут его такого увальня порезать. Да и его природное любопытство могло нас обнаружить через него куда быстрее, чем бы это сделали мы сами. Была бы лайка, хлопот с ней было куда меньше, а тут такой большой зверь как Маню не выдаст, так сдаст.

Купив билеты, мы отправились на седьмую платформу, где на одиннадцатом  пути нас уже поджидала тагильская электричка. Народ уже занимал места, и мы успели занять места у окна. Я как предводитель сел, у окна пошутив, что самым маленьким с краю ехать опасно. Девушки сели напротив меня так мне было удобнее с ними разговаривать. А так как ехать нам пришлось целый час с копейками, мы углубились в проработку маршрута на карте. К нам никто пока не подсел, обычно подсаживаются на ВИЗ-Площадке, Электро-ДЕПО и на Сортировке, дальше народ постепенно сходит в сады и вагоны пустеют.

На Электро-ДЕПО в вагон вошёл исполнитель в чёрных очках, поющий под гитару и колонку усилитель с уже записанным добавочным сопровождением. Я уже видел таких вагонных исполнителей. Сколько они там зарабатывают на своих песнопениях, сначала мне было непонятно, я лишь видел,  что таким музыкантам клали в кепку никелевое серебро в монетах, редко кто раскошеливался на сотню. И все эти мотания по вагонам не думаю, что приносили таким певцам какие-то уж очень большие барыши при нынешних четырёх вагонах. Среди моих друзей есть те, кто зарабатывает на этом не какие-то копейки, а вполне приличные деньги было бы умение играть на инструментах. Иногда я встречал профи с исполнением на инструментах в основном гитарах и поставленным голосом. Таким я и сам что-то выкладывал, а были такие, что я только и делал что сидел, демонстративно зажав ладонями уши. А потом вообще брал с собой в поездку беруши лишь бы не слышать неумелое бренчание и вой в убитый микрофон.

— Макар, Снег, — объявил в микрофон музыкант.
Но как только он начал петь его тут же освистали.
— А что вы хотите? — спросил растерянно музыкант.
— Пошёл вон отсюда харя немытая! — сказал ему сидящий ближе к нему мужчина с рыбацкими  снастями.
Музыкант, скривив губы, собрал свои пожитки и прошёл в следующий вагон.
— Ходит тут только душу травит, —  сказал тот же рыбак и народ успокоился.
Я тоже возражать не стал, что музыканта в лице Макара прокатили. Соображать же надо кого он тут популяризирует.

— Едем до 466-го километра, — предупредил я девушек, чтобы самому не прозевать где нам выходить.
— А сколько до места? — спросила Света.
— 5 км, а пойдём мы по просеке через сад Берёзка до дороги Аять-Таватуй, это легче чем по кочкам Сокольего распадка и надеюсь, мы не встретим знакомых туристов, а то пристанут с расспросами, куда да зачем. Так и будут, плетитесь за нами, а нам лишних хвостов не надо.
— Как скажешь ты начальник! — сказала Соня.

Электричка остановилась на ост.п. 466 км и мы, выйдя из вагона сразу спустились к лесу чтобы не привлекать к себе туристов-попутчиков. Как только все рассосались мы вышли к станции и стали подниматься на перевал горы.
— И так всякий раз, кряхтя и пукая, — сказал я девушкам. — Зато дальше, попе легче.
На перевале хороший человек поставил скамейку, где мы немного передохнули.
— Щас прошмыгнём в сад Скала, а там по дорожкам через пожарный водоём Гольян к саду Таять, —  сказал я, с опаской выходя на садовую дорогу.
В зоне видимости никого не было, и мы перебежали через дорогу калитке сада Скала.
— Вы куда идёте? — окрикнул нас выходящий из крайней избы сторож.
— Дед они со мной, — сказал я, прикидываясь местным садоводом.
Девушки как можно приветливее поздоровались со сторожем, и мы продолжили путь. Дед, посмотрев нам, вслед недовольно махнул рукой и заперся в своей избе.
— Главное морду лопатой и вперёд, остановился, пропал, — сказал я тихо. — А тут столько народу ходит, что всех он запомнить всё равно не может. И вступать в конфликт побоится.

Мы прошли окольными путями через Ибукины скалы до сада Берёзка, где по-быстрому пробежали от забора с жердями до речки Большой Чёрной, где и остановились на отдых.
— Переход вон по той упавшей черёмухе, — сказал я, показывая поверх кустарника на свалившееся поперёк реки огромное дерево.
— Высоко переходить, - сказала Света глядя на высоко поднятый ствол.
— На самом деле переход удобен, вот здесь поднимаемся по этому суку наверх дальше только нужно держаться за эти сучья, всё просто, — сказал я.
— Просто светят звёзды, просто во Вселенной… — пропела Соня, забираясь на ствол вслед за мной.
— Как о*уенно просто и просто о*уенно! — помогла ей Света.
Я, оставив девушек слез и снял их на видеокамеру в движении по стволу. Потом они сделали серию фотографий без трусиков под лесных нимф.
— Серж разденься и снимись со мной с рыбой прилипалой, — попросила Соня.
— Да нет, тебе одной твоей устрицы хватит, — отшутился я.
— А я на фотошопе твою голову заменю на голову Наполеона, — настаивала Соня.
— А может быть лучше на дедушку Ленина, он был, как известно ещё тот ловелас! — посмеялся я.

Просека до верхней дороги проходила по залитым водой бессточным низинам разделёнными невысокими  горками, где я уже ходил не один раз. То, что мох в низинах был с виду сухим, было обманкой, вот как раз под ним и стояла вода. Мы чтобы не мочить обувь сняли её, и пошли босиком по мхам до следующей горки. Иногда нам преграждали путь  лежащие на сучьях павшие деревья с пропиленными для прохода стволами.
— А кто тут пилил? — спросила меня Света.
— Обычно лесники им же тут ходить.

Скоро после последней низины мы стали подниматься на сухую тропу, что означало, что дорога где-то близко. Обсушив ноги в сухих мхах, мы надели кроссовки и, попив чаю из Светиного термоса, отправились дальше. По пути я сказал, почему запретил открывать все термоса, а пить из одного.
— Так вода будет быстрее остывать, а как там будет дальше ещё неизвестно.

На ручье Глухова мы умылись и привели себя в порядок. И тут я вспомнил и прочитал отрывок стихотворения Масковецкого младшего.

За девчонку с косичкой, хозяйку тех жил,
И занор, сквозь гранит приметный.
И за тех, что когда-то, как Зверев Данил,
Пробивали нам путь заветный.

— Ну как вам? — спросил я.
— А почему Данил, а не Данила? — спросила Света.
— Заметила, — сказал я с усмешкой. — Это стихотворение Масковецкого тот, что Gemus. По фактуре всё нормально, а по рифме явный прокол. Вот так и с другими его произведениями начало бьёт ключом, а в конце мысль не дотягивает. Сырость. И он этого не замечает. И на Хита Урала никто ему не попенял, ссат наверное. Чуть что не по его сразу пинком на выход!

— А какой будет штраф, если нас повяжут с драгоценными камнями? — спросила меня Света.
— Ну, я точно не знаю, сколько захочет впаять судья, но сумма будет приблизительно до двухсот тысяч рублей. Но ты можешь отказаться пока не поздно. Ближайшая электричка будет в три сорок, можешь ещё успеть.
— Да вот ещё, — фыркнула Света.
— А я пойду до конца, — сказала Соня.
— По тундре по широкой дороге, — пропела Света.
— А ты не воображай себе, сядем все я за тебя отдуваться не буду, — сказала Соня.
— Спокойно никто не сядет, и никого не оштрафуют, если будем вести себя правильно и без глупостей, — сказал я им. — И как бы нам на семейку Масковецких не нарваться.

Света сказала, а что мы будем делать  с дерьмом о котором мы договаривались. Я поначалу даже забыл о чём это она.
— Да ты что забыл, что было нужно сделать, чтобы поднасрать им в яме? — спросила Света.
Я к удивлению девушек сказал, что как-то об этом и думать забыл, собирая снарягу для сооружения переходного плота к гроту.
— Значит, мы всю неделю варили кал из поганок, а ты ничего не делал? — спросила Соня.
Я ещё больше удивился, узнав, что они варили поганые грибы, чтобы создать имитация медвежьего дерьма.
— Девочки так надо было позвонить и сказать, в смысле напомнить, а то я весь замотался, гоняя по строительным рынкам. И что много наварили дерьма?
— Да килограммов пять…  с ягодками чтобы как настоящее выглядело.
— Да куда столько-то, хотя если мишка не маленький, то должно хватить для устрашения, — сказал я.

Для начала мы уговорились, что поднимемся на гору посмотреть на месте ли хитники чтобы устроить им занозу, а потом отправимся к своему гроту.
Ещё на склоне у перевала я предложил выложить всё, что  нести в тягость. И выложил из рюкзака скобы, гвозди, бухту проволоки и прочий необходимый инструмент, чтобы облегчить рюкзак. Девушки тоже захотели избавиться, от лишнего и стали выкладывать всё подряд. Но я им сказал, что будет лучше, если  мы поднимем наши рюки на ёлку чтобы  их не растерзали любители до вкусненького.

Соня как заправский верхолаз забралась на подходящую ель и, перебросив через крепкую ветку верёвку, сбросила вниз её конец.
Я снял с боковой шнуровки второй рюкзак, специально взятый для радиальных вылазок и положив в него бутылку с водой, мини топор и другие вспомогательные вещицы.  Подняв рюкзаки с продуктами, мы привязали верёвки к стволу и были готовы к подъёму на гору. Оставив себе только дудки для отпугивания крупных хищников, перцовые баллончики и брякалки для предупреждения типа «Миша я иду».
Пластиковую банку с имитацией медвежьего дерма я положил в отдельную сумку, и мы присев на дорожку помолчали перед подъёмом наверх.

Шли мы без брякалок, в режиме молчания понимая, что даже короткий разговор может быть услышан издалека. До ямы дошли в три остановки на отдых. Хитников на месте не было и мы тот час приступили к делу. Обмотав ноги полиэтиленовыми мешками чтобы не оставлять следов я спустился в первую яму и осмотрев её стены нашёл несколько увесистых цитринов длинной с палец. Дальше копаться не стал и оставил всё как есть. Во второй яме инструмента не было, значит, хитники его припрятали где-то рядом.

Оставив копию бланка с извещением, что коп драгоценных иных камней в этом месте запрещён, и всякое продолжение будет караться арестом и штрафом.
«Незаконная добыча драгоценных камней влечёт административную ответственность по ст. 15.44 КоАП РФ. При групповом участии преступных субъектов, наказание предусматриваетсяч.2ст.191. УК РФ до лишения свободы до 7 лет с дополнительным штрафом до 1 млн. рублей или дохода за 5 лет».

Я сообщил девушкам, что оставил в обеих ямах по копии предупреждения на дурака, что здесь коп запрещён и показал еще несколько копий. Прочитав, что было написано в бумаге девушки пришли в восторг.
— Это будет покруче принесённого дерьма, — сказала Соня.
— Ничего мы свои какашки тут навалим и не в одном месте, пусть мужики перетрухаются.
Я для пущего убеждения, что здесь был якобы медведь, взятой с собой скобой процарапал выше своего роста на нескольких соснах глубокие борозды как помечает медведь свою территорию.
— А ведь они могут и зимой сюда прийти, пока медведи спят, — сказала Света.
— Да пусть приходят главное, чтобы их летом тут не было, — сказала Соня.
— Вот я представляю их рожи когда они прочитают предупреждение, — усмехнулась Света.
— Надо нацарапать не только здесь, а то будет выглядеть подозрительно,  — сказала Соня, рассматривая борозды от «медвежьих когтей».
Я предложил девушкам поискать спрятанный инструмент хитников прикрытый дёрном возле кустов и деревьев, а сам отправился царапать сосны.

Пройдя до самой вершины, я обнаружил свежую яму с вывороченными камнями и лежащие инструменты набор ломиков, два кайла, три штыковые и две совковые лопаты и кувалды разной величины и три ведра, но самих хитников видно не было. Присев на корточки я метнулся по кругу, но никого не заметил. Тогда я процарапал в сорока метрах на соснах метки от медведя, всё время, озираясь на случай большого шухера.
— Куда же они подевались, — подумал я и вдруг услышал отдалённые голоса идущие снизу. Определив, откуда шёл звук, я стал спускаться с горы по направлению к дороге. Вдруг неожиданно  я увидел  стоящую справа от меня легковую машину, прикрытую от дороги пушистыми елями и  маскировочной тканью с еловыми ветками сверху. По торчащей морде машины из-под короткого тента я определил, что это была Тойота. Рядом стояли люди и что-то  оживлённо обсуждали. На меня они даже не обернулись, и я осторожно отступил, назад теряясь среди сосен.
Слева что-то брякнуло, и я подался на звук посмотреть, что это было. В шестидесяти метрах стоял зелёный уазик и тоже под маскировочной тканью там копошился на коленках один человек. Вероятно, вся остальная команда находилась на обсуждении возле японской пузотёрки.

Одного я узнал, это был Масковецкий Александр, другие мне были мало незнакомы. Не став дожидаться пока меня обнаружат, я подался на гору, где оставил в закопушке ещё одну копию документа и, нагрузившись  инструментом, отправился к девушкам.

Девушки как опытные сыщики всё облазили в поисках инструмента, и нашли небольшой схрон в пятидесяти метрах от ям, в зарослях шиповника. Открыли его, осмотрели и закрыли, ожидая моего возвращения.
Доставив инструмент к ямам, я сообщил девушкам, что видел хитников при машине у дороги и попросил мне помочь нести инструмент вниз. На что мне Света сказала, что они нашли схрон с кухней хитников и где тоже находился всякий инструмент и другое имущество. Они показали мне тот схрон и я тут же решил всё забрать под видом что приходили лесники. Посовещавшись, мы решили всё унести к каменному колодцу.
— Всё небьющееся мы сбросим в колодец, а то мотаться вниз будет накладно, а так всё уже будет лежать на месте, — сказал я.
— Правильно пока хитники будут щупаться, мы всё утащим в грот, — сказала Света.
— А варёные какашки? — спросила Соня.
— Ну, так надо вывалить где-то поблизости, — сказал я и, взяв увесистую сумку с дерьмом, отправился подыскать подходящее место.

Определив место, откуда к новой закопушке могут прийти хитники я вывалил часть варёного дерьма буквально на этом направлении, а другую часть по направлению к двум ямам. Так у хитников будет заминка на решение что делать.
— Ну и дух! — поморщился от нестерпимой вони, шедшего от чёрных куч разглядев в них давленные ягоды. — И что они там в это варево положили!
Я уже представил их изумление  при виде дерьма на пути к закопушке. Медведь им будет неопасен в эту пору, но они уже не будут такие прыткие.

Вернувшись к девушкам, я сказал, что бы они собирались.
— Нужно поторопится скоро они будут здесь но после того как обнаружат вашу вонючую подлянку,  — сказал я вернувшись к ямам.
Света улыбнулась и сказала, что это Соня подмешала своего кала для пахучести и подержала на солнце для образования тухлого запаха. А я пожертвовала баночку черничного варенья с прошлого года.. Жалко было, но где взять ягоды чтобы поверили.
— В самом деле? — спросил я. — Надо было ещё подушить французскими духами для полного очарования.

Разделив на три кучи всё, что тиснули у хитников мы стали таскать в три ходки всё добытое нами имущество. Сначала унесли всё то, что потяжелее ломы, приступы, обрезанные каёлки, кувалдочки, котлы и остальную посуду. Девушки надо отдать им должное не стонали от тяжести, понимая, чем быстрее мы всё снесём, тем сильнее ударим по нашим конкурентам.

Оставив инструмент возле колодца, мы вернулись за второй частью имущества, и она нам уже не показалось таким тяжёлой. Третья ходка подчистила схрон от трёх палаток, тентов, продуктовой корзины, рюкзаков и остального по мелочи. Словом мы обокрали хитников на всю катушку.  И больше нам с ними встречаться уже не надо было, но на всякий случай мы договорились держать морду лопатой и высказывать всяческие соболезнования по поводу кражи личного имущества.
 — Вот же люди никакой порядочности, не тобой положено не тронь. Тайга закон, медведь прокурор! — сказали бы девушки, а я так бы и пустил слезу и предложил пятьсот долларов в помощь ограбленным хитникам. Ну, хоть что-то чем совсем ничего. Конечно, они откажутся от моих копеек, а я возражать не буду, хотите ну и хрен с вами!

Помечтав, мы сбросили всё, что добыли непосильным трудом в колодец, и прикрыли отверстие лесинами с травянистым дёрном, как будто так всё и было.
— Жалко ребят, так старались и вот нашлись же гады! — сказала Света.
— Да надо в полицию заявить, — согласился.
— Ну и подонки! — сказала Соня, завершая наше возмещение по поводу воровства имущества хитников непорядочными элементами.
— Ну, всё пошли, посмотрим, что мы там такого нарыли, — сказал я.
— А продукты на ёлке, забыл? — спросила Соня.
— Да я за хитников так разволновался что запамятовал, — спохватился я. — Конечно надо забрать, а как же!
.
Продолжение следует...
.
Фото: тропа уходит через сад Берёзка к речке Большая Чёрная