Женщины Владимира Маяковского 9

9

               Т а т ь я н а  Я к о в л е в а (продолжение)


Маяковского познакомился с Татьяной Яковлевой на одном из приемов в замке в Булонском лесу. И, странное дело, он, который никогда не лез за словом в карман, так растерялся, что от робости не мог завязать разговор. Он стоял и молчал. Так долго молчал, что становилось неловко.
     – Что это с ним? Так и будет молчать все время! – думает девушка.
     Делать нечего. Приходится ей начинать самой.
      – Прохладно здесь как-то,– говорит она, кутаясь в накинутый на шелковое платье меховое манто.
     Эти слова действуют на него как призывный сигнал горна. Куда только девается его стеснительность! Он поспешно сбрасывает ее с себя, как ненужную одежду, и бросается в атаку.
     – А давайте не ждать ужина, – предлагает он девушке, произведшей на него сильное впечатление. – Уйдемте не прощаясь. По-английски. Сен-Жерменский лес ночью это же ж сказка Пушкина! Хочется походить с вами, поразговаривать.
     Очень не понравилось Татьяне такое начало. То молчал, а то… Нет, если дело так дальше пойдет… Его определенно надо попридержать.
     –А что, вы всех вот так сразу приглашаете ночью в лес? – после неловкого молчания спрашивает у него Татьяна.
     Маяковский мысленно ударяет себя по лбу. 
      – Болван! Ну, разве так можно, сразу? Ни с того ни с сего,  – думает он.
     Удрученный вид Маяковского Татьяну трогает, и она решает его простить… для первого раза. Она смотрит на него весело. А глаза  ее говорят: да! ну, конечно же, да! Видя это, Маяковский снова приободряется.
     – Ну и  как же я вам должна ответить? – бросает она ему палочку-выручалочку.               
    Маяковский тут же ее подхватывает:
     – Согласиться, конечно! А я уж не подведу вас. Буду нежен как облако. Обещаю вам!
     – О вас так много говорят и пишут. В газетах вы герой разных романов. И в них вы отнюдь не облако. 
     –  Не верьте! Сплетни все это. Сколько крови они мне попортили, если б вы знали… Когда я был молод, они бесили меня. А сейчас только раздражают. Но в данный момент я о них и не думаю. Как заставить вас мне поверить? Вот вопрос, который больше всего меня волнует. Не доказывать же мне, в самом деле, что я хороший?
     – Вот сейчас, пожалуй, можно и согласиться, – думает девушка и говорит вслух:
     – Вам не надо ничего доказывать. Я согласна.
     – Вы согласились? Не ожидал. Но мне нравится это. Я видел девиц красивей. И стройнее девиц я видал. Но ни одна из них в подметки вам не годится. А знаете, почему? Ломаки! Сейчас бы притворно испугались. Ночью? В лес?! Какой ужас! А вы своя. Смелая.
     – Что вы! Я трусиха.
     Комплимент Маяковского показался Татьяне сомнительным:
     – На что это он намекает? – чувствуя, что сделала промашку, размышляет она. – Хвалит, а сам, небось, осуждает: с первого раза согласилась ночью идти в лес!.. Да, пожалуй, я погорячилась. Но как объяснить мне ему мое согласие, чтоб он не подумал ничего дурного? Не рассказывать же ему, в самом деле, что в свое время моя мать была в него влюблена, и  что это сейчас дразнит мое воображение. Подогревает мое желание узнать его ближе. Этого я ему, конечно, не расскажу. Не дождется. И потом: «Я видал девиц красивей!» Так заявить мне, которую все находят неотразимой? Сроду никто так мне не говорил. Впредь буду с ним осторожней.
     И она говорит, взвешивая каждое слово:
     – А согласилась я потому, что мне хочется поскорее уйти отсюда. Я сегодня весь день сидела дома над шляпкой. Я модельер. – Она одаривает его очаровательной улыбкой. – Прогулка для меня сейчас просто необходима.
     – Тогда – чего ж мы стоим? В путь! Уверяю вас, вы не раскаетесь. Я буду вам рассказывать смешные истории. А когда вам надоест смеяться, мы обратимся к Небу. Будем гадать по Звездам.  Если б я поэтом не был, я бы стал бы звездочетом. Честное слово. 
     Маяковский пропускает Татьяну вперед. А сам следует за ней,      зорко следя, чтобы никто не тронул, не оскорбил даже взглядом его драгоценность. Так  они идут – прекрасная пара: оба высокие, ладно скроенные. Приятно было смотреть на двух людей, над которыми природа хорошо потрудилась.

                П р о д о л ж е н и е  з а в т р а