Пересменка

- Так! - внушительно сказала Осень, брякнув об пол помятым цинковым ведром, и хмуро огляделась из-под низко надвинутого на самые брови полушалка, после чего кратко резюмировала:
- Охламон.
Подвернула туго рукава застиранного до неразличимой серости форменного халата, подоткнула полы над хлопковыми в рубчик чулками и вытащила из ведра набухшую водой сизую пухлую тряпку, с которой сразу полилось-покатилось, скручиваясь жгутами, отбивая звонко щелбаны о потускневший цинк, растекаясь по полу грязными ручейками. Осень, шмыгая носом, широко гоняла воду, вдохновенно подпиннывая ведро, оно грохотало гулко, высекая ветвистые трескучие искры плоским донцем, жидкость в нем маслянисто плескалась и шла зябкой рябью...
Потирая уставшую поясницу, Осень разогнулась и чихнула.
- Накурил, - она мрачно уставилась на сиротливую шторку в цветочек, криво повисшую над мутным окном. На пыльном подоконнике, в банке с окурками кис полудохлый букетец подпаленных ромашек.
- Всю дорогу смолил, скважина. Продохнуть нет сил...
Она снова смачно чихнула. За банкой обнаружилось криво написанное пальцем по темному пепельному налету "Лето это маленькая ж..."
- Не такая уж и маленькая, - усмехнулась Осень уголком рта, и рванула наглухо заколоченную раму... Гулко грохнула дверь , банку вынесло сквозняком, перевернуло, фейерверком раскинув окурки и грохнуло об асфальт с победным звоном корабельных склянок.
Занавеску сорвало, она, крутясь, слизнула с подоконника пыльную "маленькую ж...", взметнулась и повисла на тополевом суку, победно трепеща. Осень проследила за ее витиеватым фортеплясом и, подтащив к окну продавленную рояльную табуретку, тяжело влезла на подоконник, взгромоздив туда неиссякаемое ведро.
Стекла светлели, небо становилось чище, выше, хрустальней, отражаясь в тихом ведре прозрачным голубым осколком, сизая тряпка истончалась в струях, просвечивала, сквозила, теряя тонкие паутинные волоконца, они летели, щекотали Осени короткий веснушчатый нос, цеплялись за концы полушалка, забавно торчащие рожками надо лбом.
- Ды ну вас, - смешливо отмахивалась Осень.
 - Не до вас покуда...
Спрыгнула полегчавшими ногами на умытый пол, перетряхнула нехитрую постель, но покрывалом накрыла своим, лоскутным, пестрым, обмахнула прозрачной тряпкой стол, смахнув в верхний ящик мятую пестроту рекламных буклетов, любовно поправила карандаши в глиняной кружке...
И наконец уселась, широко, мягко, расстегнула верхние обломанные пуговицы халатика на пышной груди в теплой россыпи веснушек и достала сигаретку - тонкий черный уголек с золотым ободком. Пошерудив в нижних ящиках, выудила толстый запаленный огарок, и прикурила от невидимого в предсумеречном свете огонька.
Тонкая невесомая пелена горького дыма поплыла в медленно темнеющее опаловое небо, акварельно расплываясь облачной кисеей, завиваясь вокруг темных стволов влажным туманом.
Осень проследила за струйкой дыма и медленно стянула с головы полушалок, неосторожно задев прозрачную слюдяную сережку в маленьком ухе, хрупнувшую первым нестоялым ледком...