Исаак Бабель

"Человек живёт для удовольствия, чтобы спать с женщиной и есть в жаркий день мороженое"
Исаак Бабель (со слов Ильи Эренбурга)

«Человеку, обладающему знанием, приличествует важность. Поэтому Арье-Лейб молчал, сидя на кладбищенской стене. Наконец он сказал:
— Почему он? Почему не они, хотите вы знать? Так вот — забудьте на время, что на носу у вас очки, а в душе осень. Перестаньте скандалить за вашим письменным столом и заикаться на людях. Представьте себе на мгновенье, что вы скандалите на площадях и заикаетесь на бумаге. Вы тигр, вы лев, вы кошка. Вы можете переночевать с русской женщиной, и русская женщина останется вами довольна. Вам двадцать пять лет. Если бы к небу и к земле были приделаны кольца, вы схватили бы эти кольца и притянули бы небо к земле. А папаша у вас биндюжник Мендель Крик. Об чём думает такой папаша? Он думает об выпить хорошую стопку водки, об дать кому-нибудь по морде, об своих конях — и ничего больше. Вы хотите жить, а он заставляет вас умирать двадцать раз на день. Что сделали бы вы на месте Бени Крика? Вы ничего бы не сделали. А он сделал. Поэтому он Король, а вы держите фигу в кармане».
Исаак Бабель. «Король»

   Мне нравятся все «одесситы» - цвет и гордость русской советской литературы, но Бабель – особая статья. Столь красивого красочного языка нет ни у кого, такого обаяния языка и мысли и близко ни у кого нет. Я много читаю Ветхий завет, и считаю, что во многом произведения Бабеля напоминают именно его, и точность, и лаконичность, и объёмность, недаром он в детстве много читал Тору и Талмуд. Эти два цикла, «Одесские рассказы» и «Конармия», просто непостижимы, но особенно я люблю «Одесские рассказы».
   Прежде, чем начать писать очерк о Бабеле, я прочитал и прослушал много чего о нём, о людях, с кем он жил, и о том времени. Надо сказать, что мнения совершенно различные, часто - противоположные: от резко негативного, типа, воспевал бандитизм, затем, разделение его «Одесских рассказов» и «Конармии», и до полных восхвалений и умилений. Единственное, с чем более или менее все согласны, это что Бабель – классик русской литературы. Я не собираюсь написать реферат того, что я прочитал, или предоставить какую-либо квинтэссенцию или экстракт чужих мнений, я хочу представить свой собственный взгляд, особенно это касается спорных вопросов, и я изложить свои домыслы и умозаключения, которые явно не являются общепризнанными и часто даже не упоминаются где-либо и кем-либо.
     Традиционно, я начну с его жён и его женщин, а они были важны для Бабеля, и возможно они и привели его к застенкам и казни.
     Первая жена Исаака Бабеля, Евгения Гронфайн, была дочерью фабриканта, причем дело происходило в Киеве, где Бабель учился в Киевском коммерческом институте. Бабель был студентом, поэтому будущий тесть был против этого брака. Так что рыжеволосую гимназистку Евгению Гронфайн Бабель просто умыкнул в Одессу. Бабель называл её «ангел Женечка», и надо же, так получилось, что «ангел Женечка» по необъяснимым причинам влюбилась в неказистого студента. В 1919 году они сочетались законным браком. Бабель приветствовал революцию и пошёл по военной линии (в первом приближении), к 1920 году он имел уже звание комиссара и воевал где-то в Польше в рядах Первой Конной, а тесть его к тому времени потерял свое состояние и умер от голода. Всю кровь и резню гражданской и Советско-Польской войн Бабель выплеснул в рассказах, которые Маяковский опубликовал в своем журнале «Леф» в 1924 году, и которые в дальнейшем вошли в сборник «Конармия».    
    На гребне славы Бабель с женой перебрались в Москву, где получили отличную двухэтажную квартиру на Таганке. В Москве «ангел Женечка» всерьез увлеклась живописью, а Исаак Бабель увлекся актрисой театра Мейерхольда Татьяной Кашириной, будущей женой писателя Всеволода Иванова (Тамара Каширина-Иванова, см. в фото в подборке).  Потом «Ангелу Женечке» всё это надоело, и она навсегда перебирается в Париж. Видимо у Евгении были надежды стать знаменитой художницей, поскольку её акварели получили хвалебные отзывы. После переезда Евгении в Париж (1925 год), Бабель бывал во Франции наездами, а в Москве у него тем временем бурно развивался роман с Тамарой Кашириной. Между делом в Париже у Бабеля и Евгении родилась дочь Наталия в 1930. Он и позже приезжал к семье в Париж, где подрастала дочь Наташа (о ней – в самом конце, Приложение 1). Приезжает он и в Берлин и Брюссель навестить маму и сестру с мужем. Вся семья Бабеля уехала из России, почему Бабель не остался на Западе? В конце 1932 года в Париже Бабель говорил художнику Юрию Анненкову:
    «У меня - семья: жена, дочь, я люблю их и должен кормить их. Но я не хочу ни в каком случае, чтобы они вернулись в советчину. Они должны жить здесь на свободе. А я? Остаться тоже здесь и стать шофером такси, как героический Гайто Газданов?... Здешний таксист гораздо свободнее, чем советский ректор университета... Шофером или нет, но свободным гражданином я стану...»
     А в 1928 года Бабель писал матери: «Несмотря на все хлопоты — чувствую себя на родной почве хорошо. Здесь бедно, во многом грустно, — но это мой материал, мой язык, мои интересы. И я все больше чувствую, как с каждым днем я возвращаюсь к нормальному моему состоянию, а в Париже что-то во мне было не свое, приклеенное. Гулять за границей я согласен, а работать надо здесь».
    Актриса Тамара Владимировна Каширина (впоследствии Иванова, супруга писателя Всеволода Иванова) стала его новой гражданской женой. У них был сын, названный Эммануилом (1926—2000). Он был известен в хрущёвское время как художник Михаил Иванов, член «Группы девяти», он воспитывался в семье отчима В. В. Иванова и считал себя его сыном.
    Ещё одна женщина, находившаяся в близких отношениях с Бабелем в те времена, Евгения Соломоновна Фейгенберг. Он познакомился с ней в Берлине во время одной из поездок, она была машинисткой в советском посольстве. Это было гибельным знакомством, и не только для Бабеля. В первый же вечер на вечеринке у знакомого он встретил Евгению Гладун (её тогдашняя фамилия). После изрядной выпивки на вечеринке он пригласил Гладун покататься на такси по городу, дальше они пошли в гостиницу, где остановился Бабель. Это было в 1927 году. Жизнь продолжалась, их близость тоже продолжалась до его отъезда из Берлина, но что-то важное произошло для них обоих со времени этой встречи. И я не раз спрашивал себя, зачем он лез в самую гущу чекистов и гбшников? Любопытство, желание познать, изучить и описать потом эту тему? Точно не скажешь, но соображения есть. А рисковость Бабеля была налицо! Вот вам и биндюжники и весёлые налётчики Молдаванки!
    В это время Исаак Бабель женится второй раз на Антонине Николаевне Пирожковой (с 1934 года, 1909—2010). Познакомились они случайно, она недавно приехала в Москву, была инженером. Бабелю было 38 лет, Антонине Пирожковой 23, наверное, она ему понравилась. Во всяком случае, Бабель показывал Антонине Пирожковой Москву. Эта встреча произошла до поездки Бабеля в Париж к жене «Ангелу Женечке» и дочке Наталье, которой было три года и которую он ни разу не видел. Так что, по словам Антонины Николаевны, она не позволяла ему даже пройтись под ручку. Дальше Бабель едет в Париж и гостит там 11 месяцев, при этом Пирожкова живет в квартире Бабеля. Он вернулся в сентябре 1933 года. Вернулся один, без семьи, жена отказалась возвращаться наотрез, а он не решился остаться, почувствовав, что это не его. И Бабель с Пирожковой поехали вдвоём в Гагры. Дальше Бабель пригласил Пирожкову встретить Новый год в Горловке, и она приезжает 31 декабря 1933 года. В своём интервью она говорит, что без Бабеля ей было скучно, а ее друзья и знакомые теперь её не устраивали. Поэтому они объяснились, и она согласилась стать его женой. В январе 1937 года у Антонины Пирожковой и Исаака Бабеля родилась девочка. Пирожкова работала на строительстве Московского метрополитена, и Бабель относился к его работе очень уважительно. Она проектировала станции метро Маяковская, Павелецкая, обе Киевских, так что её после ареста Бабеля не тронули. Ей было 29 лет, когда Бабеля арестовали, и она ждала его 15 лет, веря, что Бабель жив и находится в лагере. Каждый год она запрашивала органы и каждый год получала на официальном бланке, что жив, и что содержится в лагере. Даже в 1954 году она не поверила в его смерть. Антонина Пирожкова умерла в 2010 году в возрасте 101 года.
     После 1933 года Бабель стал приходить в литературный салон Евгении Хаютиной-Гладун, который собирался в квартире Александра Гладуна по адресу: Тверской бульвар, 20. Тогда Евгения Хаютина, бывшая Евгения Файгенберг, была замужем за Гладуном, но уже побывала замужем за Лазарем Хаютиным, обычным слесарем из Гомеля. О Евгении Хаютиной выше уже упоминалось, с ней Бабель познакомился в 1927 году в Берлине, а теперь Бабель становится украшением этого литературного салона, он часто читал здесь свои неопубликованные рассказы. А салон посещали известные писатели, помимо Исаака Бабеля, видные деятели: Михаил Шолохов, Михаил Кольцов, Сергей Эйзенштейн, Леонид Утёсов и другие. Частыми гостями на этих вечерах были и представители советской номенклатуры. Надо сказать, что сам Александр Фёдорович Гладун был совсем недавно красным командиром, теперь же стал респектабельным человеком, директором издательства «Экономическая жизнь». В этом салоне стал появляться Николай Ежов, более того, почти ежедневно. А Николай Ежов занимал тогда посты завкадрами ВСНХ и заведующего распредотделом ЦК ВКП(б). Бывая на этих литературных вечерах, Ежов заверял, что в ЦК ему полностью доверяют и продвигают по работе. Эти рассказы очень действовали на Евгению Соломоновну. Ежов тогда в неё был влюблён со страшной силой, она с ним через какое-то время сошлась, и они решили пожениться. А Гладуну она объяснила, что Ежов - восходящая звезда, и что ей выгодно быть с ним, а не с Гладуном. Так всё и вышло, Евгения Соломоновна стала женой Ежова, а он стал «маршалом тайной полиции» (Лев Троцкий), заменив Ягоду. Тогда действовала созданная Сталиным система «самообслуживания» руководителей гб. Надо сказать, что Бабель продолжал приходить к «Стрекозе» (так звали тогдашние знакомые Евгению Соломоновну). Они занимались своими делами, чтениями, шуточками-прибауточками, а когда приходил уставший полуживой Ежов, выпивал водки и шёл спать, любители же литературы продолжали свои беседы. Как-то Евгения Соломоновна спросила Бабеля, не ревнует ли его жена Пирожкова к ней, жене наркома, на что Бабель ей ответил: «Моя жена - трудящаяся женщина, а ты – накрашенная сановница». После этого разговора Хаютина-Ежова открыла с помощью всемогущего мужа журнал «СССР на стройке», где стала официально — заместителем главного редактора, а де-факто - главным редактором. Бабель много там печатался, и это было взаимовыгодно. Бездетные супруги Ежовы удочерили четырёхлетнюю девочку. Позже девочку отправили в детдом для врагов народа, она выросла и до последнего времени жила в каком-то городишке в Магаданской области, фактически – добровольно. В общем, как-то жили люди, но один раз Ежов всё-таки всыпал жене, это после того, как ему на стол положили распечатку прослушивания номера 215 гостиницы «Метрополь», там Евгения тайно встречалась с Михаилом Шолоховым. Так что, читая все эти приключения, нужно помнить, что Ежов был настоящим палачом, а его жена – крайне неразборчиво относилась к вопросам близости с мужчинами. Тем не менее, никто из друзей Евгении не попал под маховик Ежовского террора. Получается, что Бабель из чистого любопытства и в интересах своей будущей книги следил за НКВД, а НКВД следило за ним, он уже был в разработке. Бабель ответил как-то Илье Эренбургу, почему его тянуло в квартиру Ежовых, он хотел написать роман о Ростовском ЧК, и о том, как из человека получается садист. Он надеялся, что этот роман будет его лучшим произведением.
    Я встречал такие мнения, что возможно, Бабеля, Ежова и всех остальных тогда погубила «Стрекоза», поскольку на неё глаз положил сам Хозяин, только она ему отказала. У Сталина, несомненно, кроме шизофрении и мания величия были и другие комплексы, в частности, чисто мужского самолюбия. История с маршалом Тухачевским и Верой Давыдовой ничего не доказывает, но параллель тут явная: врагом народа вполне мог оказаться не шпион, а соперник в любовных делах. По разным данным, я никого из них лично за ноги не держал, но кроме Бабеля и Шолохова, с любвеобильной «Стрекозой» проводили время также Михаил Кольцов и Валерий Чкалов, которые тоже попали под каток репрессий. Про Чкалова - неточно, но он действительно как-то странно погиб. А по показаниям самого Ежова отношения с его женой поддерживали: Исаак Бабель, Михаил Кольцов, писатель Иван Катаев и полярный исследователь Отто Шмидт, причём он утверждал, что у Бабеля и Шмидта отношения с ней были интимными.
     Версия отказа Хаютиной от «общения» со Сталиным мне представляется выдуманной, женщина с такой причинно-следственной связью в голове своего шанса не упустила бы. По другой версии Хаютина сама была приставлена Сталиным к Ежову, что тоже логично.
     Жена Ежова ушла из жизни в 1938 году в возрасте 34 лет по официальной версии после болезни и нервного истощения. Но тут опять множество версий, мне кажется, что Ежов попытался спрятать жену в лечебнице в Барвихе, когда у него у самого задымилось, причем он предупредил её, что, если придёт время уходить ей из жизни, он пришлет ей гномика, так что она выпила сколько надо люминала и отправилась к праотцам. А Ежова расстреляли 4 февраля 1934 по обвинению в организации заговора в системе НКВД, шпионской деятельности в пользу Германии, Англии, Польши и Японии, как заговорщика, готовившего госпереворот и покушения на жизнь Сталина, Молотова, Берии, и вредителя. По его последним словам, он почистил 14 тысяч чекистов, но видимо мало. А теперь вопрос к залу: что сделал гениальный Бабель плохого стране и революции, что его нужно было мучить, расстрелять, сжечь и пепел бросить в общую могилу на Донском кладбище?
    Итак,
    Исаак Эммануилович Бабель, 12 июля 1894 Одесса, Херсонская губерния, Российская империя — 27 января 1940, Москва, СССР) — русский советский писатель, драматург, и корреспондент. Биография Бабеля имеет ряд пробелов и неточностей, связанных с тем, что сам Бабель был склонным к мифологизации, путался в показаниях и часто придумывал факты своей биографии. Родился он в Одессе на Молдаванке, в семье торговца Маня Ицковича Бобеля (Эммануила (Мануса, Мане) Исааковича Бабела, родом из Сквиры Киевской губернии, и Фейги (Фани) Ароновны Бобель (урождённой Швехвель). Семья жила в доме на углу Дальницкой и Балковской улиц. Эммануил Исаакович Бабель указан владельцем магазина, расположенного в доме № 17 по Ришельевской улице.
Не позднее осени 1895 года семья переехала в Николаев Херсонской губернии, где И. Э. Бабель жил до одиннадцати лет. В августе 1904 года Исаак Бабель был зачислен в первый класс Николаевского коммерческого училища имени С. Ю. Витте (со второго раза из-за квоты на евреев). Согласно автобиографии И. Э. Бабеля, помимо традиционных дисциплин он частным образом изучал древнееврейский язык, Библию и Талмуд. Из второго класса он был переведён в Одесское коммерческое училище. В 1911 году, получив аттестат об окончании Одесского коммерческого училища, стал студентом Киевского коммерческого института, где учился на экономическом отделении под своей первоначальной фамилией Бобель, диплом получил в 1917 году.
      В 1916 году он отправился в Петроград. Согласно воспоминаниям Бабеля, у него, как у еврея, не было права на жительство там. Но он поступил на юрфак Петроградского психоневрологического института, это позволяло ему проживать в городе на время учёбы в высшем учебном заведении. В том же году познакомился с Максимом Горьким, который опубликовал в журнале «Летопись» рассказы Бабеля «Элья Исаакович и Маргарита Прокофьевна» и «Мама, Римма и Алла». Они привлекли внимание, и Бабеля собрались судить за порнографию (1001-я статья), а также ещё по двум статьям — «кощунство и покушение на ниспровержение существующего строя», я читал эти рассказы, никакой там порнографии и в помине нет, кроме слова «проститутка», в любом случае разбирательству помешали события 1917 года. По совету М. Горького Бабель «ушёл в люди» и переменил несколько профессий. Осенью 1917 года Бабель несколько месяцев служил рядовым на румынском фронте, дезертировал и пробрался в Петроград, где в начале 1918 года пошёл работать переводчиком в иностранном отделе ЧК, а затем в Наркомпросе и в продовольственных экспедициях. Весной 1920 года по рекомендации Михаила Кольцова под именем Кирилла Васильевича Лютова был направлен в 1-ю Конную армию под командованием Будённого в качестве военного корреспондента Юг-РОСТа, был там бойцом и политработником, стал участником Советско-Польской войны 1920 года. Бабель вёл записи, послужившие основой для будущего сборника рассказов «Конармия».
   В 1923—1924 годах журналы «Леф», «Красная новь» и другие поместили ряд его рассказов, позднее составивших циклы «Конармия» и «Одесские рассказы». Бабель сразу же получил широкое признание как блестящий мастер слова. В 1926 году увидело свет первое издание сборника «Конармия», в последующие годы многократно переизданного.
    В «Одесских рассказах» Бабель рисует жизнь еврейских уголовников начала XX века, Героем этих рассказов был еврей-налётчик Беня Крик (его прототип — легендарный Мишка Япончик). Первые же публикации рассказов цикла «Конармия» оказались в явном контрасте с пропагандой того времени. Семён Будённый был в ярости от того, как Бабель описал жизнь и быт конармейцев, и в своей статье «Бабизм Бабеля в „Красной нови“» (1924) назвал его «дегенератом от литературы». Но Бабель пребывал под окровительством Максима Горького, что гарантировало публикацию книги «Конармия». В ответ на нападки Будённого, Горький заявил: «Читатель внимательный, я не нахожу в книге Бабеля ничего „карикатурно-пасквильного“, наоборот: его книга возбудила у меня к бойцам „Конармии“ и любовь, и уважение, показав их действительно героями, — бесстрашные, они глубоко чувствуют величие своей борьбы». Дискуссия продолжалась до 1928 года. На этот раз ничего с Бабелем не сделали, а вот после смерти Горького могло произойти что угодно (очерк о Максиме Горьком см. http://stihi.ru/2024/10/29/6827). 
    С ужесточением цензуры и наступлением эпохи Большого террора Бабель печатался всё меньше. Занимался переводами с идиша, в том числе произведений Шолом-Алейхема и Давида Бергельсона. Несмотря на свои сомнения относительно происходящего, не эмигрировал, хотя имел такую возможность. В 1935 году была последняя поездка Бабеля за границу на антифашистский конгресс писателей, вместе с Борисом Пастернаком.
     15 мая 1939 года Бабель был арестован на даче в Переделкино по обвинению в «антисоветской заговорщической террористической деятельности» и шпионаже (дело № 419). При аресте у него изъяли несколько рукописей, которые оказались навсегда утраченными (15 папок, 11 записных книжек, 7 блокнотов с записями). Судьба его романа о ЧК остаётся неизвестной. В 1939 году Арам Ванециан начал писать портрет Бабеля, оказавшийся последним прижизненным портретом писателя, см последнее фото в подборке.
   На допросах Бабеля подвергали пыткам. Его вынудили признать связь с троцкистами, а также их тлетворное влияние на своё творчество и факт того, что он, якобы руководствуясь их наставлениями, намеренно искажал действительность и умалял роль партии. Писатель также «подтвердил», что вёл «антисоветские разговоры» среди других литераторов, артистов и кинорежиссёров (Ю. Олеша, В. Катаев, С. Михоэлс, Г. Александров, С. Эйзенштейн), шпионил в пользу Франции. Из протокола:
«Бабель показал, что в 1933 году через Илью Эренбурга он установил шпионские связи с французским писателем Андре Мальро, которому передавал сведения о состоянии Воздушного флота».
    Военной коллегией Верховного Суда СССР он был приговорён к высшей мере наказания и был расстрелян на следующий день, 27 января 1940 года. Расстрельный список был подписан И. В. Сталиным. Прах писателя захоронен в общей могиле № 1 Донского кладбища. Факт расстрела Исаака Бабеля скрывался, о запросах его жены Антонины Пирожковой я уже писал.
      С 1939 по 1955 года имя Бабеля было изъято из советской литературы. В 1954 году посмертно реабилитирован. При активном содействии Константина Паустовского после 1956 года Бабель был возвращён в советскую литературу. В 1957 году был издан сборник «Избранное» с предисловием Ильи Эренбурга. Творчество Бабеля оказало огромное влияние на писателей «южнорусской школы» (Ильф, Петров, Олеша, Катаев, Паустовский, Светлов, Багрицкий) и получило широкое признание в Советском Союзе.

Из «Одесских рассказов»
«Венчание кончилось, раввин опустился в кресло, потом он вышел из комнаты и увидел столы, поставленные во всю длину двора. Их было так много, что они высовывали свой хвост за ворота на Госпитальную улицу. Перекрытые бархатом столы вились по двору, как змеи, которым на брюхо наложили заплаты всех цветов, и они пели густыми голосами — заплаты из оранжевого и красного бархата.
    Квартиры были превращены в кухни. Сквозь закопчённые двери било тучное пламя, пьяное и пухлое пламя. В его дымных лучах пеклись старушечьи лица, бабьи тряские подбородки, замусоленные груди. Пот, розовый, как кровь, розовый, как пена бешеной собаки, обтекал эти груды разросшегося, сладко воняющего человечьего мяса. Три кухарки, не считая судомоек, готовили свадебный ужин, и над ними царила восьмидесятилетняя Рейзл, традиционная, как свиток торы, крохотная и горбатая.
Перед ужином во двор затесался молодой человек, неизвестный гостям. Он спросил Беню Крика. Он отвёл Беню Крика в сторону.
— Слушайте, Король, — сказал молодой человек, — я имею вам сказать пару слов. Меня послала тётя Хана с Костецкой...
— Ну, хорошо, — ответил Беня Крик, по прозвищу Король, — что это за пара слов?
— В участок вчера приехал новый пристав, велела вам сказать тётя Хана...
— Я знал об этом позавчера, — ответил Беня Крик. — Дальше.
— Пристав собрал участок и оказал участку речь...
— Новая метла чисто метёт, — ответил Беня Крик. — Он хочет облаву. Дальше...
— А когда будет облава, вы знаете. Король?
— Она будет завтра.
— Король, она будет сегодня.
— Кто сказал тебе это, мальчик?
— Это сказала тётя Хана. Вы знаете тётю Хану?
— Я знаю тётю Хану. Дальше.
— ...Пристав собрал участок и сказал им речь. «Мы должны задушить Беню Крика, — сказал он, — потому что там, где есть государь император, там нет короля. Сегодня, когда Крик выдаёт замуж сестру и все они будут там, сегодня нужно сделать облаву...»
— Дальше.
….
На этой свадьбе к ужину подали индюков, жареных куриц, гусей, фаршированную рыбу и уху, в которой перламутром отсвечивали лимонные озёра. Над мёртвыми гусиными головками покачивались цветы, как пышные плюмажи. Но разве жареных куриц выносит на берег пенистый прибой одесского моря?
…
— Беня, — сказал папаша Крик, старый биндюжник, слывший между биндюжниками грубияном, — Беня, ты знаешь, что мине сдаётся? Мине сдаётся, что у нас горит сажа...
— Папаша, — ответил Король пьяному отцу, — пожалуйста, выпивайте и закусывайте, пусть вас не волнует этих глупостей...
И папаша Крик последовал совету сына. Он закусил и выпил. Но облачко дыма становилось всё ядовитее. Где-то розовели уже края неба. И уже стрельнул в вышину узкий, как шпага, язык пламени. Гости, привстав, стали обнюхивать воздух, и бабы их взвизгнули. Налётчики переглянулись тогда друг с другом. И только Беня, ничего не замечавший, был безутешен.
— Мине нарушают праздник, — кричал он», полный отчаяния, — дорогие, прошу вас, закусывайте и выпивайте...
Но в это время во дворе появился тот самый молодой человек, который приходил в начале вечера.
— Король, — сказал он, — я имею вам сказать пару слов...
— Ну, говори, — ответил Король, — ты всегда имеешь в запасе пару слов...
— Король, — произнёс неизвестный молодой человек и захихикал, — это прямо смешно, участок горит, как свечка...
Лавочники онемели. Налётчики усмехнулись. Шестидесятилетняя Манька, родоначальница слободских бандитов, вложив два пальца в рот, свистнула так пронзительно, что её соседи покачнулись.
— Маня, вы не на работе, — заметил ей Беня, — холоднокровней, Маня...
Молодого человека, принёсшего эту поразительную новость, всё ещё разбирал смех.
— Они вышли с участка человек сорок, — рассказывал он, двигая челюстями, — и пошли на облаву; так они отошли шагов пятнадцать, как уже загорелось... Побежите смотреть, если хотите...
   Но Беня запретил гостям идти смотреть на пожар. Отправился он с двумя товарищами. Участок исправно пылал с четырех сторон. Городовые, тряся задами, бегали по задымлённым лестницам и выкидывали из окон сундуки. Под шумок разбегались арестованные. Пожарные были исполнены рвения, но в ближайшем кране не оказалось воды. Пристав — та самая метла, что чисто метёт, — стоял на противоположном тротуаре и покусывал усы, лезшие ему в рот. Новая метла стояла без движения. Беня, проходя мимо пристава, отдал ему честь по-военному.
— Доброго здоровьичка, ваше высокоблагородие, — сказал он сочувственно. — Что вы скажете на это несчастье? Это же кошмар...
Он уставился на горящее здание, покачал головой и почмокал губами:
— Ай-ай-ай... »
Ну, в принципе, да, это романтизация бандитизма, но читатель на стороне этих бандитов. А почему? А потому, что они все близкие люди, уважают друг друга, и бандита и убийцу Крика называют Беня.

Приложение 1. О Натали Бабель
Натали Бабель Браун, дочь Исаака Бабеля, литературные произведения которого она редактировала, скончалась 13 декабря 2005 года в Вашингтоне. Ей было 76 лет.
Мисс Бабел Браун была редактором "Полного собрания сочинений Исаака Бабеля" (Norton, 2002), в котором собраны его произведения - рассказы и зарисовки, публицистика, советская пропаганда, дневники и даже киносценарии, все ранее доступные только в неполных сборниках. Первое полное издание на английском языке, в нем представлены новые переводы Питера Константина.
 Натали Бабель родилась в Париже в семье Евгении Гронфейн Бабель, художницы, которая вышла замуж за Бабеля в 1919 году. Такая же преданная революционерка, как и он, она разочаровалась и осталась во Франции после того, как поехала туда учиться.
Единственное личное воспоминание Натали о Бабеле относится к тому времени, когда ей было 5 лет; Бабель, тогда привилегированный советский писатель, посетил международный конгресс писателей в Париже вместе с Борисом Пастернаком в 1935 году.

Приложение 2. Отношение Бабеля о коллективизации на Украине.
   Известно, что Бабель собирал материал для романа о коллективизации. Однако опубликован был лишь один рассказ «Гапа Гужва». Рабочие материалы к роману были изъяты при аресте писателя.
   В декабре 1929 года Бабель приехал в село Великая Старица, где прожил в доме учителя Кирилла Менжеги почти два месяца. Пребывание в этом селе оставило у писателя „одно из самых резких воспоминаний за всю жизнь — до сей минуты просыпаюсь в липком поту“». Исаак Бабель писал своей будущей жене Антонине Пирожковой: «…Повидал я в Гражданскую потасовку много унижений, топтаний и изничтожений человека как такового, но всё это было физическое унижение, топтание и изничтожение. Здесь же, под Киевом, добротного, мудрого и крепкого человека превращают в бездомную, шелудивую и паскудную собаку …».
   В апреле 1930 года, Бабель сказал своему другу Э. Г. Багрицкому: «Поверите ли, Эдуард Георгиевич, я теперь научился спокойно смотреть на то, как расстреливают людей». Роман он не закончил, материалы или уничтожены, или хранятся где-то в архивах.

Приложение 3.
1. Бабель и Горький
https://www.youtube.com/watch?v=nbzR2PqGmGw
2. Роковой треугольник
https://www.youtube.com/watch?v=nbzR2PqGmGw
3. Беседа с Антониной Пирожковой
https://www.youtube.com/watch?v=kLh8tqGj4OA
4. Бабель и Пирожкова
https://www.youtube.com/watch?v=05AHTRSW9-A
5. Любвеобильная жена Ежова
https://www.youtube.com/watch?v=arn49QDFV4A
6. Могила Хаютина. Донское кладбище: Евгения Соломоновна Хаютина, жена Ежова
https://www.youtube.com/watch?v=wzZoKNR03_w
7. Хаютина. Сталинский питомец - Николай Ежов. Глава 8. Враг народа (9.32)
https://www.youtube.com/watch?v=F5Z2X5hNnVA

Фото: Исаак Бабель
24.11.2024