Спиритический сеанс

В крупнопанельной хрущёвке по улице Ленина, по соседству с добротными сталинскими домами из белого кирпича , в квартире номер тринадцать, течение времени потеряло всякий смысл. Хозяин этих "барских" хором, Степан Чекушкин, запил. События такого рода в жизни Чекушкина не были чем-то из ряда вон выходящим. Запои у него случались с завидным постоянством. Единственное, что в них разнилось, так это периоды совершенно трезвого образа жизни. Промежутки между пьянством и завязкой тянулись от недели до полугода. Затем появлялась какая-то причина и, как говорится, повесили - мочало начинай сначала.
В мастерской по ремонту обуви, где Чекушкин трудился башмачником,
к загулам Степана привыкли. С учётом того, что Чекушкин был мастер золотые руки и всегда успевал выполнить план на сто один процент, руководство закрывало глаза на очередной запой башмачника-универсала. Во дни отсутствия Чекушкина приёмщица принимала в ремонт обувь от населения и выдавала уже отремонтированную. На вопросы граждан, когда можно забрать, она отвечала: "Мастер на данный момент в командировке, наведайтесь на неделе".

  На этот раз Чекушкин запил без причины. Первые три дня он пил в близлежащей пивнушке в компаниях собутыльников. Собутыльники менялись: одни выпадали из стройных рядов будучи не в состоянии поддерживать дружескую обстановку, иных с шумом забирали жёны, третьи теряли интерес к коллективным попойкам и как монахи уходили в затвор замаливать грехи. Свято место пусто не бывает: пустоту тут же заполняли ещё не успевшие согрешить.

  В очередной раз проснувшись в своей квартире и чувствуя себя мягко скажем не в форме, Чекушкин решил, что в таком состоянии с его стороны будет не совсем прилично показываться в приличном обществе. Степан затворился. Правда, ещё пару дней, пока у Чекушкина были деньги, к нему захаживала местная "интеллигенция". Но с отсутствием наличности они потеряли всякий интерес к несостоятельному джентльмену. 

  Состояние Чекушкина, и финансовое, и физическое, катастрофически ухудшалось. Алкоголь теперь был для него жизненной необходимостью. Степан повыворачивал все заначки. Тщетно. Как сказал бы лондонский денди, нигде не было ни пенса. К счастью, ему подвернулась глиняная копилка. Эдакая милая разукрашенная свинка. Свинья без промедления была принесена в жертву Бахусу. В чреве ушедшей на заклание, было три бутылки водки - конечно же, в денежном эквиваленте.

  Чекушкин, обрадованный присутствием наличных, на минутку спохватился. Ну, а дальше? Как идти за покупками? Он заглянул в висящее в коридоре зеркало... Сразу Чекушкин себя не узнал. Он,  подвернувшимся под руку носком, протёр своё отображение. Мать честная!.. неужели это я?  Ну я не могу идти на люди в таком состоянии.
Мне нужно принять ванну, выпить чашечку кофе. Промелькнула в голове у Чекушкина небезызвестная фраза..

  Как же быть? В отчаянии Степан побрёл на кухню. Вид и состояние
этой святой для каждой домохозяйки комнаты, был мягко говоря, антисанитарным. К счастью или на беду, Чекушкин был холост. Везде были расставлены пустые бутылки, замусоленные стаканы и перепачканные непойми чем тарелки. Окурки, как и тараканы присутствовали повсеместно: в пустых консервных банках, в стаканах, в эмалированных кружках, в горшке со столетником. Валялись по полу. Мало того они даже украшали фирменное блюдо из жопок солёных огурцов, корок чёрного хлеба и останков копчёной селёдки.

  Облизав немытую вилку, Чекушкин провёл ей по чугунной батарее.
Выждав некоторое время он проделал это ещё дважды. Батарея отозвалась всеми семью нотами общепринятой музыкальной гаммы, включая полутона. Это был звуковой сигнал к соседке бабе Нюре, живущей этажом ниже. Сердобольная бабулька жалела непутёвого Стёпку и хоть и с причитаниями, и бурчаньем выручала соседа-алкаша в такие тяжкие для него дни. В свою очередь Степан безвозмездно и притом не раз подшивал бабке то тапки, то валенки. Только баба Нюра, во время запоев, могла предстать пред "ясны" очи страдальца. Пожурив в очередной раз горемыку, она брала у него деньги и шла в магазин за водкой.. Обычно, преисполненная состраданием, баба Нюра, уже из своей мизерной пенсии добавляла на спиртное ( так-как денег самого Стёпки почти всегда не хватало) и прицепом покупала ему курево.
 - Опять запил!.. Э-эх, балахманнай! - с укором запричитала баба Нюра, оказавшись в квартире Чекушкина. - Пожалей себя-то, Стёпа. Вона на кого стал похож, окаяннай. - Да ладно тебе скулить-то, баб Нюра... Ты вона сходила бы... Ей-ей, помру. Выручай, божий одуванчик. С этими словами Чекушкин в карман бабы Нюриного халата высыпал всю мелочь из бывшей копилки. - Ну давай, давай, чеши! - напутствовал он старуху. Бабка, крестясь и что-то бормоча, поплелась на выход.
       
   Принесённой бабой Нюрой водки хватило ненадолго. Денег не было, похмельный синдром лютовал. Чекушкин выпотрошил всю квартиру.  Он вытаскивал на белый свет всё, что только каким-то образом  могло заменить алкоголь. Опустели пузырьки из-под одеколона и лосьона. Были выпиты остатки боярышника и пустырника. Почти сутки в квартире пахло валерьянкой. На лестничной площадке, за дверями Чекушкина заныли коты. Принятая без назначения врача смесь валерианы, боярышника и пустырника каким-то образом положительно повлияла на Чекушкина. Он успокоился. Сев за стол Чекушкин настолько расслабился, что еле ворочая языком стал мямлить что-то невнятное. На столе кучкой лежали старые газеты, пара потрёпанных журналов и пустые пузырьки.
Чекушкин словно в бреду шептал, что-то несвязанное перебирая предметы лежащие на столе. Взяв в руки журнал, он стал рассматривать его картинки, приговаривая: "Михал Сергеич!..А что ты хорошего сделал для трудящегося человека? Сухой закон!?.. А мы, как пили так и пьём. Пили при Ленине, пили за Сталина... Пили и снова нальём!.. За упокой душ Ленина, Сталина, дорогого Леонида Ильича, Никиты!.. Да хоть самого Николки второго!.."  Произнеся этот тост Чекушкин начал перебирать пустые пузырьки лежащие на столе.
   Взяв в руки очередной пузырёк, он перевернул его и убедившись, что пузырёк пустой хотел было бросить его под стол, но что-то его остановило. Чекушкин стал по слогам читать надпись на пузырьке - Ду - хи. Это какие ещё такие духи? Чьи духи? Зачем мне духи? Не надо мне никаких духов...
  - Ну уж нет, батенька! Коль уж вызывали, так уж будьте любезны пгинемайте гостей... - Выпалил вышедший из кухни лысый коротышка с рыжей бородой. Гость был одет в белую рубашку с галстуком, жилетку и свободного кроя брюки. И что примечательно, на нём был кухонный фартук. Не особо верующий Чекушкин начал истово креститься.
  - Згя, згя, милейший. Бога нет. - произнёс непрошенный гость - гелигия - опиум для нагода. Где я мог его видеть? - подумал Чекушкин. - Маленький, рыжий, картавый. - Да, да, да!.. Именно я!.. Ульянов-Ленин, он же Ильин, Фейггейм, Петгов, Стагик.. Вождь мигового пголетагьята. Как вас, милейший?.. Э, Степан Чекушкин? Очень хогошо, Степан Чекушкин. Думаю, что сейчас подтянутся и все остальные духи, котогых вы вызывали. Лёня по пути обещал забежать в гастгоном за водочкой, Никита обещал вагёной кукугузки пгихватить, Еся дожагивает шашлык. А я вот, без вашего позволения, у вас на кухне пгиготовил глазунью. Пгосто обожаю глазунью! Особенно когда Наденька её готовит. 

  - А Николай Второй? -  вдруг, сам того не понимая как, вспомнил Чекушкин.
  - Николка? - переспросил рыжий. - Наказан. Наказан. Он в подвале со всей семьёй. - И Михал Сергеич будут? - чуть заикаясь, спросил Степан.
  - Надо же будет кому-то вымыть посуду - отреагировал Ленин. -
А заодно послушаем, как он пегестгоил всё, что мы с Ёсей постгоили.

  Откуда-то из тёмного угла, словно нарисовался лысый дядька в вышиванке.
  - Не опоздал? - вымолвил он улыбаясь. - Я бы давно появился, да никак не мог найти левый башмак. Куда он запропастился? Видать, оставил его на трибуне в ООН.
  - Бог с ним, с башмаком, Никита, - сказал рыжий, - ты кукугузу пгинёс?
  - А как же! Я, да без кукурузы! Как вы себе это представляете?..
  - Бэз кукурузы, я тэбя, Никита, представляю. Я тэбя раньше не представлял без совести. - с неким грузинским акцентом тихо произнёс невысокий кавказец с трубкой и в военном кителе. Чекушкин даже не понял откуда он появился.
  - Я, Никита, очень жалею, что отговорил Берию поставить тэбя к стенке. Думал ты честный и порядочный человек. Говно ты порядочное, Никита!
  - Товагищи!.. Я бы попгосил вас оставить личные вопгосы. - скороговоркой произнёс вождь трудового пролетариата.
  - Ну что, все собрались? Кого ждём, дорогие товарищи? - еле ворочая языком произнёс бровастый мужик в маршальской форме. Он поставил на стол водку и полез целоваться.
Чекушкин перестал чему-либо удивляться. Единственное, что его удивило, так это количество орденов, звёзд и медалей на груди у этого старика. С ведро будет - отметил для себя Степан.
  - Меченого нэт! - сказал грузин. - Это который трезвенник? - спросил бровастый. - Перестройщик!.. развалил союз, гнида плешивая! Подкаблучник!.. Своими руками бы задушил.
  - Сейчас вам предоставится такая возможность, дорогой Лэонид Ильич - лукаво ухмыляясь и покуривая трубку сказал горец.
   
   - А я уже давно тут, - послышался голос из под стола. - думаю не буду мешать старшим товарищам общаться. - Думаю пусть поговорят, ведь давно не встречались.
    - Ну ты посыды там, генацвали!.. Будэшь нужен, ми тэбэ позовём,. -
ехидно и очень медленно сказал второй вождь трудового народа.
   - Я попытаюсь вам не мешать, товарищи, - промямлил голос из-под стола.. - Попитайся, попитайся... попитка нэ питка, товарищ Миша! - очень
убедительно и недвусмысленно отреагировал грузин.

  - Квогум есть, товагищи. Пгошу всех к столу. - скомандовал Ульянов он же Ленин. Товарищи начали рассаживаться.
  - Ну что же, все заняли свои места? В таком случае я пгодолжу. Вождь заправив большой палец левой руки в проём жилетки, правую руку вытянув вперёд, произнёс: "Товагищи! Октябгская геволюция, о котогой так долго говогили большевики свегшилась. Уга, товагищи!"
   - Старик, тэбэ нэ кажется, что ты повторяешься? - заметил товарищ Сталин. - Мда... оказия..- отреагировал товарищ Ленин. - Ну так о чём же , батенька, говогить в таком случае? - Я думаю, - сказал Коба, - что нэ помешало бы нам випить за встречу! Как ви думаетэ на сей счёт, товарищи? Товарищи дружно поддержали это предложение, помня о том, что с товарищем Сталиным, во избежание печальных последствий, нужно соглашаться.
   - Давайте випьем, товарищи! Будем считать слова товарища Лэнина
первым тостом, - предложил Иосиф Виссарионович. Собравшиеся, как по команде, пропустили по стаканчику.
   - Между пегвой и втогой пгомежуток небольшой, - засуетился вождь номер один.
   -  Частишь, генацвали, - заметил вождь номер два.
   - А чё тянуть? - подхватил Ленина Никита, и громогласно рявкнул:- "Выпьем за родину, выпьем за Сталина. Выпьем и снова нальём!"
Так и сделали. Затем всё пошло своим чередом. Наливали, произносили тосты, выпивали и закусывали. Вначале разобрались с Сталинским шашлыком, затем с Ленинской глазуньей и наконец добрались до Хрущёвской кукурузы.
   - Ну как товарищи, - спросил Коба пыхтя трубкой, - жить стало легче?
   - Не только легче, товарищ Сталин, но и намного веселее, - забубнил из под стола Михал Сергеич.
    - Я думаю, товарищи, - чмокая языком, заметил Леонид Ильич, - товарища Горбачёва не мешало бы всё-таки посадить за стол. Будем, товарищи, снисходительны. Как-никак бывший руководитель советского государства.
    - Козёл он, а не руководитель!.. - выпалил Никита. - Наруководил !.. Где СЭВ, где Варшавский договор, где Берлинская стена? Где, наконец-таки, СССР? - надуваясь и краснее, выпалил Хрущёв.
    - Дайте я скажу то, что сказал. Позвольте, Никита Сергеич, СССР - это не моих рук дело. Это Борис. Должны же вы знать, кто есть ху. Я за Советский Союз сражался до последнего патрона. Ну, вы меня понимаете. - расставляя акценты, высказался Горбачёв.
    - Что говорить, наделал ты глупостей, Миша. - перебил его Сталин. - Мы все конечно не без греха. Но ми не заглядывали в рот мировому империализму.
    - Вот-вот, - поддержал Сталина Леонид Ильич, - мы строили коммунизм.
Не успели, по известным причинам. Однако успели построить могучую, самодостаточную державу! Наш народ жил при развитом социализме.
И не мы, а именно этот пресловутый капитализм заглядывался на наши успехи.
   - Истину глаголет товарищ генсек. Хоть и бывший, - вмешался Никита. -
Я первым на планете запустил человека в космос. Как там его?.. -  Гагарин, - подсказал Горбачёв. - Именно!.. - выправился Никита. А какие мы урожаи кукурузы собирали на нивах нашей страны. Ужас просто!.. А президентом себя окрестил с какого перепугу? Чем тебе генсек не подошёл? Опять же тлетворное влияние запада.
  - Налицо, товагищи, пгоиски мигового импегиализма! - уточнил Владимир Ильич. Давайте же выпьем, товагищи, за интегнациал и миговую гевалюцию! Уга, товагищи!
Тостующий было кинулся налить всем по полной, но оказалось, что всё было не только съедено, но и выпито.
  - Оказия - раздосадовался Владимир Ильич. - пгийдётся посылать ходоков.
Взоры сидящих за столом духов устремились на хозяина квартиры.
Всё это время Чекушкин, не проронив ни слова, в каком-то оцепенении сидел отдельно от компании в углу квартиры на табуретке. Разговоры его гостей были не совсем понятны простому сапожнику. Поведение их было крайне возмутительно. "Сами пьют, жрут в моей квартире, а мне шиш! - думал  Степан. - То же мне интеллигенция сраная". И вообще, что тут творится? Наверно сон или белка, - успокаивал себя Чекушкин.
   - Не, не, не - замотал головой Степан,- я не пойду! Я сегодня не в форме. Да и денег у меня нет. Зарплату стали задерживать. Если что, можем послать соседку бабу Нюру. А деньги-то у вас есть?
   - У меня золотые чегвонцы - золото пагтии. От Николки остались, - первым отрапортовал Ленин.
Сталин пыхтел трубкой и помалкивал в свои усы.
  - Вот незадача, - произнёс Никита, - а я, вишь ты, денежную реформу затеял.
Брежнев сослался на то, что он на гособеспечении и никогда не носил с собой наличные.
Горбачёв начал вытаскивать из карманов какие-то расписки, договора, квитанции и тому подобные не имеющие никакой ценности бумажки.
  - Червонцы бы пошли, - сказал Чекушкин, - но если их занести в ювелирку или в скупку. В магазине их не примут. Пожалуй, я знаю одного валютчика, который скупает золото. Он иногда набойки меняет в нашей мастерской.
Гони валюту! Раскошеливайся, Владимир Ильич!
Получив золотого Николая Второго, Степан стал трещать по батарее гаечным ключом. Ответа не было. В двери тоже никто не звонил.
  - Была не была, - решил Чекушкин, - пойду сам. Пора бы уже и пробздеться. Две недели света белого не видел.
Накинув на себя спортивные штаны с вытянутыми коленками и болоньевую куртку, взяв авоську, в которую поместил дюжину пустых бутылок, зажав в руке царский червонец, Чекушкин шагнул в мир.
   Свежий воздух вскружил голову отшельнику. Уличный шум доделал своё мерзкое дело. Ополоумевший Чекушкин словно ребёнок начал метаться среди прохожих по тротуару. Почему-то выскочил на проезжую часть и попал под машину..
  - Ушибы незначительные, коллега, - сказал человек в белом халате такому же человеку в белом халате.. - Переломов по счастью нет. Однако у пациента наблюдается тяжелейшая алкогольная интоксикация. Будемс лечить.
  - И кто таков? - спросил второй человек в белом халате.
  - Документов при нём не оказалось. - ответил первый.
  - В бреду разговаривает с Лениным и Сталиным.
  - Странно,- сказал второй в белом.
  - Да уж куда, как не странно, - отреагировал первый.
  - И вот ещё: у него так сильно был сжат правый кулак, что пришлось приложить немалых усилий, чтобы его разжать.
   - Что же здесь удивительного, коллега? - сказал второй. - Мышечный спазм да и только.
   - Да в принципе ничего удивительного здесь нет. Если не брать в расчёт, что пьянчужка в болоньевой куртке, в драных спортивных штанах, с авоськой, полной пустых бутылок, сжимал в этом кулаке золотой Николаевский червонец.