Невыносимая Напряженность Клоуна

Сара, опытный детектив, склонная к необычным расследованиям, сошла с пыльного моста, ведущего в Терабитию, заброшенный парк развлечений. Сердце Сары бешено колотилось в груди, когда по пустынному парку разнёсся отдалённый приглушённый смех. Она получила анонимное сообщение о серии жестоких убийств, произошедших здесь, каждое из которых было ужаснее предыдущего.

«Вот то дерьмо, из-за которого я не сплю по ночам», — пробормотала она себе под нос, и её голос резко контрастировал с жуткой тишиной.

Шатающаяся карусель с клоунами ожила, её огни мерцали, словно зловещий маяк во мраке. Нарисованные лица клоунов ухмылялись ей, кривляясь в непристойных пародиях на веселье.

«Добро пожаловать в цирк, сука», — прорычал гортанный голос из тени.

Сара развернулась, инстинктивно потянувшись к пистолету. Появившаяся фигура была воплощением кошмара — высокий клоун с выпученными глазами и слишком широко растянутым ртом, обнажавшим ряд острых гнилых зубов.

— Кто ты, чёрт возьми? — закричала она дрожащим от страха и гнева голосом.

Клоун подошёл ближе, и от его костюма повеяло гнилью. «Я — конферансье твоего самого страшного грёбаного кошмара, милая».

Сара прищурилась и сделала шаг назад, крепче сжимая рукоятку пистолета. «Я детектив Сара. Вы арестованы за нападение и нарушение общественного порядка».

Клоун разразился хохотом, от которого, казалось, дрожала земля под её ногами. «Арестовать? О, да ты станешь главной грёбаной достопримечательностью!»

Размашисто взмахнув своей огромной рукой, клоун указал на полуразрушенный поезд-призрак. Двери со скрипом открылись, обнажив туннель, погружённый в кромешную тьму.

— Заходи, заходи, — хихикал он. — Веселье только начинается!

Инстинкты Сары кричали ей бежать, но она заставила себя войти в поезд, и её сердце бешено колотилось. Клоун забрался в поезд вслед за ней, его тяжёлые ботинки стучали по металлическому полу.

Внутри звучала оглушительная карнавальная музыка, какофония каллиопов и искажённого смеха. Стены поезда были оклеены порнографическими изображениями, в воздухе витал запах секса и крови.

— Тебе понравится эта поездка, — ухмыльнулся клоун, протягивая к ней руку.

Сара отпрянула, её отвращение и страх были ощутимы. «Руки прочь, урод!»

Улыбка клоуна стала шире, если такое вообще было возможно. — Но я думал, тебе нравится хорошее шоу?

Он потянул за рычаг, и поезд ожил, унося их в тёмную бездну.

Последовавшие за этим сцены слились в одно размытое пятно непристойных образов и развратных действий. Разум Сары помутился, когда она увидела, как клоуны всех размеров и форм участвуют в извращённой оргии, и каждая сцена была ещё более отвратительной, чем предыдущая.

— Посмотри на них, — прошептал клоун ей на ухо, щекоча горячим дыханием её шею. — Они трахаются как животные, потому что в глубине души мы все такие.

Сара подавилась, борясь с позывами к рвоте, пока поезд с грохотом мчался вперёд.

— «Ты станешь частью этого, детектив», — продолжил клоун, и его голос звучал успокаивающе.

угрожающее шипение. "Ты будешь звездой нашего маленького шоу".

Поезд с визгом остановился, и клоун вытолкнул её в холодное, сырое помещение, похожее на полуразрушенную комнату смеха. Пол был липким от того, что, как она боялась, представляло собой смесь телесных жидкостей и запёкшейся крови. Стены были увешаны зеркалами, которые искажали её отражение, превращая его в сотню уродливых версий самой себя, и каждая из них была ещё ужаснее предыдущей.

— Думаешь, ты справишься с правдой? — прорычал клоун, и его голос эхом разнёсся по комнате. — Думаешь, ты сможешь встретиться лицом к лицу со своими самыми глубокими страхами?

Сара с трудом сглотнула, пытаясь сохранить самообладание. «Я видела и похуже».

Клоун ухмыльнулся ещё шире. — Тогда давай посмотрим, так ли это.

Оно схватило её за руку и потащило по узкому коридору, стены которого смыкались вокруг неё. Зеркала растягивались и искажались, пока она не перестала узнавать себя. Её сердце бешено колотилось, пока она спотыкалась, пытаясь не отставать от чудовища.

Они вышли в большой зал, освещённый мерцающими свечами и неоновыми лампами. В центре стояла самодельная сцена, и на ней клоун с головой гротескной раздувшейся свиньи, голый и перепачканный, должно быть, фекалиями, насиловал обмякшее безжизненное тело. Клоун поднял взгляд, и его глаза заблестели от садистского восторга, когда он увидел их.

«А, главное событие», — пропищал он, не потрудившись прекратить своё мерзкое занятие.

У Сары засосало под ложечкой, и ей пришлось бороться с желанием закричать. Она лихорадочно размышляла, пытаясь найти выход из этого адского места.

«Видишь, — сказал клоун, державший её, — вот кто мы на самом деле. Мы все просто животные, играющие в переодевания».

Клоун толкнул её на сцену, и она упала на колени рядом с чудовищем. Клоун с головой свиньи хрюкал и ухмылялся, не сводя с неё глаз и продолжая насиловать труп.

Смех клоуна становился всё громче, превращаясь в симфонию боли и ужаса, наполнявшую комнату. Стены комнаты начали пульсировать в болезненном, плотном ритме, а пол под ней стал тёплым и липким.

— Ты присоединишься к веселью, — сказал клоун, и в его голосе смешались предвкушение и злоба. — Ты станешь одним из нас.

Разум Сары помутился, когда клоун начал срывать с неё одежду, и холодный воздух обжёг её обнажённую кожу. Она сопротивлялась, но его хватка была железной.

— Нет! Нет, пожалуйста, остановись! — закричала она охрипшим от страха и отчаяния голосом.

Но клоуны не обращали на неё внимания, только громче хихикали, удерживая её и готовя к отвратительному ритуалу, который должен был вот-вот начаться.

Клоун-циркач приблизился к ней, сверкая ножом в руке. «Тебе понравится эта часть», — пропел он, и в его голосе слышалась ужасная смесь удовольствия и боли.

Лезвие рассекло воздух, и мир Сары раскалился добела от боли, когда оно вонзилось в её кожу. Она чувствовала, как её разрывает на части, как её рассудок ускользает, словно ткань самой реальности.

Сквозь пелену ужаса она различила окружавших её клоунов, чьи искажённые лица кривились в экстазе, пока они наслаждались её мучениями. Теперь они все были связаны, порочная вереница, и каждый подпитывался извращениями другого.

«Добро пожаловать на представление», — прошептал клоун-распорядитель, обдавая её ухо горячим и зловонным дыханием.

Когда боль стала невыносимой, Сара почувствовала, как что-то внутри неё сломалось. Из её горла вырвался первобытный крик, который, казалось, резонировал с самой сутью её существа.

Но среди хаоса она нашла в себе искру неповиновения. Она не станет жертвой. Она

выжившая. Под воздействием адреналина ей удалось вырваться из хватки клоунов, схватить нож и вонзить его в глаз конферансье. Он издал нечеловеческий крик, ослабил хватку и отшатнулся.

Сара воспользовалась возможностью сбежать, её босые ноги стучали по полу, пока клоуны гнались за ней. Она бежала по комнате смеха, искажённые зеркала отражали сотни вариантов её отчаянного побега. Смех клоунов становился всё безумнее, звук их топочущих ботинок и хлюпанье плоти свиноподобного существа эхом разносились по узким коридорам.

Стены вокруг неё начали сдвигаться, и казалось, что дом с привидениями ожил и хочет поглотить её. Она чувствовала, как дрожит пол, словно само строение пыталось поглотить её целиком.

— Тебе не сбежать! — прогремел голос хозяина цирка, казалось, со всех сторон. — Ты уже часть нас!

Сара не обращала внимания на насмешки, сосредоточившись на поиске выхода. Она зашла в комнату, заваленную брошенными клоунскими атрибутами, остатками их извращённых игр.

Её взгляд упал на ржавую, заляпанную кровью бензопилу. В тот момент она поняла, что должна сделать.

С решительным рыком она повернулась лицом к своим преследователям. Клоуны резко остановились, на их лицах читались шок и веселье.

«Думаешь, это тебя спасёт?» — насмехался хозяин цирка, протягивая руку, на которой не было никаких следов от её предыдущей атаки. Нож был воткнут ему в глаз, но он, казалось, не обращал на это внимания.

— Мы ещё не закончили, — прорычала Сара, заводя бензопилу.

Клоуны бросились на неё, но она была готова к этому. Она взмахнула бензопилой по широкой дуге, с лёгкостью рассекая плоть и кости. Конечности разлетались во все стороны, и вскоре комната была забрызгана радугой крови.

Но с каждым клоуном, которого она расчленяла, на его место, казалось, приходили другие, выплывая из потайных дверей и появляясь из самих стен. Это был бесконечный поток ужаса, каждый из которых был ещё более извращённым и чудовищным, чем предыдущий.

Измученная и на грани обморока, Сара понимала, что долго так не продержится. Бензопила зачихала и заглохла, и ей пришлось защищаться только своими руками.

Клоуны приблизились, их глаза сверкали злобным удовольствием. Сара сделала глубокий вдох, её мысли лихорадочно метались.

В отчаянной попытке она закричала: «Ты ненастоящий! Ты только в моей голове!»

Клоуны замолчали, их смех затих. На мгновение в комнате воцарилась пугающая тишина.

А затем с пронзительным криком, разорвавшим воздух, стены дома смеха начали исчезать, открывая вращающийся вихрь чистой тьмы. Клоунов засасывало одного за другим, их крики затихали по мере того, как они исчезали в бездне.

Сара, пошатываясь, вышла из комнаты смеха, вся в синяках и крови. Она оглянулась на опустевшую комнату, и её сердце забилось быстрее.

Но ужас ещё не закончился. Клоун с головой свиньи выжил и с новой силой набросился на неё из темноты. Он прыгнул на неё, широко разинув пасть.

У Сары ничего не осталось: ни оружия, ни сил. Она могла только в ужасе наблюдать, как зубы существа сомкнулись на её шее.

А потом все погрузилось во тьму.

Когда она очнулась, то обнаружила, что лежит в своей постели, а комната кружится вокруг неё. Её кожа была покрыта холодным потом, а сердце бешено колотилось в груди. Она потянулась к шее, ожидая увидеть зияющую рану от зубов клоуна.

Но там ничего не было. «Всё это было кошмаром, — сказала она себе. — Просто ужасным, извращённым кошмаром».

И всё же она не могла избавиться от ощущения, что внутри неё что-то изменилось. Образы клоунов, звуки их смеха, ощущение их холодных, липких рук на её теле