Глава 5

«Осенью я обратил внимание на бугорок, возвышающийся на этом месте. Казюконис пояснил, что это колено трупа, хотя я в этом не был уверен. В конце пути он убил себя, сошёл с ума, тяжелое это дело каждый день расчленять.»

Отрывок из книги «Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера. Книги 1, 2, 3. Самая полная версия», Алексей Шерстобитов

Самое главное в жизни открыть мудрость, кто это не делает, зря живёт! Косые лучи заходящего солнца золотили пыльный асфальт и отражались в стеклах небоскрёбов радужными зайчиками, по сравнению с Нью-Йорком город был победнее. Филипп Коволик, он же «Вонючка», был осведомителем «Корпорации убийств», находил тех, кого не могли убить «так», сообщал, далее вступал в игру боевик мафии Сеймур Магун по Имени Синяя Челюсть, в 30-ые годы один из самых активных членов «Корпорации», виновен более чем в 100 убийствах, после досудебной сделки с правосудием, выносить все его художестве на суд присяжных сам Верховный суд не решился, он бесследно исчез. Впрочем, не совсем, его скелет обнаружен в 2003-ем в пустыне под Лас-Вегасом, причины и дата смерти не установлены. Хотя какие причины, насильственная, конечно, если кто из историков скажет, нет, за такие закидки надо приехать к нему домой поменять пол.

Действительно, итальянские бригады подминали под себя коммерсантов, бизнесменов, чиновников, ФБР и полицию и даже ЦРУ, известная связка, сделаем за вас всю работу дома, помогите за границей, при этом коррумпировали, подкупали, шантажировали, запугивали, истязали, защищали интересы этих же, совершая различные преступления. Многие из крышуемых потом вырастая до гигантских размеров Дональда Трампа, становились на один уровень с руководителями самых главных преступных семей и кланов по деньгам и отношениям, сами начиная влиять, незаметно пользуясь их человеческими ресурсами и силовыми потенциалами, скольких сминусовали Билл Гейтс или, скажем, Майкл Джексон, который часто заказывал, благо деньги были, сегодня никто не знает, для знающих они выглядят бОльшим злом, продолжают свою стезю, освободившись от бывшего лишнего балласта  в виде самих крыш.

По просьбе генерального прокурора Нью-Йорка Дьюи Сэм Гравано с Джоном Готти отправили на тот свет мощного дона Кастеллано, бифштексов захотел поесть, понимаете ли! Вышел из своего особняка поздним утром с шофёром-лейтенантом, вставал к двенадцати, ложился спать поздно, поехал в излюбленный им «Стейк Хауз», говяжьи «лардж» с кровью, пожалуйста, и был изрешечён сразу с трёх точек, проходящие мимо копы в гражданском с удовольствием наблюдали эту сцену.

— Сделали засранца! Гадом буду… — Кому охота из-за такой сволочи лезть под пули, обвиняемый свинцом давно стал барыгой, сам себя так и называл, девки, музыка, наркотики. Давайте выпьем чифиря из глиняных армянских чашек и помянем смельчаков-стрельцов, героев, которых подготавливал сам «Арона», Джо Адонис, участник всех гангстерских войн, один из убийц и Массерии, и Маранзано, все равно, как Отари, и Сильвестра, в Москве такого не было, личный палач Лаки Лучано, на счету которого к концу жизни накопилось более трёх сотен, потолок внушительный.

— Убивать можно и нужно, — объяснял он, — закрывать вопросы полностью — надо! — Его мемуары обожали известные в Киеве преступный авторитет Рыбка, мастер спорта по гимнастике и наемный киллер Биба, последний потом применил данную агиографию к первому по своей философии.

— Сколько Рыбке в реке не плавать, а Биба будет! —В 1953-м году из тюрьмы особого режима за огромные деньги, миллион по тем временам, он был депортирован в Италию, сумму долго отбивали. Жил в столице мировой моды Милане счастливо и богато вплоть до 1971-го, каждый день праздник, кино, вино и домино, бесплатно поучаствовал в убийстве мэра города Палермо, объяснил, как, на родном языке в целом говорил. В Неаполе на похоронах своего старшего товарища Лучиано над гробом, набрав полные легкие воздуха, Джо изо всех сил закричал:

— Не в Боге сила, а в правде! Работайте!! Братья!!! — В Бога он давно не верил, если бы Тот был, почему не вмешался? За это из Милана подлые карабинеры перевезли высокого, крепкого старика в настоящие зажопинские выселки, гребаную дыру, забытый тем самым Богом, которого по его мнению не было, край под названием  Серра-де-Конти, небольшой городок у моря, где не было ни хороших ресторанов, ни модных магазинов, а население никогда не знало, что такое антибиотики. Скончался настоящий мужчина от ишемического приступа в том же 1971-м в возрасте 69-ти лет во
время очередного приступа, сколько на сердце было негодования и боли от несправедливости буржуазного бытия, сдал мотор, не став тянуться, брать с прикроватной тумбочки валидол, коптить небо дальше было незачем, жизнь профессионального убийцы хороша, если ты молодой, богатый и здоровый.

Очевидцы говорили, на его тумбочке лежал томик Маркса на английском, раскрытый на главе «Жизнь борьба», ещё какая, его все равно бы отравили! Старый кореш Адониса по имени Макс Голоб, погоняло «Громила», приехал и забрал тело американского Наполеона обратно в Америку, пепел и алмаз, друг детства полностью сказал своё Слово, красавчик. И ушёл в тень, он знал, тех, кто действительно принимал решения на верхнем эшелоне, Готти с Сэмми Быком не устранили, никому не известных пенсионеров из Италии, живущих от тех же самых прокуроров в квартирах по 400 миллионов долларов напротив Центрального парка через стену и владеющих не только всеми этими домами, но и парком, хотя общественность считает, что это невозможно, от них получали приказы и Пол Кастеллано и даже Аль Капоне, так всегда! Миром правит закулиса, и мы, потолок которых постоянные уличные разборки, не знаем ее Имён, а они есть. Когда звонят такие люди, по стойке смирно встаёт сам президент Америки.

Ну и как нам всем, скажите на милость, жить дальше? Мы же не цыгане, к тому же давно исчезла свежесть впечатлений, которая была в юности! Милосердие понятие не юридическое. Большая часть жизни прожитА, оборачиваясь и глядя на то, каким образом, понимаешь, что ещё и не жил совсем! Годы летят, и на своих крыльях несут не только старость, но и усиление блатного мировоззрения вместе с изменением отношений с Людьми, почти на всю жизнь попавшими в казённые дома на многие годы, живешь только среди бродяг, ибо больше не с кем! В молодости ещё развлекался с лохушками и фраерами, теперь ценишь время, каждый прожитый день назад не вернёшь, а их все меньше, после сорока мы все идём вниз по склону жизненного Килиманджаро, семьдесят нам ещё будет, а вот тридцать — нет.

Жизнь как батарейке на дорогом смартфоне без зарядки, напоминает, сколько осталось процентов, обычно для обитателей криминального мира пиковый возраст 55 лет, потом либо сам шагнул в бессмертие в окно в своей квартире, не желая встретить инвалидную старость, либо чьё-то запоздалое возмездие, привет из прошлого, должок, либо банальная болезнь настигает, варианта обычно два, инфаркт или инсульт. Бывает и передоз или несчастный случай, мозг слабеет, можно начать не там переходить улицу или ввести не ту дозу не того, возможно, ничего плохого в этом нет, помните классику?

— В комнату вошёл старик 40 лет. — В позапрошлом веке и до этого не доживали. Легко умирать молодым и иногда полезно, лучше, конечно, вовсе не рождаться. Смысл самополагания в криминальной субкультуре совершение различных преступлений, после 50-ти их не очень совершишь, а жить часто бывает нечем материально, так что коротко, но красиво это идеально, лучше из худших не дожили и до 30-ти. И уж точно лучше, чем пожизненное, где и умереть не дадут спокойно, состав камер часто меняют, с ума вас сведёт постоянно включённый телевизор и невозможность любых договорённостей с администрацией в крытых тюрьмах строгого режима, например, как «Кресты».

Молить будешь, чтобы расстреляли, пожалуйста, убейте, не убьют, зелёнкой со времён Ельцина зекам мажут только жопу, это печально. Оружие наших надежд вера, без неё в воровском мире никуда, в нём всё весьма зыбко. То, что кто-то  когда-то был коронован, а потом перестал, эта невидимая рана всегда с ним, раз попробовав славы воровской, ее не забудешь, какой бы вы пост потом не занимали, хороший пример Владимир Пудель, за одним столом с Ельциным сидел, сожалея, что не с Япончиком! Ну, всего достичь, так не бывает, хотя… В Грузии были и те, кто утром пил чай с Шеварднадзе, вечером с Дедом Хасаном, но то в Грузии, Тбилиси не Москва, знают и на Украине, по-своему великой стране, полной предзнаменований.

Риск должен быть просчитан, а ложь правдоподобной, от зеленой свободы цвета «доллар» в Америке фляга у бригады засвистела, полиция вообще никого не ищет, Москва и все их прошлое казалось теперь сном! В криминальном смысле этого слова, номинально она, конечно, есть, преступники для неё просто информационный повод. Американские полицейские преступления не раскрывают, не желая становиться пушечным мясом, а планируют, помогая тем, кто их об этом просит, атлант давно расправил плечи, силовые ведомства здесь элемент репрессивного расистского государства, самого репрессивного в мире, наверное. И навязчивого, всегда пытается что-то кому-то доказать, думаете, речь идёт о единицах?

В Афганистане Бача был и снайпером, и охотником за ними, самая надежная антиснайперская вещь реактивный огнемёт «Шмель», использовал не только «драгунку», но и обычный автомат с оптическим прицелом, для профессионала на гражданке куда лучше биатлонная винтовка. Дальность выстрела у нее, правда, меньше, но зато точность куда выше, плюс ко всему она компактнее и намного легче, ее и принесли.

— Они тут всем пролазят, как мыло в жопу, — сказал американский священник, вернувшись после переговоров и увидев негров, — стреляйте! Сраные шимпанзе. Великий индийский воин, маг и мистик Арджуна в угоду не менее великому богу Кришне перерезал весь свой род, отцов и дедов, учителей, дядей, сыновей, братьев, внуков, тестей, близких друзей и множество знакомых лиц. Когда Арджуна выполнил это, его переполнила глубокая жалость.
 
— На что мы можем
  Надеяться, убивая
  Своих соплеменников?
  На что мне эта
  Победа, царство?
  Где от них радость?

— О, доблестный воин, первый шаг на пути к тому, чтобы стать сверхчеловеком убийство себе подобного, — ответил Кришна. — Харе, харе!

Ты говоришь мудро,
Но для печали нет повода,
Истинно мудрый не скорбит
Ни о живых, ни о мертвых!

— Совсем они обнаглели, — сказал какой-то высокий парень, знакомый пастора, на обшарпанной стене за ним висел зачетный плакат группы «Роллинг Стоунз».

— С такими губами только минет делать, — как-то пошутил о Мике Джаггере автор композиции «Dare To Suck», «Осмелюсь отсосать» вокалист группы «Аэросмит» Стивен Тайлер, мог и на клавишных клавишных, плохие парни из Бостона, после этого вышеупомянутый переехал в Париж, где купил себе квартиру напротив Люксембургского сада, воспетого Джо Дассеном, и который так не любил Лимонов.

Каждое утро Джаггер просыпался в пять утра, выходил из дома и пел «Et si tu n'existais pas», «Как же я могу жить без тебя», молясь бесподобному французу, творчество которого он считал выше, чем вся музыка тяжелых роков, вместе взятых. Как художник, чья кисть являет краски дня вновь и вновь, Джо Дассен, друзя звали его ДеванА, во французском ударение падает на последний слог, звал бунтарей всех стран вперёд, если бы его не было, надо было бы придумать, умер певец рано, те, кого любят боги, уходят молодыми… Обычный «Аншутц 1827F» с дорогим затвором, позволяющим перезаряжать его почти молниеносно, но делающий не популярным, слишком дорого.

— Пойдёт, — сказал Бача, у него в душе началась дискотека, отходить будет сутки. Изящно изогнувшись и не выпуская из рук сигареты, он прицелился. — Нам сверху видно все, ты так и знай, — промурлыкал он. Сигарета, правда, в его руках окаменела. Не углубляясь в частности, более слабые снайпера останавливаются на выполнении поставленных задач и получения за это наград на войне, исчерпывая тем самым свои амбиции. Другие, именно исходя из необходимости заработать себе на жизнь, приходят к необходимости убивать повторно и регулярно на гражданке, поддерживая этим в форме свои дух и тело, третьи имеют сторонние мотивации, месть, адреналин, развлечение каждый по-своему.

Преодолевают, так сказать, чувство собственной безопасности, которое губит после войны, чего на самом деле делать нельзя, поскольку именно оно лежит в основе всех навыков, присущих этой древней профессии, «первая древнейшая» она, а не проституция, продать своё тело легко, а вот убить… Есть в преступных сообществах, ОПС люди, уверенные в своей принадлежности к этой профессии,  однако на деле они не снайпера, а банальны душегубы, убийцы. Кому-то просто нравится, тянет, кто-то доказывает таким образом себе свою состоятельность и самость, самоутверждаясь на трупах, большинство из них проводники Дьявола, глубоко поселившегося в их сердцах и заставляющих все время пачкать свои и чужие руки кровью.

Рано или поздно нормальный человек от этого устаёт, те, кто возвели такое в ранг искусства, скорее всего, захотят либо прекратить свою деятельность «от пули до пули», либо окончить ее так, чтобы об этом говорили веками, при этом действительно желая погибнуть, видоизменённое сознание, привычка власти над чужими жизнями, что рано или поздно неминуемо перейдет на власть над своей. Невозможно все время стрелять в пустоту, ходить беременным, красишь стены, а тебя никто не знает, настоящий художник всегда хочет зафиксировать свои творения. Любой более-менее приличный киллер экзистенционалист, и ничто экзистенциальное ему не чуждо, ночь перед казнью это его день, часто каждый. Больше всего заказов получают те, кто не собирается покидать криминальный мир, выбрав приверженность ему на всю оставшуюся жизнь, ведь ценности, богатство, власть и возможность всем этим пользоваться и есть главная цель, был бы Человек, а цена найдётся. Бача плавно выбрал спуск и главный орангутанг упал, пробил ему шею, а не голову.

— Заказуха!!! — По-обезьяньи тряся задницами, негры разбежались по всем векторам от машины пастора в стороны.

— Куток баши, букимни епсан, — сказал Бача. Залупа, ешь мое говно. Он повернул голову к заслонившим его от американцев, мало ли, Изе и Арсену, вглядывались у него был не человеческий. Плохих и хороших пацанов нет, все один кулак. — Кто пристреливал? —Пастор сделал знак, качнув руками с двумя сумками, пошли.

— У нас все пристреливают оружие сами, — пояснил он, ведя машину одной рукой, вторая кому-то звонила по телефону, говорил на такой скорости и с таким бруклинский акцентом, что Шаббатий не мог разобрать ничего. — Звонил своим, — пояснил он, — в церковь. Чтобы подтянулись, дострелить остальных, оставлять в живых свидетелей у нас  не принято. Сейчас подгоняем вам машину. — На той самой «сигаре», в которую посадили Мэри, бригада покатила на юг по боковым шоссе.

— Придерживайтесь карты, по возможности не останавливайтесь, только на заправках, чередуйтесь, один ведёт, другой спит. Будут тормозить патрули или шерифы, не гоните, подпустите сзади и остановитесь, их обычно двое. Вот, — он раздал каждому фальшивые водительские права. — Сами из машины не выходите, по закону должен подходить один. Начнёт светить в салон фонариком, если ночью, стреляйте, по ним вас не найду. Сдайте ваши паспорта мне, они вам больше не нужны, права у нас заменяют ID! — Пацаны передали ему в номере свои заграничные «картинки», выданные МИДом России, все подлинное. — Приедете, обзвонитесь, найдёте вашего Петра, тоже.

Которого не то то, чтобы поразило, когда в ворота их кондоминиума заехал незнакомый «кадиллак», больше то, кто из него вылез во главе с Мэри, китаянка в прачечной называла ее мисс Мали, «р» они не выговаривают, Россия у них «Элосы», и то, что с ними Шаббатий, все, что угодно, его он увидеть не ожидал. Вот это номер! Зачем имитировать чужую жизнь даже за большие деньги? Он же завязал… Бывшему Вору показалось, что он все ещё видит сон. Люди, предметы, машины есть, но они другие, прозрачные и пустые, подвижные, а не прочные.

— Мочить приехали? — спросил он, открыв бывшим коллегам дверь, не спросил, как вы меня нашли.

— Петя! Привет!! У тебя есть таланты, о которых мы не знали!!! — Бандиты показали на Мэри.

— Не могу согласиться, — сказал Петя. — Какие таланты, не надо меня идеализировать. Я вообще тут зафраерился.

— Да ладно?! Ты?!! Я не верю!!! — Арсен Разбойник шагнул вперёд.

— По образу жизни я точно фраер, — сказал Петя. — Плачу, когда хожу с ней в рестораны, и в такси. Вообще за все плачу, преимущественно, в кредит.

— Для нас в твоём чёрном сердце хоть место осталось? — спросил Узбек. — Снял с себя звание ВорА и на лыжи? Так это не бывает! В дом пустишь или стоять будем? Бродяг примешь?

 — Конечно, приму, — сказал Петя, — милости прошу к нашему шалашу! — Который неслабый. — Хоть на год. Что смотришь, как Ленин в Мавзолее, — сказал Петя Мэри, когда все вошли в квартиру,  — накрывай на стол прочно! — Он хотел отправиться на кухню, помочь ей, Арсен небольшим легким прыжком загородил ему дорогу.

— Айн момент! — Послушная, как русская жена, Мэри удалилась, за ней последовал Изя проконтролировать. Женщина пока из кухни до кровати дойдёт, сто раз мысли поменяет, прилёт что в голову, например, достать из укромного места с банками с бобами и варенье заранее положенный там тревожный телефон, через пять минут над компаундом зависнут сине-белые вертолеты.

— ФакинполИс!!! — Полуостров Флорида, от испанского «ля флёрида», «цветущая», международно признанный курорт и по совместительству центр торговли наркотиками, весь полуостров банчил, и будет, кокаином. Кроме замечательной флоры и фауны, если что, скормим аллигаторам, не оставят равнодушными визиты на мыс Канаверал, стартовую площадку НАСА имени Кеннеди, откуда американцы никогда не были на Луне, за них это сделал Голливуд, волшебный Диснейленд в Орландо, копия парижского, в реале одна из самых больших прачечных в мире по отмыванию денег, крупнейшей после Лас-Вегаса системой казино вместо Гаваны, Фидель наступил на хвост мафии больнее Муссолини, в резервациях индейцев-семинолов и поражающий воображение океанариум в Маями… И туда бросали тоже не хуже «Джеймса Бонда»:

— Познакомьтесь с нашими пираньями! — Языки развязывались даже у немых. — В Маями бандитам всего мира просто комфортно, могут спокойно заниматься собой и другими, отдыхать и по вечерам гулять по улицам, насосавшись витамина D на пляже с утра, а вечером разбежавшись по кабакам, можно сказать, огромный международный криминальный дом отдыха для 10%, которые обслуживают остальные девяносто.

Здесь есть 1200 ресторанов, магазины и теннисные корты, почти отовсюду открывается вид на Атлантический океан и частные пляжи, на которых модно играть в карты голышом, в гостиных многочисленных отелей стоят мраморные колонны.

Бандитские диалоги всегда мотивированы повесткой дня, они часто подчёркивают именно то, что от всех скрывают, и быстры, способ ускорения. Честно говоря, американка нисколько не испугалась, американцы вообще герои, когда появляется злодей. Внезапно появившиеся были такие же, как ее муж, не сказать, чтобы это был предел ее мечтаний, поведение отражало их возможности, кастинг характеров на бандитов каждый давно прошёл, порочный, замкнутый круг, трупомолы, кореша, дружбаны, преступники от и до, имеющие в багаже увесистые срока, к тому же после своего первого убийства совместно с Петей она заметно успокоилась, сердцем поняла, это не портит человека, ее даже улучшило.

Так чего бояться? Они сразу показались ей интеллектуально развитыми людьми, хоть и имеющими налёт профессионального софизма, пофехтовать языками на  своём родном могут не хуже Цицерона, на базаре хер возьмёшь, правда, он исчезал сразу, как только они пытались обратиться к Мэри, говорить на сложные темы им было трудно, особенно Арсену, который был начитан, он хотел выразить то, что думал, для этого надо было закончить какой-либо американский университет. Им она тоже понравилась, вела себя раскрепощенно, независимо, но не вызывающе. Оригинал превзошёл ожидания, богатая, красивая, спортивная, похожая скорее на русскую, чем на американку.

В каждой женщине есть пустотная мудрость, но она не знала один железный закон подлости в их мире, несколько, пусть даже сплочённых, уверенных в себе и жёстко придерживающихся определённой дисциплины реальных пацанов всё равно когда-нибудь, да дадут оплошность, слаб человек и слаб внезапно,  да и вообще всё это непросто, а, немного призадумавшись, многим и не надо ? Конечно, есть возможность все упростить, одного за другим устранить тех, кто был в крутой делюге, как в ограблении «Люфтганзы», «Крутых парней», наверное, все смотрели.

Например, Армян когда-то убил отца, обнаружив у его любовницы в поликлинике Еревана, папа был хирург, цепочку, которую он подарил перед тем, как бросить, его матери. Медсестра, в общем, невинная, оказалась обречена, отец так страдал, заметно сдал после этого, потихоньку умер, сын ему отомстил. Убийства всегда манили кавказца — адреналином, острым привкусом риска, зовущей, пугающей, но не отталкивающей, а влекущей и интригующей опасностью. И в этом была его предопределённость.

— Ты, что, Вор в законе?!! — иногда наезжал он на Арсена. — Будешь говорить мне, что делать! — Идея «контролируемой преступности», которую проповедовал последний, преступления всегда будут совершать, при нем хотя бы без беспредела, тоже не прельщала его, почему я не могу делать то, что хочу. И буду! Втайне он был за американцев с совсем другим кодексом, значит, и за Петю. И вовсе не «сухарь» он был, а «брат», и нормальный! И не газовал лишние обороты, оставался всегда при

своих, ушёл потому, что во всех разочаровался. Короноваться не надо было, принимать «подход», тогда за ним никто бы и не поехал. Трясутся за своё очко, знают, что Петя знает, вдруг заговорит или к кому-то переметнется. А потом, его уже отпустили, просрали и просрали, поздно харей щёлкать, в нашем мире реваншей не бывает, лидер лидер всегда! А у мормонов на Солт-Лейк-сити можно брать несколько жён.

Если вдуматься, он красавец! Правильно, что сделал всем московским ручкой, Человек создан для счастья, как птица для полёта, в варианте того, кого они наконец нашли, железная. И телка ничего, ухоженная, богатая и не проститутка, наверное, какой-нибудь менеджер. И ему такую! Здесь много армян. А спасать бывшего авторитетного ВорА от себя самого не их дело! Хотел и уехал. Ну что, что Гела Гагринский был против! Это что, его дело? Когда круг потребовал у него списки и деньги по областям, начал плести, что его «грели по личности». На этом его карьера закончилась, в итоге пролетел со свистом, ещё хуже Дищука. Послали ведь их сюда тоже те, кто ценник «воровскому» поставили, плати, ты прав? У кого есть лавэ, можно все! Чем они тогда отличаются от непорядочных коммерсантов? Ожога отсутствия преданности «старшим» у него не было, но таким? Извольте!

— Как добрался? — просто спросил Шаббатий. — Все путём?

— Нормально, а тут лучше, —  так же просто ответил Петя. У него был такой дар, в моменты опасности неторопливый и взвешенный, умел подбирать нужные слова.

— Что я хочу тут сделать,  вы не можете себе даже представить, а тем более поверить!  Океанариум Майями… Виски в пакете… До Кубы меньше 200-т км… Рай на земле! — Что Петр, Хемингуэй забывал себя во Флориде, его знаменитая «теория айсберга», 20% на 80, умозаключения литературного ненаблюдения, невидимая  часть текста не важна, давай вершки, читатель в уме себе дорисует,  была создана именно здесь. Отплывая на своих многочисленных лодках и решая, иметь или не иметь, старина Хэм кривил душой, как Лимонов, остальные восемьдесят-то он создал, тех самых, о которые яростно разбивались лодки его критиков, просто не показал, предупредил, не забывайте, главный айсберг текста у меня под водой, так же и у ВорА, видно лишь процентов десять, вообще у любого настоящего наставника, Учителя. То есть, если вы сидели 20 лет в тюрьме и пишите об этом, записки должны быть, так сказать 20 сезонов, опубликуете первые два, конечно, все поверят и почему? Поймут по зрелости! Человек серьезный. Чтобы снять ботинки, нужен весь костюм. От А до Я все писать не надо, читатель не должен так же страдать, как Хемингуэй.

— Ваша любимая еда!  — Мэри усмирила братву своей безымянной простотой. На большом блюде дымились настоящие сибирские пельмени, небольшие, наполненные мясом с соком, хозяйка подала белый уксус и горчицу, все, как надо. — Арсен показал Пете большой палец, Петя сообщил, решил сделать здесь в Америке профессией чужую смерть.

— Если бы ты знала, —  сказал, улыбаясь, Петр жене по-английски, — как он сам готовит! На уровне шеф-повара. Он грузин! И французскую готовит еду, и вино может. Супер!

— А у нас есть штат Джорджия, — сказала Мэри. — А ещё мне нравится Армения.

— Я из армян, — сказал Ара. — Мы научили грузин кушать и готовить.

— Два раза, — сказал Арсен, — разбежались! Долму и шашлык придумали в Грузии! — Он повернулся Мэри. — Не верьте ему, мозгоправ тот ещё! Кот Баюн.

— Какой — кот? — спросила Мэри, которая во всем любила точность. — Я знаю только Чеширского кота.

— Руслан и Людмила, — торопливо сказал Изя, — потом расскажем. — Ему хотелось скорее начать все это есть. Петр вынул из ведра со искусственным льдом, стоящего у стены, две бутылки шампанского.

— Вас ждали! — Шутка была принята давно отравленным криминалом сознанием его бывших «сослуживцев». По глазам друзей мужа Мэри поняла, убьют, если решат, без вопросов, особенно грузин, взгляд его все время менялся, становился то хитрый и смешной, с огоньком, то холодный и тяжелый, словно он всю жизнь работал водолазом или могильщиком, опускаясь в свежевырытые могилы или на самое дно. Его бритые щеки были сизыми, как у гангстера из американского фильма, наверное, бреется дважды в день, орлиный нос был действительно орлиным. Чем больше нос, тем длиннее член, подумала Мэри, самое главное у мужчины! Чтобы две головки работали, член и голова. Мы не верим в прошлые жизни, потому что не можем их увидеть, мозг тоже, значит, и мозга у нас нет? Не все нам видно.

Иногда Люди погибают потому, что следствию не хватило всего несколько дней, если бы дожили, остались бы в живых, были бы арестованы. Об этом никто не говорит, там всегда в этой криминальной жизни присутствует пустота, когда тебя будут убивать, обычно вокруг все тихо. Жизнь и жертвы, и киллера наполнена ожиданием. Это у коммерсантов она суетливая, полная, суета, возня, постоянные встречи. У преступников она ограниченная, узкий круг, никаких массовок, потом «бам», всегда тот, кто тебя знал, с  тобой дружил или видел:

— Избежал тюрьмы, но не пули! — Особенно  часто в Москве убивали осенью, желтые листы, старые хрущёвки, мимо случайный прохожий с детской коляской в чёрной шапочке, равнодушно толкающий ее мимо. Потом сильный толчок в спину, когда он миновал тебя, смотришь вниз, модный «пилот», дорогая короткая куртка с итальянским меховым воротником совсем не для наших зим безнадёжно испорчена, пулевые отверстия в ней наливаются кровью. Лезешь за рукояткой пистолета сзади, под мышкой или сбоку, пальцы не слушаются, холодный асфальт бросается тебе в лицо.

— Брум, грум, — подошли кроссовки, те же, что мимо, контрольный. И опять пустота. Все из неё приходит и в неё возвращается, в том числе, и мы.

Арсен в одночасье понял, Америка огромный орбитальный комплекс, летящий по своей особой траектории.

— Чтобы хорошо жить, надо помочь, — сказала Мэри.

— Кто поможет раскрутиться нашей «Корпорации», потом будут жить, как боги! — добавил Петя, когда ему рассказали, как его нашли. На стоянке в пригороде города к ним незаметно подошёл один итальянец, его нос был сильно переломан, а уши расплющены.

— Русские? — спросил он.

— Русские! — радушно рассмеялся Шаббатий, одним ударом он мог легко сломать задающем вопросы шею. Но тот не испугался.

— Друзья Пети? — спросил он.

— Друзья, — подозрительно сказал Узбек, который сразу подошёл, — а вы враги? — Угрюмое лицо азиата ничего не выражало.

— Давайте за мной, — сказал по виду боксёр, — сейчас его жена делает шоппинг, я как раз слежу за ней, мы их клиенты. Только что превосходно выполнили наш заказ, езжу, чтобы с ней ничего не случилось.

— Значит, так дано, — тихо сказал Армян, который, как и все армяне, слепо и свято верил в карму. Она виновата в том, что из окон гостиниц в Ереване видна  турецкая земля. Красная от крови армянского народа. Его величество случай, расскажешь, не поверят, словно перевербовал бригаду, у них в душе началась настоящая борьба с собой. То, что того, за кем их послали, сделал ноги, не надо искать, означало истинное знамение! Подошедший к ним не обманывал, было видно по его глазам, и осень рад, что стали знакомы. Она, эта почти космическая состыковка затмила им все предполагаемое, с момента приезда в страну они все находились в состоянии скрытого эмоционального надлома, от которого, как правило, не спасает ничего. А что делать? Вперёд к следующей главе! Жизнь никто не отменял, как и возможный срок, желательно конечный. Остаться в круге внимания…

Опираясь на «Библию», в Америке считают, что радуга символ заключённого между Богом и Ноем завета не уничтожать человечество потопом, поэтом взявшие ее на флаг сексуальные меньшинства угодны Богу, буддисты видят ее иллюзорной.

— Это предмет для разговора, чем ты будешь заниматься! На самом деле нет ни нас, ни объектов, ни процесса духовного делания, жизнь Ворам!

Хотя бы присмотреться, когда-то ведь их умы были одним целым, они разделяли законченный взгляд на вещи, смотрели на все одними глазами, понимали субстанцию единства. Единства не только субстанции человека, но также субстанции Солнца, Луны, звезд, деревьев, собак, кошек, камнеи;, гор, рек, все едино, потому что все; имеет единую космиче­скую субстанцию, представители которой на Земле — Воры, обладатели взора истинного закона, то есть, «понятий», мир, живущий по ним, уже истина.

Изначально субстанция ВорА, братвы, пацанов, этого стола, этои; книги, ваша субстанция, моя субстанция, суб­станция воздуха, пола и вообще всего является единои; субстанцией Вселенной, арестантский уклад един! Не надо бояться прорисовать Дракону глаза, иди к Людям, которые учат нас единству природы всех вещей материальных и нематериальных, которую мы иногда называем «субстанциеи;». Наше истинное «я» и истинное «я» Воров одинаковы, не различны, это учение о суб­ станции, о нашей истиннои; природе, вся субстанция Вселенной со­вершенно одинакова. В  вое время в России такое учение казалось неве­роятным, потому что «Иваны, не помнящие родства», верили в касты. Они верили, что суб­станция арестантов одних каст чище, чем субстанция других. Воры в законе старой формации предложил радикально изменить такои; взгляд на вещи.

— Вся суб­станция одинакова! — Есть только две масти, живущие по понятиям и нет. — Истина, про­сто как оно есть, для постижения которой не нужны слова или высо­кии; интеллект. Все;, что вы видите, слышите, воспринимаете обоняни­ем, ощущаете на вкус, осязаете, о че;м думаете, истина. Не используя слова и речь, своим поведением законник учил:

— Мое молчание — истина. Этот цветок — ис­тина. Ваше смущение — истина. Улыбка сотрудника администрации  — истина. Про­будитесь! Весь воровской мир уже является миром завершенной истины, и он непрерывно учит нас. Это очень важныи; момент.

— Здравствуйте, товарищи, в этой хате соблюдаются правила воровские? Как так? Начинайте соблюдать, —  нередко слышали и с другой стороны. Неужели сейчас Петя изменился? Братва с удовольствием начала есть горячие пельмени.

Конец пятой главы