Страшней всего, когда ты, вроде, жив...

Страшней всего, когда ты, вроде, жив,
Но все кругом тебя почти забыли.
И грустный одиночества мотив
Дом заполняет, словно хлопья пыли.

Родные лишь – из тех, кто повзрослей
Поздравить могут в дни стандартной даты,
Да телевизор, друг печальных дней,
На душу ставит пёстрые заплаты.

Никто не звякнет просто: «Как дела?»,
Не забежит на чай, идя с работы.
Тропа к сердцам бурьяном заросла,
И в души заколочены ворота.

Умчались дни свиданий за столом
И кухонных душевных посиделок…
Сидишь один. И в горле вечно ком.
И мир твой нынче скучен  стал и мелок.

Поешь ты песни, что когда-то пел,
И фильмы смотришь, что смотрел когда-то.
Жизнь мчит вперёд, а ты в ней – не у дел.
Так получилось… Жизнь не виновата.

Все старые друзья ушли в закат,
А с новыми друзьями – туговато.
Ты ж окунуться в новое и рад,
Но слишком высока входная плата:
         
Ты должен всё, что дорого, забыть
И позабросить всё, что сердцу мило,
Все принципы свои похоронить
И положить в мешок большое шило.

Менять, как флюгер, направленье дум
И говорить лишь то, что всем приятно,
Глас совести считать за белый шум
И толерантным быть невероятно.

И коли будешь мягок и пушист,
И улыбаться тем, кто нужен, льстиво,
Бежать стремглав, любой заслышав свист,
И минералку заменять на пиво,

Тогда, возможно, ты найдёшь кружок,
Где будешь не своим, но где-то рядом,
Где будешь думать, что не одинок
И можешь вновь командовать парадом.

Коль ты готов, флаг в руки и – вперёд!..
Но коль не хочешь, чтоб стучались снизу, -
Стены четыре, чай горячий ждёт,
И тарахтит привычно телевизор.