Тайна восточной книги

В пыльном букинистическом магазине на углу Столешникова переулка время, казалось, остановилось. Антикварные часы на стене показывали без четверти четыре, но их стрелки не двигались уже много лет. Именно здесь я обнаружил ту самую книгу – старинный фолиант в потёртом кожаном переплёте с витиеватыми арабскими письменами на корешке.

"Легенды древнего Востока" – гласила полустёртая надпись на титульном листе. Книга была необычайно тяжелой для своего размера, словно хранила в себе нечто большее, чем просто страницы. Когда я открыл её, из неё повеяло ароматом крепкого кофе и каких-то экзотических благовоний.

Перелистывая хрустящие страницы, я наткнулся на засохший цветок орхидеи удивительного янтарного оттенка. В тот же миг воспоминание, которое я так долго пытался похоронить в глубинах памяти, нахлынуло с невероятной силой.

Это было прошлой весной в Стамбуле. Я работал над исследованием древних манускриптов в библиотеке Топкапы, когда впервые увидел Её. Она была хранительницей редких книг – высокая, с безупречной осанкой, в элегантных чёрных перчатках из тончайшего гипюра. Её профиль мог бы принадлежать османской принцессе, а глаза хранили загадку, которую мне так и не суждено было разгадать.
Каждый день мы встречались среди старинных фолиантов. Она рассказывала мне о караванных путях, о затерянных городах в песках пустыни, о древних пророчествах. Её голос дрожал от волнения, когда она говорила о тайных знаниях, сокрытых в древних текстах. А я... я не мог оторвать взгляд от её лица, от этой едва заметной улыбки, таившейся в уголках губ.

Но было что-то странное в этой женщине. Она никогда не покидала здание библиотеки до заката, а её кожа казалась почти прозрачной в лучах послеполуденного солнца. Иногда мне казалось, что она знает намного больше, чем может рассказать обычный библиотекарь.

В последний день моего пребывания в Стамбуле я принёс ей орхидею – редкий сорт золотистого цвета. Она взяла цветок, и мне показалось, что её пальцы слегка дрожали. "Положите его между страниц этой книги," – сказала она, протягивая мне старинный том. – "Она слишком тяжела для меня."

Я не придал значения её словам. Но когда вернулся на следующий день, чтобы попрощаться, её не было. "Здесь никогда не работала женщина-хранитель," – сказал мне директор библиотеки. – "Может быть, вы встретили призрака принцессы Айше? Легенда гласит, что она до сих пор охраняет древние манускрипты..."
И вот теперь, держа в руках эту книгу с засохшей орхидеей, я не мог отделаться от мысли, что всё это было неслучайно. Перевернув цветок, я заметил на его лепестках едва различимые письмена, проступающие как будто изнутри:


В старинной книге из Востока,
Где время спит среди листов,
Нашёл я, волею пророка,
Цветок из позабытых снов.

В тиши священной Топкапы,
Где тени прячутся, скользя,
Вы появились из толпы,
Как свет невиданный, маня.

В перчатках тонкого узора,
Храня загадку тёмных глаз,
Вы были музыкой минора,
Что оживала в поздний час.

О караванах и пустынях,
О древних тайнах городов
Ваш голос плыл в прохладной сини,
Маня к разгадке вещих снов.

Я пил дыхание прохлады,
Ловил изгибы нежных фраз,
И не искал иной награды,
Чем свет из Ваших карих глаз.

В тот день, когда закат багровый
Стекал по мрамору колонн,
Я вам принёс цветок медовый,
Храня в душе волшебный сон.

Вы приняли его, как знамя,
Укрыв меж шёлковых страниц...
А утром я искал лишь память
Среди безмолвных строгих лиц.

И вот в священном фолианте,
Где дремлет золотой цветок,
Я вижу профиль Ваш в закате,
Как отблеск незабытых строк.

Потрясённый этой находкой, я провёл всю ночь за письменным столом. Слова сами складывались в строки, будто кто-то нашёптывал их мне. К рассвету стихотворение было готово. Я записал его в свой дневник и, измождённый, заснул прямо за столом.
Проснувшись, я первым делом потянулся к старинной книге. Когда я открыл её, у меня перехватило дыхание – на следующих страницах после засохшей орхидеи проступали строки, которые я написал ночью:

*В пожелтевших страницах той книги восточных чудес,
Где цветок Орхидеи хранит отголоски прощания,
Я искал Вашу тень среди призрачных, сладостных грёз,
Как искатель в пустыне – источник живого дыхания.

Помню запах духов, что витал в полумраке аллей,
И перчатки, что прятали трепетность тонких запястий.
Каждый взгляд Ваш ловил я, как солнечный луч средь теней,
Каждый жест был подобен неведомой, редкостной власти.

Вы ушли, растворившись в тумане беспамятных лет,
Унося с собой тайны далёких восточных сказаний.
А в душе, словно в старой книге, остался свой след –
Горький привкус несбывшихся, робких желаний.

И теперь, когда время стирает черты дорогие,
Лишь цветок неживой сохраняет былое тепло.
В нём – все встречи случайные, все разговоры ночные,
Всё, что было так близко, и всё, что навеки ушло.*

Я проверил свой дневник – там было пусто, будто я никогда ничего не писал.

Может быть, это она отвечает мне через время? Или это я сам являюсь частью какой-то древней истории, повторяющейся снова и снова? Теперь я точно знаю – она существовала. И где-то там, между строк старинных книг и пожелтевших страниц, она всё ещё ждёт новых встреч с теми, кто готов поверить в чудо...