Эдмунд Спенсер. Королева Фей Книга III. Песнь 5

Королева Фей     Книга III.    Песнь 5


Принц знает всё о Флоримель,
Изранен Тимиас, он,
Бельфебой найден чуть не мёртв,
Но к жизни возрождён.


1.

То удивляет, как во всех умах
Любовь свои играет представленья,
Мощь разную несёт её размах:
Вульгарный ум, что ищет расслабленья,
Лишь к низкому имеет вожделенье,
И леность ежедневно в нём царит,
Используя желанье для растленья;
Но в чистом духе светлый огнь горит,
Себя он честностью и славою бодрит. 

2.

Любви и праздность пошлая чужда,
В уме чтоб гнёзда лени не свивала,
Чтоб  в душу не проникла никогда
Недоброта, и злом не призывала.
Но для достойных самых выше вала
Она летит,  иначе вниз падёт;
Так Принцу отдыхать не позволяла,
Он чуть дышал, был холоден как лёд,
Но первый поиск всё же звал его вперёд.

3.

По лесу Принц широкому бродил,
Дабы найти там выход безопасный,
Он Карлика там встретил, что без сил,
И был испуган: случай ли несчастный
Виною был, иль вид какой ужасный;
И Принц спросил, откуда тот пришёл,
Куда теперь спешит в погоне страстной;
В болячках он, в лесу о каждый ствол
Был исцарапан, шаг был хром его, тяжёл.

4.

Ему ответил Карлик, чуть дыша:
«Могу Вам рассказать я, сэр, в тревоге,
Что я на днях покинул, не спеша,
Двор Фей, где прослужил в одном чертоге
Прекрасной даме много дней в итоге,
В стране эльфийской нет её знатней,
Оставив двор, теперь она в дороге:
Её ищу я ныне много дней,
Коль видел сэр её, расскажет пусть о ней.

5.

– «Что за особа, в чём она была?»
– «На ней блестит одежда золотая,
Она и благородна, и мила;
В венце богатом прядь её густая,
Она прекрасна, истинно святая,
Белее снега конь, что ей под стать,
Она сама белее горностая:
И верный признак, как её узнать, –
Она прекрасней всех, о ней мне лишь мечтать».

6.

– «Она промчалась быстро, так легка,
Затем я зрел спешащего за нею
Сквозь этот лес мужлана-лесника;
Спасти её хотел я, пламенея,
Она же не осталась, всё сильнее
Страх оплетал её в своей сети.
Господь, несчастье то тебе виднее,
Жалели все, кто зрел её в пути».
– «Скажите, сэр, где мне её найти?»

7.

« Клянусь, я предпочёл бы это знать, -
Промолвил Артур, - выкуп драгоценный
Тогда б я получил и благодать:
Ночь быстрая и рок мой неизменный
Меня лишили злобой дерзновенной
И света, и надежды на успех,
Слышь, Карлик, был у Леди вид отменный,
Одна в лесу бродила, как на грех;
Я жалости к ней полн, единственной из всех».

8.

«Та Леди– Карлик молвил,–  что была
В лесу, совсем невинная девица,
Взгляд у неё живой, и так мила;
Нет никого, кто мог бы с ней сравниться,
В ней верность с непорочностью таится:
Отличный для красавицы удел;
То – Флоримель, прекрасная юница,
Краса достойна тех, кто в битвах смел,
Но рыцарь лишь один ей люб – звать: Маринелл.

9.

Сей Маринелл – сын нимфы той морской,
Любимый госпожой моей так нежно;
Смотрела на него она с тоской,
С восторгом наслажденья безмятежно.
Он относился к Флоримель небрежно:
От страсти женщин будет только вред,
Так мать ему сказала, неизбежно.
Его врагу триумф летит вослед,
Ведь Маринелл погиб – причина наших бед.

10.

Как он погиб – пять дней прошло с тех пор,
Четыре дня, как Флоримель сбежала,
И поклялась, что Фей забудет Двор,
Коль не найдёт: он жив иль мёртв, сначала.
Вы из почтенья к деве, что блуждала,
К её любви, должны помочь чуть-чуть
Советом или действуя удало,
Иль укажите мне надёжный путь;
Добро любое сотворите – в этом суть. 

11.

Быть может, Вы получите почёт
От всех прекрасных дам большого мира,
Возможно, Вас в её сердечке ждёт
Хваление желанного кумира:
Или награда, что ценней сапфира».
Принц молвил: «Карлик, отдохни сейчас,
Где Дева? Где её лесник-задира?
Со мной останься, благо то для нас,
С оружьем зло, но дам не тронет их запас».

12.

И с Карликом он повернул назад,
Чтоб Деву отыскать, пусть в дальней дали,
И, кстати, Артур был тому не рад,
Что Тимиаса раньше потеряли,
И ум его наполнили печали
О том, кого любил он больше всех,
Опасности, быть может, ожидали
Оруженосца Принца, чей доспех
Был верным юношей заточен на успех.

13.

А Тимиас в то время испытал
Опасность, той погоней увлечённый,
Пока же Артур Деву взять мечтал,
Он, лесником противным разозлённый,
Мстить за позор собрался, нанесённый
Девице милой: Гнал через леса
Он лесника, что, силой устрашённый,
Боясь возмездья, зрел на небеса,
И смерти каждый миг ждала его коса.

14.

И всё же смог ускорится виллан,
Иль конь его был шибко быстроногий,
Иль хорошо лесов он помнил план;
Так, проскользнув через овраг отлогий,
Опасность избежал лесник убогий;
Но за дурной проступок получил
От Тимиаса нагоняй он строгий,
И, наконец, остался он без сил,
Для тех людей чума готовит мрак могил.

15.

Из поля зренья только он исчез,
Как смелость чуть его приободрила,
С желаньем мстить скакал он через лес,
Презрение врага его вспылило.
Пришёл он к братьям: мать их породила
Всех трёх от нечестивого отца,
К ним с жалобой он, так меня взбесило
Такое безрассудство молодца,
Гнев разожгла во мне речь глупого юнца.

16.

Орудьем для убийств и грабежа
Они вооружились очень скоро,
И мстительного ради куража
Все в лес пошли, исполнены задора
И гнева на того, кто для позора
Бранил их брата и скакал за ним:
Из этого он не вернётся бора,
От нашей власти не сбежит живым,
И злоба мерзкая сердца питала им.

17.

Был в том лесу на речке узкий брод,
А рядом с ним укромная лощина,
Его отнюдь  не каждый перейдёт;
Теперь он был затоплен – вот судьбина:
Не знал оруженосец про низину,
Где можно перейти;  они в тени
Устроились, где ели и осины
Росли густые (вроде западни),
Он брод не перейдёт, грозятся там они.

18.

И, наконец, их планам повезло,
Приблизился к ним воин благородный,
Не зная про коварство их и зло,
Брод перейти решился он свободно;
Но тут лесник, трусливый и негодный,
Решительно ступил на дальний брег,
Брод перейти не дам сей мелководный,
Пока не даст ответ за прошлый бег
И причинённый вред мне этот человек.

19.

В него дрожащий дротик он метнул,
С такою злостью и такою силой,
Что наконечник кольца лат проткнул,
И всё ж броня его остановила,
Коснувшись только плоти он, не жилы:
Но Тимиас был больше раздражён,
Что он не может биться с тем верзилой,
Остановил его высокий склон,
И с раной тщетно брод пройти пытался он.

20.

Лесник копьём же длинным помешал
Свершить оруженосцу приземленье;
Из чащи ближней кто-то вдруг послал
Стрелу, чей наконечник нёс мученье,
И было несчастливым оперенье;
В бедро он сильно ранен той стрельбой,
Что вызвало в нём сильное волненье: 
Скорбел, что всё же ранен он судьбой,
Но больше, что не смог вступить с врагами в бой.

21.

Но с гневом, чувством мести, наконец,
На склон полез он, с ранами, беспечный,
Где третий брат направился, подлец,
К нему тайком со злобой бессердечной,
Держа в руках топор лесной, наплечный,
Но воин, быстро отразив наскок,
Ему копьём нанёс удар вдруг встречный,
Что задрожал у грубияна бок,
Кровь потекла из ран, струящийся поток.

22.

Мужлан упал, терзал он землю ртом,
И жалобно просил, скрипя зубами,
Впустить его в той вечной ночи дом,
Где ходят души грешные стадами.
Вновь битвы гром взлетел над берегами;
Увидев, что упал их третий брат,
Другие двое с гневными сердцами
Вкруг Тимиаса медленно кружат,
Жизнь –бремя, но она нужна ему стократ.

23.

Когда же был замечен тот виллан,
Носившийся за Флоримелью милой,
Встал Тимиас и, напрягая стан,
Нанёс удар ему по шлему с силой,
И голову секира разрубила
До подбородка надвое ему:
Упал на землю сразу же верзила,
И дух его греховный посему,
Покинув плоть свою, скорей сбежал во тьму.

24.

Явился вдруг последний брат их трёх,
Кто бок ему проткнул своей стрелою,
От ужаса  дрожа, издал он вздох;
Конец ему и с местью его злою,
Он будет взят, как братья, вечной мглою,
Но натянул рукой дрожащей лук,
И в юношу стрелу пустил с хулою;
Стрела задела шлем – был слышен звук,
Оруженосца всё ж ничуть не взял испуг. 

25.

Последний брат сбежать пытался в лес,
Но Тимиас догнал его проворно,
Как раз тогда, когда тот в реку влез,
Нанёс ему удар лихой, бесспорно –
Враг безголовым в брод упал позорно:
Теченьем тело было сбито с ног,
Катилась по земле глава покорно,
Так темя подлые он поразить все смог,
Им – злая смерть, ему –  вся слава, вот итог.

26.

Остался жив он, славу не ценя;
Но сильно кровь текла из тяжкой раны,
И он упал со своего коня;
Забили так кровавые фонтаны,
Что он в крови своей валялся бранной,
Храни тебя Господь, коль ты живой,
Иль не увидит Принц тебя желанный:
Ведь кто его утешит и с лихвой,
Честь сохраняй свою и славный облик свой.

27.

Мы знаем от провиденья небес,
Что для несчастных помощь – облегченье,
Судьба приносит милость в этот лес
Тому, кто здесь лежит без утешенья,
В лесах тех самых, помнишь, появленье
Охотницы отменной, как она
Бранила Браггадоччио поведенье,
И прогнала из леса хвастуна ;
Бельфеба то, красою Кинфию равна.

28.

И вот она в один прекрасный день,
Охотясь, зверя острой поразила
Стрелой, но окровавленный олень
Исчез, хотя она за ним следила;
Но кровь траву зелёную покрыла:
Погоня у неё горит в глазах,
У зверя, может быть, иссякнет сила,
И жизнь его теперь в её руках;
Но в ожиданьях обманулась она, ах!


29.

И увидала Тимиаса вдруг,
В крови лежал он, ранен, без сознанья,
В его глазах застыл хрустальный круг,
И взгляд потух, и слабое дыханье,
И пряди его – листья в увяданье –
В пучки сплелись от крови у земли,
А губы его, полные желанья,
Что юности бутонами цвели,
Лишились алости, и бледность обрели.

30.

Такой не зрели ране тяжкий вид,
Что мог бы опечалить даже скалы
Иль надвое разбить их; Дева зрит
На это без надежды поначалу,
Смутилась, побелела вся немало,
И в ужасе хотела убежать;
Но разглядев получше, испытала
Волненье чувств и горести печать:
Ей сердце жалостью пронзила благодать.

31.

Она склонилась ниже, посмотреть:
Есть жизнь ещё в его застывшем теле.
Пульс часто бился, отгоняя смерть,
Душа на месте, дышит еле-еле,
Ему помочь – другой не видит цели:
Вот шею ему выпрямить смогла,
Виски потёрла, жилы, что немели,
Кольчугу с него битую сняла
И бургонет  его отбросила с чела.

32.

И начала она походы в лес,
Дабы найти целебные в нём травы:
Имела к ним особый интерес,
Наученная Нимфой величавой;
В ней с детства благородство было, право.
Затем, будь то божественный табак,
Или гор;ц лечебный многоглавый
Она нашла для раны как-никак:
У Тимиаса кровь текла, был мутным зрак.

33.

Меж мраморными плитами она
Траву в кусочки мелкие помяла,
Потом между руками, и, бледна,
Его все раны соком поливала,
И плоть его больную пропитала –
Снять опухоль и алой крови течь,
Использовала всё она, что знала,
И раны полечив, стянула с плеч
Свой шарф – чтоб их перевязать и уберечь.

34.

Леченье помогло – он снова жив,
В душе стеная, наконец, безгласно,
Свои глаза, хоть каждый был дождлив,
Он поднял до небес лазури ясной,
Откуда ход леченья шёл всечасно:
Затем вздохнул он, повернувшись сам,
Божественная Дева, столь прекрасна,
То благодать – спасибо небесам.
Здесь лук, колчан её подобны чудесам.

35.

Сказал он: «Что за милость, мой Господь,
Коли послал мне, грешному творенью,
Чтоб излечить израненную плоть,
Ты Ангела в белейшем оперенье,
Богиня, Ангел, что в благодаренье
Смогу при встрече сделать для тебя,
Коль ты из тьмы мне возвратила зренье,
Лечила раны зельем мне, скорбя,
Лобзаю ноги я тебе, святой, любя».

36.

Сказала, покраснев, она: «Мой друг,
Не Ангел, не Богиня я, – Девица,
Дриады дочь, и твой лечить недуг
Не служба для меня, хочу добиться,
Дабы спасён ты был моей десницей.
Мы, смертные, чья жизнь и рок везде
С большим несчастьем могут подружиться,
Живём все вместе в тленности узде,
И помогать должны несчастным, кто в беде.

37.

Её служанки, что в погоне той
За ней скакали, оказались тоже
Как и Бельфеба, там, где кровь густой
Текла струёю, зверь был жив, похоже:
Стрелой Бельфеба лишь проткнула кожу,
Кровавый след оставил сей беглец,
Стремились все догнать его, о, Боже!
Лишь двое задержались, под конец,
И всё же Госпожу достигли, наконец.
 
38.

Где юношу узрели без брони,
Их госпожа ему лечила рану,
Поудивлявшись, поняли они,
Что госпожа, найдя его нежданно,
В момент беды спасала неустанно.
Их в лес она отправила гуртом,
Где конь его бродил, отбившись, бранный,
Они, найдя его, юнца потом
Взвалив на лошадь, повезли в лесу густом.

39.

Они его из леса повели
К жилищу своему в одной долине,
Там горы возвышались вкруг земли,
Леса давали тень по всей низине;
Подобно это театру, иль картине
Величественной, маленький ручей
Там протекал, журча, посередине,
И с жалобой средь пемзовых камней,
Что держат его ход они уж много дней.

40.

В долине той был утончённый край,
Где разрастались мирт и лавр зелёный,
Где пенье птиц напоминало Рай,
Хвалой богов иль страстью потаённой,
С мелодией прекрасной, просветлённой;
В тени дерев стоял большой шатёр,
Красивейшим узором окаймлённый,
Внутри шатра богатый был декор,
Живя здесь, и король свой радовал бы взор.

41.

И раненного юношу туда
Они перенесли, потом без слова
На ложе положили; без труда
Его лечила Дева мазью снова,
Днём мазала его, была готова
Все раны излечить, ну как могла,
И вылечила все без останова,
Нет больше язв, что были без числа,
Но самого его разрушила дотла.

42.

Смешное зелье и напрасный труд,
Целит одну, создав другую рану:
Его бедро она лечила тут,
Но сердце поразила невозбранно
Своей стрелой, что прилетела странно
От глаз её и милого лица;
Что толку смерти цепи снять так рано,
Но в плен попав, в тюрьме быть до конца,
Где лишь отчаянье и горе для бойца?

43.

Пока все раны стали заживать,
Страдало сердце, падало здоровье:
Безумье – часть спасти, но всё сковать.
Когда он Деву зрел у изголовья,
Заболевал всё более любовью,
Пока на раны мазь она клала;
Её краса – его тревог условье.
Господь, вот в этом вся его хвала:
Любить красавицу, ту, что его спасла?

45.

Стремился долго мужественно он
Рассудку подчинить желанье страсти,
Любовь из сердца сразу выгнать вон:
Но, видя Девы доброе участье,
И щедрость, и красу небесной власти
Любить всё это снова начинал,
Но лишь незнатный род – его  злосчастье –
Убавить пыл подал ему сигнал,
Он от любви своей и участи стенал.

45.

Сказал он: «О, негодник, это есть
Награда этой Деве превосходной?
Она ведь жизнь смогла тебе принесть,
А ты о ней так думаешь, негодный,
Пятная её облик благородный.
Умри скорей, коль так коварно ты
О чести размышлял её, безродный,
Чтоб смыть позор, умрёшь бездарно ты,
Скорей умри, коль полюбил вульгарно ты.
 
46.

Но коль любовь – коварство, скажет рок,
Её ль мне ненавидеть, кто от смерти
Меня спасла? Живым быть – мне упрёк.
Любовь – награда меньшая, поверьте,
С тех пор должник я в этой круговерти;
И умирая, должен ей служить,
И обожать, живя; не лицемерьте,
О, мои мысли, коль достойно жить
Ты стал, умри, чтоб дух её навек изжить.

47.

Но ты, глупец, как ты послужишь ей,
Кого и Небеса дарят заботой?
Ты жалкий воин, нет тебя скромней,
Она же вся божественной работы;
И что тогда? Ведь всем любить охота,
А разве не сподобился Господь
И от простых принять любви щедроты?
Ей всё равно – пусть сгинет моя плоть;
Умру, дабы любовь такую расколоть».

48.

Боролся против воли долго он
До той минуты, как опять, слабея,
Болезнью был могучей побеждён:
Что словно победитель, не робея,
Внутри него взяла свои трофеи:
Жизнь сердца и румянец на лице
Исчезли оба, медленно мертвея,
Как молния во всяком удальце
Внутри всё поглотит, испепелив в конце. 

49.

На это всё Бельфеба, бросив взгляд,
Боялась: иль раскрылась снова рана,
Иль злая сталь внесла смертельный яд –
Не знала, что любовь скрывал он странно;
Был истощён, как снег, сходящий рано,
Когда под солнцем он лежит весной;
Ей не открыл бы он любви ни грана,
Скорей умрёт от скорби затяжной,
Чем будет речью умолять её срамной.

50.

Но Дева милосердная пока
Его от горьких ран не исцелила:
Хоть составляла мазь наверняка,
Растения целебные мелила,
Напиток укрепляющий варила,
Но ту сердечность, что целить могла
Томящееся сердце, отдалила;
И от разврата мира, как от зла,
И от него бальзам свой лучший берегла.

51.

Изящная то Роза, Утра дочь,
Дороже жизни ей венок цветущий
Невинности – её не опорочь;
Не мучил её листья полдень жгущий
И ни борей, всё время ливни льющий,
Но свёртывала сразу лепестки,
Лишь небо покрывалось тьмой гнетущей:
Но приходили светлые деньки,
Бутоны вновь цвели прекрасны и ярки.

52.

Своею мощью вековечный Бог
Как образец его небесной воли
Давно в Раю сей вырастил цветок,
Откуда взял его для лучшей доли
И в племени земном не для юдоли –
Укоренил его для славы там,
Чтоб смертные мужчины поневоле
Его ценили в нежном сердце дам
По драгоценным целомудрия плодам.

53.

Красавицы, чьи яркие лучи
Мир украшают, словно свет небесный,
По воле вашей мощи, горячи,
Завоевали царства повсеместно,
Из роз себе сплели венок чудесный
Невинности, что блещет белизной,
Украсит больше он ваш вид прелестный,
Венчайтесь же короной неземной,
В чём ангелы стоят пред Господом с виной.

54.

Для вас один есть в мире идеал:
Бельфебы образ, девственной юницы,
Что в совершенном блеске вам предстал;
Кто с нею в целомудрии сравнится:
Яд зависти ничтожной клеветницы
Не повредит цветущей чистоте;
Поэтому достойная девица –
Как женщина – на самой высоте,
Что могут следовать во всём ей дамы те.

55.

При стойкой добродетели, она
Сияла добротой, была учтивой,
Изящна, благородна и скромна,
И добродетель каждая ревниво
Стремились первой стать и горделивой,
Друг другу помогая в битве той:
Чтоб все её хвалили справедливо,
Дарили Деву большей красотой,
Бельфебу вместе они делали святой,


Примечания к «Королеве Фей» Книга III, Песнь 5

Строфы:
1.2. Любовь свои играет представленья – То есть переодевается в разные образы, играет разные роли.
2.9. Но первый поиск всё же звал его вперёд. – Речь о самом первом поиске принцем Артуром Королевы Фей, которую он увидел во сне.
8.7. То – Флоримель, прекрасная юница, – Флоримель впервые появилась как «девица» в КФ III.i.15. Её имя связывает её с Маринеллом, а также с цветами.
17.9. Он брод не перейдёт, грозятся там они. – Ожидание врага около узкого брода было способом, используемым восставшими ирландцами и известным Спенсеру.
27.9. Бельфеба то, красою Кинфию равна. – Кинфий, одно из имён Феба, бога света Аполлона. Само имя в оригинале Belphoebe состоит и сочетания двух слов: Bel – красота и Phebe – Феб. Бельфеба — изобретение Спенсера, хотя он и связывает её с Дианой, целомудренной богиней охоты. В «Письме к Рэли» Спенсер прямо называет Бельфебу одним из персонажей, представляющих один из аспектов Елизаветы Тюдор. Когда Бельфеба впервые появляется во второй книге, рассказчик описывает её как «рожденную с небес», «способную исцелять больных и оживлять умерших», необычайно красивую, с глазами, излучающими «благоговейный страх Величия» (КФ II.iii.22–23). Хвастливый и трусливый  Браггадоччио пытается обнять её; она энергично отталкивает его копьём и убегает; он и его слуга Тромпарт также быстро исчезают (КФ II.iii.34–46).
31.9. И опустила бургонет с его чела. – Шлем бургонет (burgonet) характеризуется колпаком с большим фиксированным или откидным козырьком, выступающим над лицевым отверстием, и обычно цельным килевидным гребнем или гребнем, идущим спереди назад. К колпаку прикреплены крупные шарнирные скулы, которые обычно не сходятся на подбородке или горле. Выступ из нижней части  шлема защищает заднюю и боковые части шеи. Хотя обычно это был относительно легкий шлем с открытым лицом, иногда использовался падающий буфф, своего рода забрало, которое закрывалось, будучи поднятым, а не опущенным.
Строфа 32. Гор;ц многоцветковый  – это растительное лекарственное средство, распространенное в традиционной китайской медицине. используется во всем мире для укрепления здоровья и мужской силы, а также для лечения множества заболеваний.
Табак — это общее название нескольких растений рода Nicotiana семейства Solanaceae, а также общий термин для любого продукта, приготовленного из листьев этих растений.
Был завезен из Америки Уолтером Рэли в 1584 году и сначала считался полезным для очищения организма от мокроты. Это первое упоминание табака в английской художественной литературе.
50.5. Напиток укрепляющий варила, – в оригинале «Cordialles - кордиалес» - напиток,  состоящий из подслащенного спирта с добавлением или без добавления трав или других лекарственных ингредиентов. Этимологически = это лекарство, укрепляющее сердце.