Мои дорогие мужчины

 16,17

Этана никогда не было способностей к рисованию. Для собственных шлюпов он делал весьма приблизительные наброски, грубость которых компенсировал детальными измерениями. Первая лодка, построенная им на продажу, была, в общем, базовой моделью с всего несколькими усовершенствованиями. Он легко мог мысленно представить себе и интерьер, и внешний вид, однако соорудил тогда платформу для плаза [2] и быстро понял, что так работать легче и надежнее.Конечно, солидный бизнес нельзя начинать без кучи документов, которые Филип заставил его подписать. Но необходимо и нечто более основательное, более профессиональное. Только в этом случае они смогут завоевать серьезную репутацию и удержаться на плаву.

Этан много вечеров потел над чертежами и, развернув наконец на кухонном столе результаты своих трудов, испытал удовлетворение и гордость.

– Вот что я задумал, – сказал он, придерживая углы чертежа.

Глотнув пива из только что открытой бутылки, Кэм взглянул на лист из-за плеча Этана и хмыкнул.

– И ты воображаешь, что это яхта! Обиженный, но, в общем-то, не удивленный подобным комментарием. Этан нахмурился.

– Попробуй нарисовать получше, Рембрандт! Кэм пожал плечами и сел. После более пристального и объективного изучения он признал, что лучше нарисовать не смог бы. Но от его признания произведение Этана, в которое тот явно вложил много стараний и терпения, не стало более похожим на яхту.

– Думаю, это не имеет большого значения, так как мы не собираемся показывать твои художества клиенту. Ладно, давай поговорим серьезно. Я вижу, ты задумал полированный корпус со швами внахлестку?

– Это, конечно, дорого, но имеет свои преимущества. У клиента будет крепкая быстрая яхта.

– Я плавал на таких, – тихо сказал Кэм. – У тебя получится хорошая лодка, Этан.

– У нас получится хорошая лодка.

Кэм криво усмехнулся.

– Да.

– Дело в том, что такой проект требует умения и точности. Любой профессионал поймет это. Наш клиент – любитель, знает только основы, зато у него есть деньги, и он общается с настоящими знатоками.

– И мы используем его, чтобы завоевать репутацию? Хорошая мысль, – согласился Кэм, склонившись над чертежами. – Остается только построить эту красотку. Как ты думаешь, нам стоит сооружать плаз?

– Разумеется, если мы собираемся взяться за дело всерьез.

– Мы могли бы начать сегодня вечером.

– Да, чего ждать? – Кэм оглянулся на Сета, который тоже явился на кухню покопаться в холодильнике. – Но, мне кажется, лучше бы найти кого-то, кто действительно умеет рисовать, – небрежно добавил он, притворяясь, что не замечает интереса, вспыхнувшего в глазах мальчика.

– Раз у нас есть чертежи, это не так уж важно, – насупился Этан.

– Просто полезно было бы показать клиенту что-то эффектное. Филип назвал бы это рекламой.

– Мне плевать, как назвал бы это Филипп. – Этан упрямо сдвинул брови – верный признак того, что он не собирается сдаваться. – Этому клиенту понравилась моя первая лодка, и он не станет критиковать какой-то рисунок. Ему нужна яхта, черт побери, а не картина на стену!

– Я просто думал… – Кэм помолчал, пока явно раздраженный Этан доставал из холодильника пиво для себя. – Я часто видел, как люди болтаются по верфям. Им нравится смотреть, как строят корабли… Особенно тем, кто ни черта не понимает, но уверен, что понимает.

– Ну и что? – Этан сорвал пробку и хлебнул пива. – Пусть смотрят, как мы сбиваем доски. Мне все равно.

– Было бы здорово развесить на стенах рисунки лодок, которые мы построили. Так можно находить новых клиентов.

– Мы еще ничего не построили.

– А твой шлюп? – напомнил Кэм. – Прекрасное рыболовное судно. А лодка, которую ты уже построил для нашего первого клиента? Можно повесить еще несколько рисунков в качестве образцов. Например, несколько лет назад я ходил по Майну на отличной двухмачтовой шхуне. И в Бристоле у меня был шикарный ялик…

Этан задумался, снова отхлебнул пива.

– Может, это и было бы красиво, но я против того, чтобы тратить деньги на художника. Нам и так предстоят большие расходы.

– Я просто помечтал! – Кэм обернулся на Сета, который застыл перед распахнутой дверцей холодильника. – Ждешь меню, парень?

Сет вздрогнул и схватил первое, что подвернулось ему под руку. Он вовсе не собирался перекусывать черничным, йогуртом – «здоровой пищей» Филипа, которую считал дерьмом, – но слишком смутился, чтобы поставить стаканчик на место.

– У меня дела, – пробормотал он и, схватив ложку, вылетел из кухни.

– Ставлю десять баксов за то, что он скормит йогурт собакам! – весело сказал Кэм, прикидывая, сколько времени понадобится Сету, чтобы начать рисовать лодки.

Романтический, но при этом достаточно детальный рисунок шлюпа Этана был готов к утру. Сет помнил, что сегодня – пятница, следовательно, он обнаружит на кухне Филипа. Жаль только, что Этан еще на рассвете отправился проверять крабовые ловушки и менять наживку. Хотя Сет пытался придумать, как поймать всех трех братьев вместе, он просто не смог найти способа задержать Этана. «Но двое из троих – тоже неплохо», – думал он, проходя мимо Кэма, угрюмо уставившегося в кружку с кофе.

Требовалось не менее двух кружек кофе, чтобы любой из проживавших в доме Куинов обретал способность цивилизованно общаться с остальными. Сет уже привык к этому, так что молча бросил под стол свой школьный рюкзак. Раскрытый альбом он небрежно уронил на стол и, затаив дыхание, принялся шарить по шкафчикам в поисках хлопьев.

Кэм увидел рисунок мгновенно, но ничего не сказал, только улыбнулся, не поднимая головы.

Когда Сет вернулся к столу с миской и коробкой хлопьев, Кэм сосредоточенно изучал обугленный тост.

– Этот проклятый тостер опять сломался!

– Ты просто включил его на максимум, – отозвался Филип, заканчивая взбивать омлет с луком.

– Ничего подобного… Кстати, сколько яиц ты там взбалтываешь?

– Для меня хватит, – Филип вылил смесь в специальную сковородку для омлетов, привезенную с собственной кухни. – Если хочешь омлет, делай его сам.

«Господи, этот парень слепой или что?» – изумился Сет, заливая молоком хлопья, и чуть подтолкнул альбом к Кэму.

– Не умрешь, если добавишь еще пару яиц. – Кэм разломил тост и поморщился: есть эти угли было невозможно. – Я ведь сварил кофе на всех!

– Бурду, – поправил его Филип, – у тебя просто мания величия.

Кэм вздохнул и поднялся за миской, затем взял коробку с хлопьями, стоявшую рядом с открытым альбомом. Он готов был поклясться, что слышит зубовный скрежет Сета.

– Возможно, в этот уик-энд у нас будут гости.

– Кто? – спросил Филип, сосредоточенно доводя омлет до совершенства.

– Анна, – Кэм плеснул молока в свою миску, – я хочу взять ее на парусную прогулку и, кажется, уговорил приготовить нам обед.

«Этот парень думает только о женщинах и о том, как набить желудок!» – с отвращением подумал Сет и снова подтолкнул локтем альбом. Кэм даже не поднял глаз от своей миски, но, когда Филип стал вываливать готовый омлет из сковородки на тарелку, решил, что пора сделать свой ход, иначе Сет лопнет от ярости.

– Что это? – рассеянно спросил Кэм, вытянув шею, хотя рисунок лежал перед его носом.
Сет чуть не закатил глаза. Наконец-то! Проснулся!

– Так… ничего, – пробормотал он, еле сдерживая ликование и продолжая жевать хлопья.

– Похоже на лодку Этана. – Кэм поднял кружку и взглянул на Филипа: – А ты что думаешь?

Филип стоя дегустировал свой завтрак.

– Да. Хороший рисунок, – он с любопытством взглянул на Сета. – Ты нарисовал?

– Просто баловался…

– Пожалуй, мои ассистенты не умеют так хорошо рисовать. – Филип рассеянно похлопал Сета по плечу. – Молодец.

– Ничего особенного, – Сет пожал плечами, хотя его распирала гордость. Он даже покраснел слегка.

– Забавно, мы с Этаном только вчера говорили о рисунках для верфи. Знаешь, Фил, нечто вроде рекламы.

Филип, поглощенный своим омлетом, приподнял брови. Удивленно и одобрительно.

– Ты подумал о рекламе? Не ожидал от тебя. – Он уже более пристально взглянул на рисунок. – Рамка должна быть грубой. Без затей.

Кэм издал какой-то звук – очевидно, означающий интенсивную работу мысли, – и хмуро посмотрел на Сета.

– Если говорить серьезно, одного рисунка мало. Может, нарисуешь еще? Например, лодку, которую Этан недавно построил для клиента. Или скопируешь фотографии пары яхт, на которых я плавал.

– Не знаю… – Сету стоило больших трудов скрыть ликование. Когда его глаза встретились с глазами Кэма, они были почти скучающими, но в глубине мелькали крохотные огоньки. – Попробую.

Филипу не понадобилось много времени, чтобы уловить смысл происходящего. Потянувшись за своим кофе, он одобрительно кивнул:

– Отлично. Клиенты увидят разные лодки, которые мы уже построили. И неплохо бы всегда иметь рисунок той, что начинает строиться.

Кэм фыркнул.

– У Этана уже есть очень трогательный набросок. Похоже на проект детсадовца. Не знаю, что с ним делать. – Он посмотрел на Сета, прищурился: – Может, взглянешь?

Сет почувствовал, что у него перехватило горло, и сглотнул.

– Взгляну.

– Прекрасно! У тебя, парень, есть девяносто секунд, чтобы успеть на автобус, иначе пойдешь в школу пешком.

– Дерьмо.

Сет вскочил, схватил рюкзак и бросился к выходу, стуча кроссовками.

Когда парадная дверь захлопнулась, Филип откинулся на спинку стула.

– Хорошая работа, Кэм.

– У меня бывают «звездные часы».

– Иногда. А как ты узнал, что парень умеет рисовать?

– Он подарил Анне портрет щенка.

– Хм-м… Кстати, что там у тебя за история с ней?

– История?

Кэм принялся за свои жалкие хлопья, пытаясь подавить зависть к завтраку Филипа.

– Ну, конечно! Домашний уик-энд, прогулка на яхте, обед… И вообще с тех пор, как она появилась на сцене, я не замечал, чтобы ты бегал за другими женщинами. – Филип ухмыльнулся. – Боюсь, дело серьезное… Почти семейное.

– Успокойся, – у Кэма засосало под ложечкой, – нам просто хорошо вместе.

– Ну не знаю. Мне кажется, она не прочь тебя окрутить.

Кэм фыркнул.

– Ерунда! Анна – деловая женщина. Умная, честолюбивая, не ищет осложнений…

Внезапно Кэм вспомнил, что Анна мечтает о загородном доме у воды и дворике, где можно выращивать цветы.

– Женщины всегда ищут осложнений, – уверенно заявил Филип. – Так что будь осторожен.

– Я знаю, что делаю!

– Так все говорят, пока не попались…

Если бы Анна слышала их разговор, она наверняка горячо согласилась бы с Кэмом. Она изо всех сил старалась избегать осложнений и именно поэтому не захотела встретиться с ним в пятницу, сославшись на занятость, но согласилась приехать рано утром в субботу, чтобы сразу отправиться на парусную прогулку. После долгих уговоров Кэму удалось смягчить ее и вырвать обещание приготовить лазанью.

Анна обожала смотреть, как другие едят ее стряпню. Это качество она унаследовала от бабушки и считала, что ей есть чем гордиться.

Правда, Кэму не удалось заставить ее пообещать остаться на ночь, но они оба понимали, что это подразумевается.

Решив провести вечер пятницы в одиночестве, Анна переоделась в мешковатый спортивный костюм, включила свою любимую музыку – Билли Холидея вперемежку с Верди, – налила в бокал хорошего красного вина и устроилась на балкончике полюбоваться закатом.

Пора, давно пора спокойно подумать, беспристрастно оценить создавшуюся ситуацию. Она знакома с Кэмероном Куином всего несколько недель, однако позволила себе увлечься им гораздо больше, чем любым другим мужчиной в своей жизни.

Подобный уровень отношений не входил в ее •планы, а ведь обычно она тщательно все планировала, рассчитывала все свои шаги – как в профессиональной, так и в личной жизни. Если обдумать заранее, куда может привести каждый шаг, если сдерживать порывы и полагаться на разум, гораздо труднее совершить ошибку.

После гибели матери она наделала слишком много ошибок, и если бы вовремя не остановилась, то была бы обречена. Собственный горький опыт научил ее не винить себя за поступки, совершенные в тот страшный период жизни, не погрязнуть в чувстве вины за боль, причиненную людям, любившим ее. На чувстве вины, на угрызениях совести не построишь ничего хорошего. Анна предпочитала конструктивные действия.

Все, чего она добилась в жизни, было посвящено ее дедушке и бабушке, ее матери и несчастному ребенку, в ужасе свернувшемуся на темной обочине.

Только через очень долгое время после той страшной ночи, когда стали потихоньку затягиваться ее раны, Анна поняла, что не только она потеряла мать, но и ее дедушка с бабушкой потеряли свою единственную дочь. Любимую дочь. Несмотря на собственное горе, несмотря на безрассудное поведение Анны, они раскрыли перед девочкой двери своего дома и свои сердца. Они ни разу не дрогнули, и именно это спасло ее.

В конце концов Анна научилась мириться с потерей, с перенесенным кошмаром. Более того, она сумела понять: все, что она делала три года, последовавшие за той ночью, – результат страшной душевной травмы. Ей повезло, что рядом с ней были люди, любившие ее и помогавшие ей исцелиться.

И когда затянулись ее душевные раны, она пообещала себе, что никогда больше не будет безрассудной.

Порывы всегда приводят к глупым поступкам: начинаешь транжирить деньги, несешься на машине неизвестно куда. И Анне казалось, что она глубоко запрятала склонность к опрометчивости, выбрав своим кредо практичность и рационализм.

Однако любовь к Кэмерону Куину иначе, чем безрассудством, не назовешь. И Анна понимала, что это безрассудство дорого ей обойдется. Но за свои чувства отвечать должна только она. Этому ее тоже научил собственный горький опыт.

Ничего. Она справится со своей любовью… и выживет.

Анна оперлась спиной об открытую дверь балкона, подставила лицо вечернему ветерку. «Как странно все получилось», – думала она. Ей всегда казалось, что если она влюбится, то это произойдет постепенно и она успеет насладиться каждым этапом. Она представляла себе плавное скольжение в любовь, совместную радость постижения углубляющихся чувств…о с Кэмом не получилось ни плавного скольжения, ни – хотя бы – «мягкой посадки». Всего одно мгновение она испытывала влечение, интерес, радость… а в следующее, не успев и глазом моргнуть, оказалась по уши влюбленной в него.

Если бы Кэм узнал об этом, наверняка перепугался бы до смерти… Анна даже рассмеялась, представив себе эту картину.

Впрочем, она сама испугана до смерти и с удовольствием отступила бы. Она была готова к легкой любовной связи, а не к любви.

«Так анализируй!» – приказала она себе. Почему все изменилось? Что в нем такого особенного? Его внешность? Анна закрыла глаза и тихо замурлыкала от удовольствия. Несомненно, вначале именно внешность Кэма привлекла ее внимание. Какая женщина не оглянется… на это резкое смуглое лицо! Дерзкие стальные глаза, упрямый рот, одинаково притягательный и в улыбке, и в яростном оскале… А его тело? Просто воплощение женских грез!

Естественно, что его внешность привлекла ее, а живой ум заинтриговал. «И самоуверенность», – призналась она себе, хотя эта мысль ей не понравилась. Однако все решило совсем другое. Она никак не ожидала от него такого великодушия, такого благородства… безоглядной щедрости души.

Кэм считал себя эгоистичным, жестким, холодным. И Анна вполне могла представить его таким в определенных ситуациях. Но на самом деле он добрый, отзывчивый. Вряд ли Кэм полностью сознает, как много дает Сету, как меняются их отношения. И вероятно, он совершенно искренне не понимает, что уже любит мальчика.

Анне вдруг пришло в голову, что именно это его непонимание собственной доброты покорило ее. И не такая уж она дура, что влюбилась в него!

Вот любить его дальше – совсем другое дело. Это действительно может погубить ее – если, конечно, она не возьмет себя в руки и вовремя не остановится…

Звонок телефона отвлек ее от размышлений. Захватив с собой бокал, Анна вошла в комнату и взяла трубку.

– Алло.

– Мисс Спинелли? Работаете? Как она могла не улыбнуться?

– Да, можно и так сказать. – Из стереодинамиков неслись звуки какой-то арии, но Анна не стала выключать магнитофон, села на диван и закинула ноги на столик. – А ты?

– У нас с Этаном еще остались кое-какие дела. А потом я собираюсь не вспоминать о работе до понедельника.

Кэм взял трубку радиотелефона и вышел из дома, надеясь найти хоть какое-то уединение. Сегодня была очередь Сета мыть посуду после обеда, и Кэм услышал, как с грохотом упала на пол очередная тарелка.

– На завтра обещают хорошую погоду.

– Неужели? Очень кстати.

– Ты еще могла бы приехать сегодня. Соблазнительное предложение, но она уже поддалась стольким соблазнам, связанным с Кэмероном Куином!

– Я приеду завтра, рано утром.

– Надеюсь, у тебя найдется бикини. Красное.

– Почему красное? У меня голубое…

– Не забудь запаковать, – сказал Кэм после короткой паузы.

– Слушай, давай договоримся сразу: если я… останусь, ключ от спальни будет у меня.

– Ты такая суровая!

Над водой пролетела цапля и села в гнездо на бакене. «Вернулась домой», – подумал Кэм.

– Просто осторожная, Куин. И очень хитрая. Как ремонт?

– Продвигается, – тихо сказал он. Ему нравилось слушать ее голос, чувствовать колебания влажного воздуха, следить за нежным, как поцелуй, скольжением сумерек над водой и деревьями. – Я покажу тебе, когда ты приедешь.

Еще ему хотелось показать ей рисунок Сета. Он сам днем сделал для него рамку и хотел поделиться с… с близким человеком.

– Похоже, на следующей неделе мы начнем первую лодку.

– Правда? Так скоро?

– А чего ждать? Пора сделать ставку и посмотреть, как лягут кости. В последнее время я чувствую себя удачливым.

Из дома донеслись безумный визг щенка, более низкий лай Саймона, пронзительный вскрик Филипа… и хихиканье Сета. Этот звук Кэм слышал очень редко. Он повернулся и уставился на дом. Задняя дверь распахнулась, из нее пулей вылетели обе собаки и закувыркались по ступенькам. И в освещенном дверном проеме показался мальчик – ухмыляющийся мальчик.

Сердце Кэма дрогнуло, заныло. На одно безумное мгновение ему показалось, что он слышит скрип качалки и тихий смех отца.

– Господи, фантастика! – прошептал он.

В трубке затрещало.

– Что-то не так?

– Все! – Кэм крепче вцепился в трубку, и его охватило дикое, почти отчаянное желание. – Ты должна быть здесь, Анна. Я скучаю по тебе.

– Я не слышу!

Кэм понял, что слишком далеко отошел, автоматически сопротивляясь возникшему притяжению. Нужно вернуться домой. И остаться…

Тряся головой, он шел к дому, пока связь не восстановилась, и благодарил Бога за чудеса науки и техники.

– Я сказал… Неважно! Что на тебе сейчас? Анна тихо засмеялась, опустив взгляд на свой практичный мешковатый костюм, и промурлыкала:

– Ну, не так много…

И они – с разной степенью облегчения – погрузились в легкий телефонный флирт.

Поговорив с Анной, Кэм положил трубку на крыльцо и направился к причалу. Вода ласково плескалась о корпус лодки. Изредка взмахивали крыльями птицы, где-то в лесу ухала сова, словно дирижируя ночным оркестром. Море было чернильно-черным в хрупком свете ущербной луны.

Надо было идти работать – Кэм знал, что Этан ждет его. Но ему хотелось посидеть у воды хоть минуту – в тишине, под мигающими звездами, под бесконечное терпеливое уханье совы, зовущей свою пару.

Кэм даже не вздрогнул, когда почувствовал легкое движение рядом с собой. Он уже начинал привыкать к этому. Он не мог бы сосчитать, сколько раз сидел на этом самом причале под этим самым небом рядом с отцом. Ему, правда, пришло в голову, что сидеть рядом с призраком – несколько иное дело… Но, в общем, какая разница? Ничто в этой жизни уже не будет таким, как прежде.

– Я знал, что ты здесь, – тихо сказал Кэм.

– Мне нравится приглядывать за вами. – Рэй, в рыбацких штанах и фуфайке с короткими рукавами, покачал удочкой над водой. – Давненько я не рыбачил.

Кэмерон решил, что, пожалуй, легко преодолеет грань между разумом и безумием, если Рэй сейчас вытащит извивающегося сома…

– И часто ты… приглядываешь? – спросил он, подумав об Анне. Рэй усмехнулся.

– Не беспокойся, Кэм. Я всегда уважал личную жизнь моих мальчиков. А она у тебя – красотка, ничего не скажешь. Старается спрятать свою красоту, когда работает, но настоящего ценителя не обманешь. Ты всегда прекрасно разбирался в женщинах.

– А ты? – Кэм не хотел задавать этот вопрос такой тихой прекрасной ночью. Но он не знал, как долго продлятся эти посещения… Или галлюцинации? Неважно. Он должен был спросить. – Как ты разбирался в женщинах, папа?

– Думаю, хорошо… Я ведь нашел твою мать, не так ли? – Рэй вздохнул. – Кэм, после того как я поклялся в верности Стелле, я не коснулся ни одной женщины. Я смотрел, я мог восхищаться, но никогда не касался.– Ты должен рассказать мне о Сете.

– Я не могу. Все должно идти своим чередом. Ты хорошо поработал с мальчиком, вовлек в ваше общее дело. Ему необходимо чувствовать себя частью семьи. Жаль, что я провел так мало времени с ним, со всеми вами. Но и здесь ничего не изменишь.

– Папа…

– Знаешь, о чем я скучаю, Кэм? О самых глупых вещах. Мне не хватает ваших споров. Когда-то мы с вашей матерью думали, что они сведут нас с ума, но теперь мне их не хватает. И рыбной ловли по утрам, когда туман только начинает подниматься над водой. Я скучаю по преподаванию. Мне так хочется снова увидеть выражение лица студента, когда какое-то мое слово попадает в цель и открывает душу! Мне не хватает зрелища хорошеньких девушек в летних платьях. И так хочется лежать в постели в три часа ночи и слушать стук дождя по крыше…

Рэй повернул голову и улыбнулся. Сверкнули его глаза, такие же ярко-синие, какой когда-то была его фуфайка.

– Надо ценить все это, пока имеешь, но не получается. По крайней мере, не всегда. Жизнь так суетлива… Необходимо иногда остановиться и насладиться этими мелочами. В них можно черпать силы.

– Мне сейчас приходится думать о вещах более важных, чем стук дождя по крыше.

– Я знаю. Тебе нелегко, но ты справишься. Тебе еще предстоит понять, чего ты хочешь, что тебе нужно, что у тебя в душе. Ты даже сам пока не представляешь, в чем тебе придется разобраться.

– Мне нужны ответы. Мне необходимы ответы!

– Ты найдешь их, – спокойно сказал Рэй. – Когда притормозишь.

– Скажи мне… Этан и Филип знают, что ты… здесь?

– Узнают, – улыбнулся Рэй. – Когда придет время. Завтра будет отличный день для прогулки под парусом. Наслаждайся мелочами! – сказал он и исчез.

17
Кэм высматривал Анну, и это тоже было непривычно для него. Насколько Кэм помнил, он никогда не ждал ни одну женщину: даже когда он был подростком, они сами приходили к нему. Звонили по телефону, слонялись у дома, у его шкафчика в школе… Наверное, он привык к этому. Избаловался.

Ему не довелось пережить ужас, который испытывали все мужчины, приглашая девушку на первое свидание. Соблазнительная Алисон Брент сама пригласила его, когда ему было пятнадцать лет. Ей было шестнадцать, и она казалась совсем взрослой. Она даже заехала за ним на отцовском автомобиле. Кэм еще не успел разобраться, как относится к тому, что его везет девушка, когда Алисон припарковала машину на Блу-Краб-Драйв и предложила воспользоваться задним сиденьем.

Кэм не стал возражать.

Потеря невинности в пятнадцать лет с хорошенькой ловкой Алисон оказалась восхитительным опытом. И с того дня он никогда не оглядывался назад.

Кэм любил женщин. Он любил в них все… Даже то, что раздражало. В конце концов, именно это делало их женщинами, и Кэм не сомневался, что мужчинам досталась более выигрышная роль. Мужчины могут приглядываться, вдыхать аромат, выбирать… И если они не полные идиоты, то всегда без особых проблем могут вывернуться из одних нежных объятий и кинуться в следующие.

А Кэм никогда не был идиотом! Но сейчас он, как мальчишка, высматривал Анну. И недоумевал, что заставляет его просто корчиться от нетерпения и тревоги. Чем она так покорила его?

«Может быть, дело в том, что она абсолютно не давит? – размышлял он, возвращаясь с причала к дому в надежде, услышать шум мотора ее автомобиля. – Или в том, что она ничего не ждет?» Анна радостно отдавалась ему и, казалось, не расставляла никаких романтических ловушек.

У нее было страшное отрочество, однако она преодолела боль, стала сильной, цельной, и Кэм восхищался ею. А то, как она скользила из одного образа в другой, просто завораживало его. Эта двойственность каждый раз заставляла его разгадывать, кто Анна сейчас. И оба ее образа так гармонично сочетались друг с другом, что невозможно было разглядеть шов.

Чем больше он думал о ней, тем больше хотел ее!

– Что вы делаете? – спросил незаметно подошедший сзади Сет.

Кэм чуть не подпрыгнул, но не стал объяснять, что так пристально смотрит на дорогу, чтобы заставить Анну появиться на ней. Он просто сунул руки в карманы.

– Ничего, гуляю.

– Вы не гуляете, – возразил Сет.

– Потому что остановился? Ну вот видишь, теперь я снова иду.

Когда Кэм отвернулся, Сет закатил глаза, затем догнал его.

– А мне что делать?

Кэм притворился, что увлечен красными тюльпанами, распустившимися у дома.

– С чем?

– Вообще. Этан в заливе, а Филип заперся в своем кабинете и стучит на компьютере.

– Ну и что? – Кэм наклонился и выдернул сорняк… Во всяком случае, он думал, что это сорняк. «Где же Анна, черт побери?» – Почему бы тебе не пойти к тем мальчишкам, с которыми ты сшивался?

– Их повезли в магазин и на ленч с бабушкой, – Сет из принципа презрительно фыркнул. – А мне нечего делать. Скучно.

– Ну пойди… убери свою комнату.

– Да ладно вам!

– Господи, что я тебе – ответственный за развлечения? Или телевизор сломался?

– По утрам в субботу одно дерьмо для детей!

– Ты и есть ребенок, – заявил Кэм и с огромным облегчением услышал шум приближающегося автомобиля. – Ну научи свою тупую собаку каким-нибудь фокусам.

– Он не тупой. – Мгновенно вспыхнув от оскорбления. Сет повернулся и свистом подозвал щенка. – Смотрите. – Глупыш подбежал с чем-то похожим на банку из-под пива в зубах.

– Грызет алюминий… Выдающийся интеллект! Послушай, я не… – Кэм поражение замолчал, когда Сет щелкнул пальцем, показал на землю, и Глупыш сел на задик.

– Он и голосовые команды понимает, – с нарочитым безразличием сказал Сет, в награду почесывая Глупыша за ухом. – Но я приучил его подчиняться жестам. – Сет протянул руку, и Глупыш с готовностью поднял лапку.

– Действительно неплохо, – с удивлением и гордостью сказал Кэм. – И много времени у тебя ушло на это?

– Если все сложить, не больше пары часов. Автомобиль Анны въехал на дорожку, и все трое уставились на него. Глупыш бросился встречать первым.

– Он еще не очень хорошо выполняет команду «место», – сообщил по секрету Сет. – Но мы не так давно работаем над ней.

Глупыш, судя по всему, также не очень ладил с командой «лежать». Как только Анна вышла из машины, щенок запрыгал, завизжал и стал радостно облизывать ее повсюду, Куда доставал его язык.

Кэм подумал, что собака действует в верном направлении. Он сам бы сейчас с удовольствием прыгнул на Анну и начал облизывать ее… На ней были застиранные до бледной голубизны джинсы и заправленный в них ярко-красный топик. Очень простой наряд, одновременно и практичный, и соблазнительный.

– С распущенными волосами она совсем другая, – заметил Сет.

– Да.

Кэму не терпелось коснуться ее, но он представления не имел, когда удастся это сделать.Анна присела на корточки и о чем-то ласково зашепталась со щенком. С обожанием в глазах Глупыш перевернулся на спину и подставил живот, чтобы его почесали. Анна подняла голову, и даже сквозь темные стекла очков Кэм увидел ее настороженный, предостерегающий взгляд. «К черту!» – решил он.

Не обращая внимания на предупреждение, Кэм подхватил Анну, поставил на ноги и дернул к себе так, что она споткнулась о собаку и налетела на него. Он прижал ее к груди и заглушил губами все протесты.

Анне показалось, что ее поглотило солнце. Она задохнулась. Желание, безрассудство и жадность, которые излучал Кэм, мгновенно охватили ее. Сердце заколотилось, не уступая бешеной дроби дятла, добывающего себе завтрак где-то в деревьях. Анна изо всех сил старалась не поддаваться, но это было практически невозможно…

Наконец Кэм чуть отстранил ее, его умелые губы изогнулись в улыбке. Он весь просто лучился самодовольством! Но Анна поняла, что сможет возмутиться этим, только когда ее голова перестанет кружиться и снова устроится на плечах.

– Доброе утро, Анна.

– Доброе утро.

Она откашлялась, отступила и заставила себя взглянуть на Сета. Мальчик казался скорее скучающим, чем шокированным, и Анна улыбнулась ему.

– Доброе утро. Сет.

– Привет.

– Твоя собака растет на глазах. – Пытаясь успокоиться, Анна взглянула на Глупыша и протянула руку. Щенок сел на попку и поднял лапу, совершенно очаровал ее. – О, да ты у нас умница! – Анна снова присела на корточки, пожала лапку, подергала ушки. – Что еще ты умеешь делать?

– Мы работаем над парой трюков.

Если честно, Глупыш только что исчерпал весь свой репертуар, но Сет предпочел умолчать об этом.

– Вы отличная команда! Я привезла кое-какие продукты. Для обеда. Поможешь достать?

– Помогу, – Сет бросил возмущенный взгляд на Кэма. – Все равно мне больше нечего делать.

– Разве мы не отправляемся на парусную прогулку?

У Кэма отвисла челюсть, а Сет с интересом взглянул на Анну.

– Я тоже?

– Конечно! – весело ответила она, открывая дверцу машины и вручая ему пакет. – Как только мы все это отнесем в дом. Я ничего не понимаю в яхтах, но, надеюсь, быстро научусь.

Оживившись, Сет взял по пакету в каждую руку.

– – Там нет ничего сложного. Но вам нужна шляпа.

С этими словами он потащил пакеты к дому.

– Я думал, что мы будем одни, – заметил Кэм, прощаясь со своими фантазиями.

А он-то надеялся увести яхту в какое-нибудь тихое местечко на реке и заняться с Анной любовью, покачиваясь на волнах!

– Неужели? – Она вынула из машины сумку со своими вещами и сунула ему в руки. – Я уверена, что мы отлично повеселимся втроем.

Захлопнув дверцу, она похлопала Кэма по щеке и не спеша отправилась к дому вслед за Сетом.

Впоследствии оказалось, что их четверо: Сет настоял на том, чтобы взять Глупыша, и, поскольку Анна поддержала его, Кэм остался в меньшинстве. Однако трудно было долго злиться на такую веселую команду. Глупыш сидел на скамейке в древнем спасательном жилете, принадлежавшем одной из бесчисленных собак Рэя и Стеллы, и радостно лаял на волны и птиц. Сет уже жевал сандвич и снисходительно объяснял Анне тайны такелажа. Анна, в одной из старых бейсбольных кепок Кэма, внимательно слушала и прилежно пыталась запомнить назначение каждой веревки. Кэм… Кэм не мог оторвать от нее глаз. Но приходилось управлять яхтой.

На небольшой скорости, огибая бакены, он провел лодку через каналы и речушку, которую местные жители называли Литл-Нек-Ривер, в залив Танжер. В заливе была мелкая рябь, и Кэм оглянулся посмотреть, как Анна переносит ее. Она стояла на коленях на корме, перегнувшись через поручни, и Кэм не сразу понял, что дело не в «морской болезни». Анна широко улыбалась, восторгаясь рощами и болотами острова Смита.

Кэм крикнул Сету, что пора поднимать парус, и мальчик бросился выполнять приказание.

Анна поняла, что этого момента она никогда не забудет. Городская жизнь не подготовила ее к зрелищу возносящихся вверх и щелкающих на ветру парусов. Яхта словно взлетела. Ветер хлестнул Анну по щекам, наполнил паруса, и ей показалось, что они сейчас лопнут. Она почувствовала вкус соли. Вода забурлила в кильватере.

Анне хотелось следить за всем сразу: за сине-зелеными волнами, за огромным белым парусом, за полосками и бугорками суши. Но глаза ее не отрывались от мужчины и мальчика, которые работали так слаженно и ловко, почти не обмениваясь словами. Они проплыли мимо шаткого причала, мимо покосившейся дощатой лачуги, имевшей, по словам Сета, какое-то отношение к крабам. Весь залив был усеян оранжевыми поплавками, отмечавшими крабовые ловушки. На волнах покачивалось рыболовное суденышко, и какой-то мужчина – колоритнейшая фигура в вылинявших штанах, потрепанной кепке и белых сапогах – вытаскивал проволочную клетку. Рыбак на мгновение прервал работу, дотронулся до козырька, приветствуя Кэма с его командой, а затем швырнул двух сердитых крабов в бак на палубе.

«Жизнь на воде…» – думала Анна, следя за лодкой, направившейся к следующему поплавку.

– Это Малыш Донни, – сообщил ей Сет. – Этан говорит, что, хоть он и вырос, его все равно так зовут, потому что его отец – Большой Донни. Фантастика!

Анна рассмеялась. Действительно фантастика. Малыш Донни весил не меньше двухсот фунтов.

– Думаю, так всегда бывает, когда живешь в маленькой общине. Должно быть, замечательно жить и работать на воде! Сет пожал плечами.

– Нормально. Но я бы лучше просто ходил под парусом.

Анна подставила лицо ветру и мысленно согласилась с мальчиком. Просто мчаться под парусом… быстро и свободно! Над головой кружатся чайки, яхта взлетает на волны и стрелой падает вниз. А рядом – Кэм. Как естественно он выглядит за штурвалом! Длинные ноги, расставленные, чтобы приноровиться к качке, крепкие руки, летящие черные волосы… Разве удивительно, что ее сердце екнуло, когда он повернул голову? А когда он протянул руку, она сразу встала и осторожно направилась к нему, хотя палуба качалась и идти было очень непривычно.

– Хочешь порулить?

«Отчаянно!» – хотела уже воскликнуть Анна, но, пытаясь быть практичной, сказала:

– Лучше не надо. Я же не умею.

– Зато я умею. – Кэм поставил Анну перед собой, положил ее руки на штурвал и накрыл своими ладонями. – Это Покомок, – объяснил он, кивая на узкий канал. – Если хочешь, можем зайти туда, пограбить крабовые ловушки.

Ветер игриво шлепнул Анну по лицу, она посмотрела на чайку, скользнувшую к поверхности воды и взмывшую вверх с резким криком, похожим на смех. К черту практичность!

– Нет, я не хочу снижать скорость. Кэм засмеялся.

– Вот это по мне!

– Куда мы плывем? Что мы вообще делаем?

– Плывем на юго-запад. И сейчас собираемся привести парус к ветру. Это называется «бейдс-винд».– К ветру? Мне кажется, что мы в самом его центре! Не знаю, можно ли плыть быстрее. Чудесно!

К ее ужасу, Кэм внезапно отступил и позвал Сета помочь ему поправить паруса. Анна так сильно вцепилась в штурвал, что суставы пальцев побелели. Кэм и Сет засмеялись, мачты заскрипели, парус задрожал и повернулся. Хотя ей казалось это невозможным, яхта помчалась быстрее. Анна попыталась расслабиться. В конце концов, на воде перед ними никого не было. Правда, справа из какой-то маленькой речушки вылетела моторная лодка, но Анна рассудила, что это слишком далеко для возможного столкновения.

И не успела она убедить себя, что справится с заданием без инцидентов, яхта накренилась. Анна с трудом подавила вопль и чуть не развернула штурвал в противоположную крену сторону, но ладони Кэма снова сжали ее руки и удержали штурвал.

– Мы перевернемся!

– Не волнуйся. Яхта устойчивая.

Анне показалось, что сердце прыгнуло к горлу.

– Зачем ты оставил меня за штурвалом?!

– Надо было повернуть паруса: Сету одному пока трудно. Но вообще-то парень умеет с ними управляться. Этан многому его научил, а он схватывает на лету. Чертовски хороший матрос!

– Но ты оставил меня одну за штурвалом! – повторила Анна.

– Ты прекрасно справилась, – Кэм рассеянно поцеловал ее в макушку. – Этот остров впереди – Танжер. Обойдем его и повернем на север. На Литл-Чоптэнк есть укромные местечки. Будем там как раз к ленчу.

«Кажется, яхта действительно не собирается опрокидываться, – подумала Анна, успокаиваясь. – И на мель не села». Она с облегчением откинулась и прислонилась спиной к груди Кэма.

Расставив ноги – так же, как и Кэм, – Анна стала свободно покачиваться в такт движениям лодки… и мечтать. Когда у нее будет тот домик у воды, она непременно купит маленький шлюп, ялик.. как бы это ни называлось. И заказать его можно будет у братьев Куинов.

– Если бы у меня была яхта, я бы плавала так каждую свободную минуту!

– Придется научить тебя основам. Оглянуться не успеешь, как мы сделаем из тебя воздушную акробатку.

– Акробатку? Я буду висеть на мачте в расшитом блестками трико?

«Очень соблазнительная картина», – подумал Кэм.

– Не совсем так. Берешься за рангоут – и повисаешь над водой.

– Зачем?

– Ну мне, например, это просто нравится, – сказал он со смехом. – А вообще-то для баланса, чтобы увеличить скорость.

– Висеть над водой… – прошептала Анна. – Возможно, мне тоже понравилось бы.

Кэм позволил Анне – под бдительным присмотром Сета – немного поработать с парусом. Ей понравилось ощущать трос в руках, чувствовать, что парус – более или менее – слушается ее. Они обогнули крохотный песчаный остров Танжер, и Анна приняла участие в маневре: чтобы при перемене курса сохранить скорость, необходима была работа всей команды.

Кэм давно снял рубашку и остался в подрезанных выше колен обтрепанных джинсах. Его кожа, влажная от воды и пота, блестела на солнце. И, несмотря на ноющие от непривычной работы руки, Анна затрепетала от волнения и гордости, когда Кэм сказал, что она вполне приличный матрос.

Они перекусили на Хадсон-Крик, притоке Литл-Чоптэнк-Ривер, около развалившейся пристани, и компанию им составили лишь птицы. Плескалась вода, солнце ярко светило с ослепительно синего неба, и температура поднялась почти до тридцати градусов по Цельсию, хотя до лета оставалось еще много недель.

Под аккомпанемент музыки, льющейся из радиоприемника, они искупались в прохладной реке. Глупыш радостно шлепал по воде, Сет нырял и плавал, как разбуянившийся дельфин. Анна подумала, что можно было и не закалывать волосы на макушке: Сет и щенок плескались так, что они все равно намокли.

– Ты только посмотри, как он веселится, – тихо сказала Анна.

Куда девался угрюмый, дерзкий, сердитый мальчик, с которым она так недавно провела свою первую беседу?! Интересно, понимает ли разницу сам Сет?

– Кажется, я не очень злюсь, что ты заставила меня взять его сюда.

Анна улыбнулась.

– Ты совсем не злишься. И без него ты так ловко не справился бы с парусами.

– Может, ты и права, но в опасностях есть своя прелесть.

Кэм подошел к ней, разводя воду руками, и обнял. Анна автоматически вцепилась в его плечи, защищаясь.

– Только чур не топить!

– Не люблю делать то, что от меня ожидают. – В его глазах засверкали веселые искры. – Особенно если есть кое-что получше… Кэм наклонил голову и поцеловал ее. Их губы были мокрыми и скользкими, но Анне виделась в этом особая прелесть. Она задрожала, почувствовала себя невесомой, растворяясь в поцелуе… и вдруг оказалась под водой. Когда Анна вынырнула, отплевываясь, стряхивая мокрые волосы с глаз, первое, что она услышала, был смех Сета.

– Невозможно было устоять, – заявил Кэм и сам захлебнулся, потому что Анна плеснула водой ему в лицо.

– Ты – следующий! – предупредила она Сета, совершенно ошеломленного мыслью о том, что взрослые играют с ним, и потому ставшего легкой добычей.

Сет отбивался, сплевывал воду и хохотал во все горло.

– Эй, я тут ни при чем!

– Ты смеялся. А поскольку вы работаете в команде, вполне вероятно, что это была твоя идея.

– Ничего подобного!

Сет наконец вывернулся. Затем ему пришла в голову блестящая мысль: нырнуть, схватить Анну за лодыжки и утянуть под воду.

Началось генеральное сражение, и противники согласились на ничью, только когда выбились из сил. Отдышавшись, они заметили, что Кэм уже успел вылезти из воды и сидит на борту лодки, поедая сандвич.

– Что ты там делаешь? – крикнула Анна, отжимая мокрые волосы.

– Смотрю представление. – Он запил ветчину с хлебом пепси-колой. – Пара неуклюжих хулиганов.

– Неуклюжих? – Анна искоса взглянула на Сета, и без слов бывшие враги превратились в союзников. – Я здесь вижу только одного неуклюжего хулигана. А ты. Сет?

– Только одного, – согласился он, и они медленно поплыли к лодке.

Любой идиот догадался бы, что они задумали. Кэм уже собрался было поднять ноги, но затем решил: «Какого черта?» – и позволил им стянуть себя в воду с впечатляющим плеском.

Прошло несколько часов, прежде чем Сет осознал, что Кэм и Анна все время прикасаются к нему. Но почему-то совсем не испугался…

После того как яхта была привязана к причалу у дома, паруса спущены, палуба отдраена, Анна – образно говоря – закатала рукава и принялась за приготовление обеда. Перед ней стояла задача накормить мужчин Куинов так, чтобы они не скоро смогли забыть эту трапезу. Может, на яхте она и была новичком, но во всем, что касается приготовления пищи, она эксперт!

– Пахнет восхитительно, – заметил вошедший в кухню Филип.

– На вкус еще лучше, – Анна артистично раскатывала пласты лазаньи. – Старый семейный рецепт.– Прекрасно. У нас, кстати, тоже есть фамильный секрет – отцовский рецепт теста для вафель. Придется как-нибудь утром угостить вас вафлями.

– Буду ждать, – улыбнувшись, Анна подняла голову и заметила в его глазах тревогу. – У вас все в порядке?

– Конечно. Так, небольшие проблемы на работе. Помощь не нужна? – Если честно, то его беспокойство не имело никакого отношения к работе, а было вызвано последним отчетом частного сыщика. Мать Сета обнаружили в Норфолке… слишком близко от Сект-Криса!

– Все под контролем, – Анна посыпала верхний лист тонким слоем острого сыра – моцареллы – и сунула блюдо в духовку. – Можете пока попробовать вино.

Филип рассеянно взял бутылку, выдыхавшуюся на рабочем столе. И мгновенно заинтересовался.

– О, «Небиоло»! Это лучшее из итальянских красных вин.

– Я тоже так думаю и обещаю, что моя лазанья ему не уступит.

Филип ухмыльнулся, наливая вино в два бокала. Его золотисто-карие глаза почему-то всякий раз вызывали у Анны мысль об архангелах.

– Анна, любовь моя, почему бы вам не бросить Кэма и не сбежать со мной?

– Потому что я поймаю вас обоих, а тебя убью, – заявил Кэм, входя в кухню. – Руки прочь от моей женщины, братец, не то придется тебя покалечить! – Хотя это было сказано беспечно, Кэм не был до конца уверен, что шутит. И ему совсем не понравилась собственная жаркая вспышка ревности. С каких это пор он стал ревнивцем?!

– Кэм не может отличить «Бароло» от «Кьянти», – не унимался Филип, наливая себе второй бокал": – Со мной вам будет лучше.

– Силы небесные! – Анна сносно скопировала южную манерную медлительность речи. – Обожаю, когда сильные мужчины дерутся из-за меня. А вот и еще один, – добавила она, когда с улицы появился Этан. – Этан, может, вы тоже хотите драться за меня на дуэли?

Этан моргнул и почесал голову. Женщины часто смущали его, но в данный момент он не сомневался, что с ним шутят.

– Это ваше творение в духовке?

– Мое собственное! – заверила его Анна.

– Тогда я иду за своим пистолетом. Анна рассмеялась, и Этан улыбнулся ей, а затем улизнул из кухни, чтобы принять душ после трудового дня.

– Боже милостивый! Этан, можно сказать, флиртовал с женщиной, – Филип изумленно покачал головой и поднял бокал. – Поздравляю, Анна. Боюсь, мы вас не отпустим.

– Если кто-нибудь накроет на стол, я нарежу салат и, возможно, задержусь, чтобы испечь вам пирожные.

Кэм и Филип переглянулись.

– Чья очередь? – спросил Кэм.

– Не моя. Должно быть, твоя.

– Еще чего! Я накрывал вчера.

Они еще пару секунд внимательно разглядывали друг друга, затем одновременно повернулись к двери и заорали во всю мочь:

– Сет!

Анна только покачала головой. Такова, видно, участь всех младших братьев.

Она поняла, что обед удался, когда Сет попросил третью добавку.

«Мальчик уже не так костляв и бледен, как раньше», – заметила Анна. Иногда еще в его взгляде мелькает настороженность, словно он ждет ударов, к которым привык с раннего детства, но чаще его глаза светятся юмором. Смышленый ребенок. И, кажется, начинает понимать, что общение со взрослыми может приносить радость.

Речь Сета еще была пересыпана ругательствами, но в этой области Анна не ожидала особых улучшений, поскольку Сет жил в доме, полном мужчин. Правда, она заметила, что Кэм легонько толкает мальчика ногой под столом, когда тот ругается уж слишком часто.

У них получается! Вначале она сильно сомневалась, что трое взрослых мужчин – каждый со своими привычками – смогут приспособиться друг к другу. Тем более – открыть души мальчику, в общем-то навязанному им.

Но у них действительно получается. В отчете по делу Куинов, который она должна составить на следующей неделе, она обязательно отметит, что Сет Делотер живет там, где должен жить. В своем доме.

Конечно, временное опекунство не сразу переоформят в постоянное, но она использует свой авторитет. Ее сердце согревалось, когда она замечала, как Сет смотрит на Кэма после тех толчков под столом. И улыбается точно так, как должен улыбаться десятилетний мальчик, уличенный в озорстве.

«Кэм был бы потрясающим отцом, – неожиданно подумала она. – Резковатый, но лишь настолько, чтобы в доме всегда было весело. Он из тех, кто катает детей на плечах, борется с ними во дворе…» Анна мысленно видела это: Кэм, а рядом с ним маленький, красивый, темноволосый мальчик и прелестная розовощекая девочка.

– Вы не тем занимаетесь, – сказал вдруг Филип, отталкиваясь от стола и подумывая, не распустить ли ремень.

Анна моргнула, очнулась от своих грез и слегка покраснела.

– Неужели?

– Вам надо открыть свой ресторан. Как только решитесь, я первый вложу капитал.

Филип поднялся, собираясь сварить капуччино в своей ультрасовременной кофеварке, но тут затрезвонил телефон.

Услышав хрипловатый женский голос с чувственным итальянским акцентом, Филип поднял брови.

– Он здесь. – Филип щелкнул языком и протянул трубку Кэму: – Тебя, приятель.

Кэм взял трубку, и после первых вкрадчивых слов ему почти удалось определить, кому принадлежит голос.

– Привет, солнышко, – сказал он, пытаясь припомнить имя. – Как поживаешь?

Филип попытался отвлечь Анну, поскольку по-настоящему любил брата.

– Я купил этот агрегат всего полгода назад, – сказал он, придерживая стул, чтобы помочь ей встать… и чтобы увести ее подальше от телефона. – Красавец, правда?

– О, да…

Анну совершенно не интересовала какая-то причудливая кофеварка, тем более после ласкового приветствия Кэма. В том, что звонила женщина, Анна не сомневалась. И ему даже не пришло в голову понизить голос или подвергнуть цензуре свои слова! Кэм наконец вспомнил имя – София, соблазнительная красотка с призывным взглядом, – и начал непринужденно болтать об общих знакомых. Эта девочка любила гонки – любые гонки, и в постели тоже.

– Нет, мне придется пропустить конец сезона… Не знаю, когда вернусь в Рим… Ты будешь первая, детка, – ответил Кэм на вопрос Софии, позвонит ли он, когда вернется. – Конечно, я помню: маленькая траттория около фонтана Треви.

Кэм прислонился к высокому рабочему столу. Ее голос вызвал воспоминания. Не о ней – он так и не мог четко представить себе ее лицо. Но о Риме, о его деловитых узких улочках, ароматах, звуках, суете…

О гонках!

– Что? – Вопрос о «Порше» резко вернул

Кэма к действительности. – Да, я пока оставил его в гараже в Ницце.

Кэм попытался сосредоточиться, когда она спросила, не собирается ли он продать машину.

– У меня есть друг, – щебетала София, – Карло. Ты ведь помнишь Карло, не так ли? Карло спрашивает, не хочешь ли ты продать машину, раз уж все равно так долго живешь в Штатах.

– Я не думал об этом.
Продать машину?! Кэма охватила паника. Это было бы признанием того, что он не вернется. Ни в Европу, ни к своей жизни.

София говорила быстро, убедительно, смешивая итальянский с английским и совершенно сбивая его с толку:

– У тебя ведь есть номер моего телефона? Можешь звонить в любое время. Я передам Карло, что ты подумаешь. Нам всем очень тебя недостает. Рим так скучен без тебя! Я слышала, что ты отказался от большой гонки в Австралии, и испугалась, что тебя удерживает женщина. Неужели ты наконец влюбился?

– Да нет… – У него кружилась голова. – Просто возникли некоторые сложности, милочка. Но я буду держать связь. – Кэм не мог не засмеяться, когда София зашептала, как они проведут его первую ночь в Риме. – Я не забуду. Дорогая, как я могу забыть? Да. Чао.

Филип деловито взбивал сливки и отчаянно пытался занять Анну беседой о разных сортах кофейных зерен. Этан, обладая прекрасно развитым инстинктом самосохранения, уже ретировался из кухни. А Сет беззаботно скармливал чесночную гренку Глупышу, прятавшемуся под столом.

Не замечая наэлектризованной атмосферы, Кэм удивленно взглянул на миксер в руках Филипа.

– Я предпочитаю черный кофе, – начал он и улыбнулся подошедшей к нему Анне. – Я помню твои пирожные с… – И задохнулся, когда она внезапно двинула его кулаком в живот. Не успел Кэм вдохнуть, как Анна прошествовала мимо него на улицу, хлопнув дверью.

– В чем дело? – растирая живот, Кэм недоуменно уставился на Филипа. – Господи, что ты ей сказал?

– Ты просто ублюдок, – пробормотал Филип и ловко налил первую чашку капуччино.

– А здорово она разозлилась! – заметил Сет и понюхал воздух. – Можно попробовать эту дрянь, которую вы делаете?

– Конечно.

Филип добавил в следующую чашку побольше сливок.

Кэм нашел Анну на причале. Она стояла, сложив руки на груди, совершенно взбешенная.

– За что, черт побери?!

– О, даже не знаю, Кэм. Просто так! – Анна резко повернулась к нему, ее глаза сверкнули в темноте. – Женщины, видишь ли, такие странные существа! Злятся, когда их любовники флиртуют по телефону – прямо при них – с итальянскими шлюхами.

До него наконец дошло, но, к его чести, он и бровью не повел.

– Да брось ты, солнышко…

Кэм замолчал, потому что она снова подняла кулак. Ему было смешно, но он сдерживался, не желая лишний раз раздражать ее.

– Не называй меня солнышком. Ты что, считаешь меня идиоткой? «Солнышко», «детка», «милочка» – так говорят, когда даже не помнят имени женщины, на которой лежат!

– Да подожди ты одну минуту!

– Нет, это ты подожди минуту. Ты хоть понимаешь, как оскорбительно стоять и слушать, как ты назначаешь свидание в Риме своей итальянской девке, когда моя лазанья еще не улеглась в твоем животе?

«Все хуже, гораздо хуже, – подумала Анна. – Кэм сделал это как раз в тот момент, когда я строила воздушные замки – для него и детей. Наших детей… О, какое унижение! Какое оскорбление!»

Анна разъярилась еще больше.

– Я не назначал свидание, – начал Кэм и снова умолк, завороженный потоком выразительнейших итальянских проклятий. – Этому ты научилась явно не от дедушки с бабушкой. – Когда Анна оскалилась и зашипела, Кэм уже не мог сдерживать улыбку: – Неужели ты ревнуешь?

– Дело не в ревности, а в приличиях! – Анна потрясла головой, пытаясь успокоиться. Она прекрасно понимала, что этим взрывом ставит себя в еще более глупое положение. Ну и черт с ним! Она еще не закончила. – Ты свободный человек, Кэмерон. Как и я. Никаких претензий, никаких обещаний. Прекрасно. Но я не потерплю телефонного секса, пока нахожусь в одной комнате с тобой!

– Это не был телефонный секс, это был обычный разговор…

– Вот как? «Маленькая траттория у фонтана Треви»… «Как я могу забыть»… «Ты будешь первой»… Кэм, если ты хочешь какую-то итальянскую девку, это твое дело. Но не смей больше так вести себя у меня под носом! – Анна перевела дух и высокомерно закончила: – Впрочем, я тоже была не права. Мне жаль, что я ударила тебя. Тем более при ребенке.

Кэм попытался оценить ее настроение. Пожалуй, еще раздражена, но уже успокаивается.

– Нет, тебе не жаль.

– Ладно, не жаль. Ты все разрушил!

– Анна, это ничего не значило.

«Нет, – устало подумала она, – значило». Для нее это значило очень много. Но это ее вина, ее маленькое поражение.

– Это было пошло и грубо.

– Ты же знаешь, я никогда не отличался хорошими манерами. А этой девушкой я не интересуюсь. Я даже не могу вспомнить её лицо!

Анна чуть наклонила голову.

– Неужели ты искренне веришь, что подобное заявление делает тебе честь?

«Черт побери, что она хочет этим сказать?» – удивился Кэм, но решил, что лучше не уточнять.

– Анна, вот твое лицо я не могу забыть. Она вздохнула.

– Теперь ты пытаешься меня задобрить.

– Получается?

– Не слишком. – «Мои чувства – моя проблема», – напомнила она себе. – Ладно, давай просто согласимся, что даже несерьезные отношения имеют границы, которые нельзя нарушать.

Кэм не был уверен, что «несерьезные» – именно то слово, которое характеризует их отношения. Но в данный момент он был согласен на все, лишь бы она была счастлива.

– Хорошо. С этой минуты ты – единственная итальянская девка, с которой я флиртую! – Но так как Анна не улыбнулась, просто в упор смотрела на него, Кэм совсем растерялся. – Потрясающая лазанья. Ни одна из моих девок никогда не умела готовить.

Ее взгляд смягчился, и в тот же момент из раскрытых окон дома донеслась музыка – не магнитофонная, живая.

– Кто это играет на скрипке?

– Этан. – Кэм узнал быструю джигу – Рэй и Стелла ее очень любили; вступило пианино, и Кэм улыбнулся: – А это Филип.

– А ты на чем играешь?

– На маленькой гитаре. – Мне хотелось бы послушать…

В знак примирения Анна протянула руку. Кэм поднес ее пальцы к губам.

– Анна, ты – единственная, кого я хочу! Ты – единственная, о ком я думаю!

«Пока», – подумала она, когда он обнял ее. Но сейчас только настоящее имело для нее значение.

Нора Робертс